Юрий Хвалев - Влюблённый критик

— Со второго раза я по уши влюбился, — сказал Юрий и опять прислушался. — Первая была так себе. А вот вторая попалась просто красавица. Правда, она сначала была тоже так себе, но благодаря мне — расцвела. По роду занятий я профессиональный критик и на первом свидании с ней решил позабавиться. Я раскритиковал её макияж, прическу и парфюм. К следующей встрече она была безупречна. Тогда я раскритиковал её одежду и манеру говорить. Она облачилась в модную одежду и стала немногословна. На одной из вечеринок я усмехнулся на её пышные формы. Она занялась фитнесом и через полгода, её было не узнать. Мы встречались почти каждый день. Однажды она осталось у меня дома. Я лежал в постели и трепетал, но так и не дождался. Она исчезла.

— Куда?! — смахивая со лба пот, спросил постовой.

Юрий пожал плечами.

— И вы теперь страдаете от любви? — Подходя к задёрнутой шторе, уточнил постовой.

— Да, — влюблённый критик снова прислушался, — страдаю, но не столько от любви, сколько от мысли, что она мне изменила.

Раздался чей-то пронзительный вопль вперемешку с плеском воды. Критика передёрнуло, а постовой, будто каменное изваяние, излучал полнейшее спокойствие, возможно, был в курсе дела. Распахнув штору, постовой крикнул:

— Это карась, а нужен бычок!

Критика передёрнуло ещё раз: бледное лицо вытянулось, а рот округлился. За шторой он увидел просторную комнату, изолированную от внешнего мира решёткой. В «обезьяннике» стоял давно нечищеный аквариум. На аквариуме, опустив ноги вводу, сидел шимпанзе обыкновенный с сачком в руке. В сачке волновалась мелкая рыбка. Взяв рыбку за хвост, шимпанзе потряс её воздух.

— Ну, нет же, — постовой покрутил головой, — чтобы тебе выиграть, нужно поймать бычка.

Шимпанзе погрузил сачок в мутную воду и с прежним энтузиазмом, принялся ловить рыбу. Постовой на скорую руку задёрнул штору.

— Если оно ещё раз закричит, со мною будет истерика, — немного успокоившись, сказал критик. — Кто это?

— Контрабанда, — прошептал постовой. — Оказалась в контейнере с документами. Что с ней делать, ума не приложу. Таможня даёт от ворот поворот, зоопарк выжидает, правозащитная организация недоумевает, янки отказываются. В общем и целом замкнутый круг.

— Может это их секретный секретарь? — тоже переходя на шёпот, спросил критик.

— Да я уже написал куда следует. Жду ответа, — обхватив голову руками, постовой задумался.

— Командир, почему оно так кричит? — спросил критик и тоже задумался.

Постовой промолчал.

— Представляю, если оно поймает бычка, что здесь начнётся, — критик усмехнулся. — Хоть святых выноси.

— Тсс! — Постовой приложил палец к губам. — Не поймает, в аквариуме плавают одни караси.

— Хе-хе-хе, — лицо критика расплылось в улыбке. — Здорово придумали.

— Не я, тёща. Три дня эта макака орала как резаная. Ко мне уже с проверкой приходили. Утверждали, что я бью задержанных граждан. Я говорю: это всё она. А они в ответ: не смейте с больной головы на здоровую валить. Махнул я на это рукой и по совету тёщи притащил аквариум.

— Кстати, где она? — между прочим, спросил критик.

— Где-то там, — показывая на «обезьянник», ответил постовой.

Влюблённый критик почувствовал, что пора уходить. Но как уйти, если обещание «помочь» не выполнено. Но его ждут. Чем не веский довод? Заметив колебания критика, что тот уже решил: уходя уходить, постовой многозначительно постучал пальцами по столу. Что могло означать только одно: уходя, лучше остаться.

— Командир, — сказал критик, — если наша договоренность в силе я готов помочь. Правда, кто-то меня ждёт не дождётся.

— Помочь… Не дождётся… — задумчиво произнёс постовой. — Сделайте вот что, покритикуйте меня. Лучшей помощи всё равно от вас не дождешься.

— Критиковать, зачем?

— Как зачем?! Я тоже хочу измениться в лучшую сторону.

Раздался вопль отчаяния. По интонации можно было понять, что шимпанзе снова не повезло.

— Это карась, а нужен бычок! — не открывая штору, отрубил постовой. — Лови дальше…

— Так, с чего бы начать, — вслух размышлял критик.

— Начните с чего-нибудь, — резонно заметил постовой.

— Хорошо, начнём с головы. — Критик подошёл ближе. — Полное красное лицо, явно от дешёвого алкоголя и скверной закуски. Сальные волосы и ранняя плешь, горит о том, что вы мало двигаетесь. Второй подбородок тому подтверждение…

— Сделай, наконец, вывод! — теряя терпение и переходя на «ты», вспылил постовой.

— Командир, ваша сексуальная активность оставляет желать лучшего, из-за этого страдает жена. Один раз в квартал, согласитесь, недостаточно. Вам необходимо срочно заняться фитнесом.

От негодования у постового округлились глаза, насколько округлилось его круглое лицо, можно только предположить, исходя из резкого изменения цветовой гаммы: от спокойного красного, до вызывающе багрового оттенка.

— Теперь я точно знаю: у неё есть любовник!! — завопил постовой и выхватил пистолет. — Я же чувствовал, что у неё кто-то есть! С дежурства срывался. Прибегу домой, никого, но по запаху кто-то точно был здесь. Только что. Словно кто-то его предупредил. А она такая счастливая сидит, вся светится. Говорит, что любит меня.

— ??!! — критика охватил ужас.

— Как думаешь, кто бы мог её предупредить? — спросил постовой и подошёл к «обезьяннику».

Замотав головой, критик прикрыл рот рукой.

— Тёща, больше некому, — постовой приоткрыл штору и зашёл в «обезьянник». — О-хо-хо. Я домой с проверкой, а она за мобильник.

Критик приблизился к выходу, собираясь смыться.

— Стой, — крикнул постовой. — Будешь свидетелем…

Критик застыл как истукан. За шторой шла нешуточная возня. Затем, как часто бывает в таких случаях, комната наполнилась пронзительным воплем проигравшей стороны. Критику показалось, что снова кричит неудачник-шимпанзе, на самом же деле кричала тёща. В минуты отчаянья крик человека и человекообразной обезьяны, естественно, похожи. Когда шум, по существу, стих, прогремел выстрел. Постовой появился, как ни в чём не бывало, правда, немного помятый.

— Командир, вы её застрелили? — чуть слышно промямлил критик.

— Не дождётся, — самодовольно отчеканил постовой. — Из-за экономии каждый предупредительный выстрел у меня холостой. Потом разве я похож на мудака?

— Нет, нет. Не похожи. Но, судя по крику, вы стреляли не в воздух, а на поражение, — путаясь сделать шаг, заметил критик.

— Послушай, влюблённый критик, следователь здесь я, а ты здесь свидетель. Ясно? Потом, чувствуешь, в воздухе носится запах пороха. — Постовой демонстративно посмотрел вверх. — Следовательно, я стрелял именно в воздух. Логично?

— Логично…

— Тогда за мной.

— Командир, дайте честное слово, что после проверки вашей жены я смогу быть свободен.