Ярослав Ратушный - Юдифь и олигофрен

— Неужели опять отрубленная голова? — заинтересовался я.

— А вы знаете, что к Адаму под видом женщины пришел Змей? — спросил голос хорошо подготовленный для соблазна. — В этом нет противоречия, ибо раньше они составляли одно существо.

— Наверное, вы женоненавистник, — предположил я, — это легко объяснить, поскольку вы бестелесны.

— Не будем переходить на личность, — решительно заявил третий, отказавшись вести дискуссию на доступном мне уровне. — В диалоге с Адамом есть ключевая загадка творения, ибо Бог недвусмысленно говорит о приказе не есть от дерева, в то время как первочеловек получил всего лишь предостережение или даже прогноз. Это трагическое недоразумение между Творцом и творением объясняется метаморфозой мира и превращением всех явлений в противоположное значение. Не заповедь становится заповедью, нарушение которой требует ответственности в новой реальности.

— Извините, мне трудно следить за ходом вашей мысли. К тому же я понимаю только половину из того, что вы говорите.

— Достаточно и половины, — высокомерно ответил третий. — А вот следить за моей мыслью не нужно, лучше следовать. Вы же следователь, а не следопыт. Непонимание воли Всевышнего является основным лейтмотивом священной истории, поскольку люди наказываются не за нарушение установленных свыше законов, а за тщательное соблюдение, что выглядит смертным грехом перед лицом надвигающегося грядущего. Забвение предыдущих жизней приводит к тому, что люди не могут проследить записанную в священных книгах причинно-следственную связь космоса, поэтому постоянно противостоят Творцу под видом служения, которое превращается в свою противоположность после смены реальностей. Впрочем, это было инспирировано Богом, поэтому, возможно, и не является противостоянием, ибо выглядит служением относительно потустороннего мира.

— В таком случае, вы напрасно стараетесь, поскольку я все равно для вас ничего не сделаю. Что бы я ни сделал, все равно потом придется раскаиваться.

— Вы уже сделали, решив ничего не делать, — быстро произнес третий. — К сожалению, у меня нет времени для подробных объяснений. Вам нужно быстро скрыться, иначе получите сильный удар по голове.

— Почему я должен прятаться, — удивился я, но вскоре услышал шум тяжелых шагов. Далекий солнечный свет заслонили две массивные фигуры в пятнистой форме десантников. У одного из них был забинтован лоб. Гориллы направились ко мне медленным уверенным шагом.

— Ну, вот и встретились, — радостно констатировал забинтованный десантник, и я скорее догадался, чем узнал в нем командировочного из гостиничного буфета.

— Фонарь есть? — попробовал я использовать фразу, которая хорошо действует на военных.

— Сейчас будет, — сказал он, и огромный кулак с космической скоростью понесся к моему лицу.

— Неужели за все в жизни нужно платить? — успел подумать я, прежде чем из моей поникшей головы посыпались ослепительные звезды.

Я не сразу понял, что очнулся, поскольку в прохладной полутьме отчетливо белел застывший водопад сталактита, а чуть дальше темнело пещерное озеро. Я лежал на боку, прислонившись к твердой холодной поверхности скалы. В голове гудела музыкальная мелодия, напоминавшая ненавязчивой торжественностью Свадебный марш Мендельсона. Скосив глаз, я увидел, что выступающие из темноты короткие сильные пальцы входят в мое тело, и закричал скорее от ужаса, чем от боли.

— Тихо, — приказал знакомый лошадиный голос, — сейчас я вам последнее ребро исправлю.

— Ты что делаешь? — гневно спросил я.

— Что делаю? — передразнил карлик, вытирая руки о мои джинсы. — Видно мне на роду написано подбирать вас, когда вы валяетесь в беспамятстве от пьянства или другого безрассудства жизни.

— Спасибо за помощь, — смущенно поблагодарил я и начал шарить по карманам, чтобы расплатиться за оказанные услуги. Однако пачка долларов исчезла. Вероятно, меня ограбили командировочные придурки в форме десантников. Нет худа без добра, теперь эти деньги нельзя связать с убийством.

— Потеряли что-то?

— Ерунда, всего десять тысяч долларов, — весело ответил я. — Слушай, а где твоя лошадь?

— Сюда с лошадьми нельзя, — серьезно ответил конюх, — здесь кентавры живут.

— Тогда пойдем пешком, — предложил я, поднявшись на ноги. Тело в разных местах ломило, но боли почти не было. Я с удивлением рассматривал свои ногти, концы которых были удивительно белыми. Над озером шумно пролетела стая летучих мышей. По прямой ассоциации я вспомнил мышку в гостинице. Теперь это, пожалуй, похоже на сошествие в преисподнюю. Вероятно, пещера освещается искусственно, иначе придется предположить, что я могу видеть в темноте.

— Вы идите, а я пока вернусь к свету, — сказал карлик и закивал головой как китайский болванчик.

— Ида! — радостно вскрикнул я и стремглав побежал вниз, заметив, что в темных водах озера плещется тонкая девушка.

— А, этруск, опять что-то путаешь, — недовольно произнесла выходящая из воды египетская принцесса. — Неужели опять скажешь, что я голая?

— Скажу, — смущенно пробормотал я, разглядывая ее блестящую влажную наготу с родимым пятном на лобке.

— Вот и хорошо, хоть раз в жизни сделал правильное умозаключение.

— А где твои чернокожие головорезы? — насмешливо спросил я, уязвленный тем, что она не только чувствует себя в безопасности, оставаясь со мной наедине, но даже позволяет себе быть высокомерной.

— Головорезы режут головы, — резко сказала Умнут и прошла мимо меня.

— Подожди! — крикнул я. — Помнишь, со мной была девушка. Не знаешь, где она?

— Откуда мне знать, — ответила египтянка, натянув через голову длинное темное платье. Одетая принцесса была удивительно похожа на Иду.

— Боже мой! — воскликнул я, вспомнив близняшек на балконе последнего шумера. Одновременно я подумал о двух старухах.

— У Авраама и Сары была монета, на одной стороне которой были выгравированы старик со старухой, а на другой юноша и девушка, — неожиданно сказал третий. — Несомненно, Сара совершила метаморфозу, превратившись из девяностолетней пожилой женщины в молодую красавицу.

— Эта история выглядит крайне непривлекательно, — угрюмо произнес я, недовольный новым появлением голоса. — Пришелец обманным путем продает свою жену за баснословные богатства, которые вывозятся за рубеж, а она, к тому же, наводит на обворованных людей великие бедствия.

— Авраам видел ангела, идущего перед женой, а перед собой никого не видел. В сущности, она сама была ангелом. Патриарх просит жену сказать, что она его сестра, чтобы египтяне не догадались о его беззащитной телесности, которая позволила спуститься в преисподнюю и провести туда супругу. Авраам был первым в истории контрабандистом, который пытался тайно переправить жену через границу, закрыв ее в ящике, но был остановлен бдительными таможенниками. Он неосторожно согласился уплатить максимальную пошлину, что показалось подозрительным. Когда вскрыли ящик, вся страна засияла.