Си Джей Уотсон - Прежде чем я засну (ЛП)

Я почувствовала внезапный прилив любви. Хотя я едва что-либо помнила о времени, которое мы провели вместе, о нашей жизни, о наших моментах. Зная, что завтра это всё пройдёт, я почувствовала, что мы до сих пор связаны, что в какое-то время она была для меня всем.

- Мы были на их свадьбе? - я спросила.

- Да, - кивнул он, открывая коробку и копаясь в ней. - Здесь несколько снимков.

Это были свадебные фотографии, но не профессиональные снимки. Они были расплывчатые и тёмные, сделанные любителем. Беном, как я догадалась.

Я осторожно взяла первый снимок. Она была такой же, какой я её и представляла. Высокой, стройной. Пожалуй, даже красивее. Она стояла на вершине скалы, её платье просвечивалось, дул ветер, солнце садилось над морем позади неё. Я опустила фотографию и посмотрела на остальные. На некоторых она была со своим мужем - мужчиной, которого я не узнала - а на других я была с ними, одетая в бледно-голубой шелк, и выглядела разве что чуть менее красивой. Это правда: я была подружкой невесты.

- А есть фотографии с нашей свадьбы? - я спросила.

Он покачал головой.

- Они были в отдельном альбоме. Он сгорел.

Ах, да, конечно. Пожар.

Я отдала ему фотографии. Было ощущение, будто я смотрю на чужую жизнь, а не на свою собственную. Я отчаянно хотела подняться наверх, чтобы написать обо всём, что я обнаружила.

- Я устала, - сказала я. - Мне нужно отдохнуть.

- Конечно, - он ответил и протянул руку. - Давай сюда.

Он забрал у меня пачку фотографий и положил их обратно в коробку.

- Я буду держать их в безопасности, - он сказал, закрывая крышку.

И я пришла сюда к своему дневнику и написала всё это.

Полночь. Я в кровати. Одна. Стараюсь придать смысл всему, что сегодня произошло. Всему, что я узнала. Не знаю, получится ли.

Я решила принять ванну перед ужином. Зайдя в ванную комнату, я закрыла за собой дверь и быстро взглянула на фотографии, расположенные вокруг зеркала, теперь рассматривая те, что пропустила. Я включила горячую воду.

Я поняла, что большинство дней вообще не помнила Адама, но сегодня он пришёл ко мне сразу, как я увидела всего лишь одну фотографию.

Эти фотографии выбраны так, чтобы я смогла понять, кто я такая, но не напоминали мне о том, что я потеряла?

Комната начала заполняться горячим паром. Я слышала мужа внизу. Он включил радио, и звуки джаза плыли ко мне, туманные и расплывчатые. Кроме этого, я слышала ритмичный стук ножа по доске. Он резал морковку, лук и перец. Готовил ужин, будто это был обычный день.

Для него это обычный день. Я наполнена горем, но не Бен. Я не виню его за то, что он не рассказывает мне каждый день про Адама, мою маму, Клэр. Я бы поступала так же. Эти вещи мучительны, и если я могу прожить день, не вспоминая их, тогда я буду избавлена от горя, а он от боли, которую это ему причиняет. Как соблазнительно, должно быть, для него молчать, и насколько же ему тяжело жить, сознавая, что я ношу эти зубчатые осколки памяти всегда, везде, будто крошечные бомбы, и в любой момент один из них может подняться на поверхность, и заставить меня пройти через всю эту боль, словно в первый раз, захватив его с собой.

Я медленно разделась, сложила одежду, положила её на стул рядом с ванной. Голая, я встала перед зеркалом и принялась рассматривать своё чужое тело. Я заставила себя взглянуть на морщины на коже, на обвисшую грудь. Я не знаю себя. Я не узнаю ни своё тело, ни своё прошлое.

Я подошла ближе к зеркалу. Они были везде, на животе, на ягодицах и груди. Тонкие, серебристые полоски. Зубчатые шрамы истории. Я не видела их раньше, потому что не искала. Я представила, как моё тело увеличивается в размере, как они становятся всё больше и больше, представила, желание, чтобы они исчезли. Теперь я рада, что они есть. Напоминание.

Моё отражение начало исчезать в пару. Я подумала, что я везучая. Мне повезло, что у меня есть Бен, есть кого-то, кто заботится обо мне здесь, в этом месте, которое называется моим домом, даже если я не помню его таковым. Я не единственная, кто страдает. Он прошёл сегодня через то же, что и я, он пойдёт спать, зная, что, возможно, завтра всё повторится опять. Другой муж, возможно, не смог бы справиться с этим или не захотел бы. Другой муж, возможно, ушёл бы от меня.

Я пристально всматривалась в своё лицо, словно пытаясь выжечь этот образ в памяти, оставить его, как можно, ближе к поверхности сознания, чтобы, когда я завтра проснусь, он не был бы таким чужим, таким шокирующим.

Когда он полностью пропал, я отвернулась и ступила в воду. Я заснула.

Мне ничего не снилось или я так думаю, но когда я проснулась, я была сбита с толку. Я была в другой ванной, вода всё ещё тёплая, в дверь кто-то стучал. Я открыла глаза и ничего не узнала. Зеркало было простым и без всяким украшений, привинченное болтами к белой плитке, а не к синей. Занавеска свисала с перекладины надо мной, два стакана были перевернуты на полке над раковиной, а рядом с унитазом располагалось биде.

Я услышала, как кто-то произнёс:

- Иду.

И поняла, что это мой голос. Я села в ванной и посмотрела на запертую дверь. Два халата висело на крючках на противоположной стене. Оба белые, одинаковые, с монограммой Р.Г.Х. Я встала.

- Ну же! - раздался голос за дверью. Он был похож на голос Бена, но в тоже время и не похож. Он начал произносить слова нараспев:

- Ну же! Давай же, давай-давай!

- Кто это? - я спросила, но он не остановился.

Я вышла из ванны. Пол был кафельным, выложенный чёрно-белыми квадратами по диагонали. Он был влажным, и мои ноги заскользили, я потеряла баланс и рухнула на пол, потянув за собой занавеску. Я ударилась головой о раковину, когда падала, и закричала:

- Помогите!

Я проснулась в реальности от другого голоса, зовущего меня.

- Кристина! Крис! Ты в порядке? - говорил он, и я с облегчением поняла, что это был Бен, и это был всего лишь сон.

Я открыла глаза. Я лежала в ванне, рядом со мной на стуле была сложена одежда, фотографии моей жизни были приклеены к бледно-голубой плитке над раковиной.

- Да, - я сказала. - Я в порядке. Мне просто приснился плохой сон.

Я встала, съела ужин, а затем пошла в кровать. Я хотела записать всё, что узнала сегодня, пока всё не исчезло. Я не была уверена, успею ли сделать это до того, как Бен придёт спать. Но что я могла сделать? Я так долго сегодня писала. Конечно, он может заподозрить неладное и заинтересоваться, что я так долго делала наверху одна. Я сказала ему, что я устала, что мне нужно отдохнуть, и он поверил мне.

Я не могу сказать, что не чувствую вины. Я слышала, как он тихо бродит по дому, тихонько открывая и закрывая двери, чтобы не разбудить меня, в то время как я, сгорбившись над своим дневником, яростно пишу. Но у меня нет выбора. Я должна записать все воспоминания. Это кажется важнее всего, потому что иначе я потеряю их навсегда.