Olga Koreneva - Злаякукла! No! Ангелдобрый!

- Ну, ты и чудишь! А впрочем, всё совершенно верно. Непредсказуемость - вот главный козырь женщин. И этим козырем они с лёгкостью бьют любую жалкую карту мужской логики! Не забывай, что ты – чудо, и чуди, чуди.

- Я об этом никогда не думала, но, видимо, да. У меня так само получается.

Мы долго решали, куда завтра пойти, но так ничего и не придумали. Ладно, сообразим потом. Пусть это будет экспромт. Я положила трубку. Но телефон тотчас заверещал снова. Наверно, Элла что-то вдруг решила насчет завтра. Я взяла трубку.

- Алло?

- Ну да, - раздался голос Влада. - Знаешь новость?

- Не знаю. – О чём это он?

- Ученые создали пуленепробиваемую кожу. Слыхала? Она необычная. Вот. Кожа эта прочная, как сталь, пуленепробиваемая, как бронежилет . – Тяжело дышит в трубку. Молчит минуты две. И продолжает. - Это уникальный продукт современной биотехнологии. – Снова молчит и дышит. Во, заговорил. Но как-то хрипло. - Ученые сумели соединить искусственную кожу и паутину. Для этого вывели специальных генетически измененных коз. А потом из их молока получили тонкую нить. Теперь ученые пошли еще дальше, и хотят вживить новый материал добровольцам. Хочешь стать добровольцем? Тогда открой мне дверь. Или я тебе распахну свою. Впусти меня, а? Не веди себя так, у тебя ведь нет пуленепробиваемой кожи! – в голосе угроза.

Я бросила трубку и отключила оба телефона. Городской выдернула из сети.

Буду продолжать чудить. Бить жалкую карту мужской логики. Вовчик, сиди и офигевай. Сегодня тебя ждёт бессонная ночь.

А утром мне позвонила Элла. Я только что вывела Рика, мы медленно обходили двор, дошли до беседки, и Рик задрал заднюю лапу.

- Привет, мучительница мужчин, - бодро крикнула она в трубку. – А вот и мероприятие подкатило. Знакомый журналист пригласил меня, ну и тебя заодно, на закрытый показ картин. Там только бизнесмены, и художник – бизнесмен. Все с жёнами. Высший свет! Это же настоящее приключение!

- Ура! – завопила я. – Круто!

Рик удивлённо глянул на меня, и вильнул хвостом.

Был жаркий день. Я вымыла голову, поднакрасилась, надушилась. Вечером мы встретились с Эллой в метро – за руль она не села, так как намечался фуршет.

Журналист ждал нас возле выставочного зала. Он был невысокий, узкоплечий, с мальчишеской фигурой, красиво седеющий, лет под шестьдесят. Имя его я тут же забыла. Мы торопливо прошли мимо фейс-контроля и охраны, он показал удостоверение, и, кивнув на нас, сказал – коллеги.

В зале было шумно. Бизнесмены оказались типичные, словно взяты из сериалов, а их спутницы напоминали высохших мух и комаров. Тощие, плоские, многие в модных в этом сезоне маленьких чёрных платьях а-ля Коко Шанель, с жуткими, комариными, ножками. Все, как одна, с невыразительными, скучными лицами. Слонялось по выставке и несколько трансвеститов. Наше появление вызвало живой интерес. Мы были словно из другого мира – статная Элла в длинном платье цвета морской волны, и я в ярко желтом, тоже длинном, с чёрным поясом. Будто бабочки впорхнули в этот зал. Мы были оживлённые, улыбчивые, с горящими глазами. Огляделись, взяли по бокалу мартини, и стали рассматривать картины. Ну ничего себе, вот это живопись! И это живопись? Разноцветные разводы на больших холстах в дорогих рамах. Нечто аляповатое. Словно кто-то по-пьяни выдавил из тюбиков все масляные краски, и размазал как попало. Но многоцветно, ярко, хаотично. В общем, живопись. Я отхлебнула мартини, и взяла бутер с икрой. Тут вдруг возникло какое-то движение, всеобщий вздох. Я оглянулась. Все смотрели на дверь. Там было чудо! Будто влетела шаровая молния, или большой комок пламени! В зал стремительно входила толстушка с яркой розовой мордашкой, с крупными красными губами, с большими сияющими глазами, с невообразимо спутанной рыжей гривой – причёска «взрыв на макаронной фабрике», так бы я это назвала. И в огненно красном платье, длиннющим и пышном, отчего сама она казалась ещё шире и круглее. У мужчин загорелись глаза, они забыли про своих дам и стали двигаться в сторону удивительной красавице. Ей наперебой предлагали напитки, закуски. Её фотографировали. Мы с Эллой тоже подошли поближе. Ей было лет тридцать, тридцать пять на вид. От неё веяло спокойствием, радостью, она была невероятно сексуальна, обаятельна, хороша. Словно большой экзотический цветок распустился на этой выставке. Нет, ну какая харизма! Дамы изменились в лице. Они смотрели на новую гостью с нескрываемой неприязнью.

Тут завопил мобик. Я взяла трубку. Высветился Влад.

- Алло, ты где? – услышала я его голос. – У тебя Рик воет, громко, слышно даже из-за стенки. Возвращайся. Он скучает.

Ладно, придётся уйти. А жаль.

Возле моей квартиры на сидел на корточках сосед. Завидев меня, он завыл по-волчьи. Из-за двери ему вторил Рик. Пёс издал точно такой же звук. Я подняла руку и повертела перед носом Влада ладонью с кольцом на пальце.

- Хорошая штучка, мой размер, - сказала я, широко улыбнувшись. – Ладно, заходи.

Я отперла дверь, Рик бросился навстречу, стал прыгать на меня, стараясь лизнуть лицо.

- Вовчик, иди ставь чай, - скомандовала я. – Нет, сначала покорми Рика. Ты знаешь, где что лежит.

Влад-Вовчик позвал пса на кухню. А я села на банкетку и задумалась. Интересный был вечер. А Элла ещё там. Наверно, познакомилась с кем-нибудь. Или обсуждает картины с их автором, а может, со своим знакомым журналистом. Элла, она же Лиза. Ну, правильно, когда меняешь имя, меняется судьба.

- Эй, тебе чай сюда принести? – высунулся из кухни Влад.

- Сейчас иду.

Я переместилась за обеденный стол. Вовчик поставил передо мной чашку. Пристально взглянул в мои глаза, сказал:

- Эй-эй! Очнись!

- Ну.

- Ты как водородная бомба.

- И что?

- А ты знаешь, что в мире скоро может появиться шестая страна с водородной бомбой?

- Какая?

- Индия. Она может стать термоядерной державой. Сейчас в мире пять таких стран.

- Ну и что это за страны?

- Россия, США, КНР, Англия и Франция.

- Ага. И ещё я. Которая как водородная бомба, - мрачно отозвалась я.

- Я пошутил, просто ты слишком не такая. Что с тобой?

- Там было интересно, - сказала я ещё мрачнее.

- Ну, извини, - произнёс он.

Потом мы с ним выгуливали Рика. Шёл мелкий дождь. Моя душа сладко плакала. С неба сыпались слёзы.

И была прекрасная романтическая ночь, наполненная симфонией эмоций, игрой чувств, полыханием огня, страсти, изысканнейшими ласками, нежным лепетом. На окне в лунном нимбе цвела герань.