Владимир Лорченков - Воды любви (сборник)

* * *

Я отвечал на звонки уже из чистого любопытства. Половина ночи прошла. Сценарий, как ни странно, двигался. Конечно, в следующий раз позвонили на середине фразы.

– Привет, Володь, – сказал голос с чистейшим московским акцентом.

– А, Эдуард, – сказал я.

– Звонили Горал Линорик и Дмитрий Быков, – сказал я.

– Еще Ходорковский и Медведев, – сказал я.

– Ну, ты им хотя бы не «выкал»? – сказал он.

Мы поговорили немного о том, можно ли стать великим писателем благодаря одному лишь желанию им стать, и мне пришлось огорчить собеседника. Мы попрощались и я попробовал все-таки продолжить работу. Конечно, телефон опять зазвонил

Я даже трубку положить не успел, просто прижал рычажок, и отпустил. Так и есть.

На том конце провода уже был человек.

– Добрый день, – сказал он.

– У нас ночь, – сказал я.

– Это Маркес, – сказал он.

– Я узнал, – сказал я.

– Ну, как там у вас в Молдавии? – сказал он.

– Смотря что вас интересует, – сказал я.

– Давай на «ты», – сказал он.

– Меня интересует то, что Действительно важно, – сказал он.

– Шлюхи? – сказал я.

– Шлюхи, – сказал он довольно.

– Шлюхи везде, – сказал я, пожав плечами.

– Молоденькие? – сказал он.

– Преимущественно да, – сказал я.

После этого я, наконец, поговорил за всю ночь о важном. Маркес оказался приятным стариком и знал толк в шлюхах. Мы договорились созваниваться и попрощались.

Потом я дописал сценарий и положил трубку. Выпил вина еще. Увидел, что фонарь уже не светит, потому что наступает четвертая стража. Тускло светилась Венера. Запели петухи.

После этого никто уже не звонил.

…и вот, когда Колька Наумов совсем было прощался с жизнью, прямо из стены и появилась гостья из будущего.

Красивая женщина в обтягивающем серебристом комбинезоне, с шлемом в левой руке и длинным бластером в правой. Целилась она им прямиком в Колиных обидчиков. Алиса, миелофо…. подумал Коля, и потерял сознание. Чтобы очнуться спустя несколько минут от любовных похлопываний по щекам да объятий ребят, которые его тормошили. Одноклассники, неделю разыскивавшие Кольку по всем чердакам да подвалам Москвы, где парня спрятали похитители, уж и не думали найти его живьем…

Женщина в это время наводила порядок.

– Стоять на месте, – сказала женщина с бластером.

– Федеральная служба безопасности Галактики, – сказала она.

– Просто поднимите руки и встаньте к стене, – сказала она.

– И вторую пару рук тоже, – сказала она.

– И третью, и хвостами не шевелить, – сказала она.

Космический пират Крыс и его подельник Крас нехотя, но повиновались. Сразу было видно, что с женщиной они знакомы, и знают, что на расправу она скора.

– Я вас давно знаю, – сказала женщина.

– Вы в курсе, что я на расправу скора, – сказала она.

– Стоять и не двигаться, сейчас вас автомолекулотранспортизируем, – сказала она.

– Начальник, – заныли пираты.

Но было поздно: лица их окаменели, тела скукожились, и стали похожи на тюбики из-под пасты, которой Колька с одноклассниками мазали одноклассниц во время поездок в пионерский лагерь, где пионервожатый Сеня Егоров…

– Что ты вечно о какой-то ерунде думаешь, – сказала Алиса.

– Откуда ты знаешь, о чем я дума… – сказал Коля.

– А, миелофон, – сказал он.

Алиса развязала Коле руки и помогла встать. Сказала тихо:

– Пора прощаться, дружок.

– Меня ждет 22 век, космолеты и Космозоо, – сказала она.

– Удивительные открытия, путешествия в космосе, – сказала она.

– Конечно, и тебя это ждет, – сказала она.

Ребята окружили Алису. Взволнованные, раскрасневшиеся лица, пионерские галстуки, школьная форма, жадные, любопытные глаза… Женщина в комбинезоне, тактично ждавшая у стенки, кашлянула. Сказала:

– Алиса, пора прощаться, – сказала она.

– Третий порт космодверей во время вот-вот закроется, – сказала она.

– Скажите, а можно нам хотя бы… ну на минуточку, в будущее, – сказал Герка Поливаев.

– Нет, дружок, – сказала женщина, но не строго.

– Ну тогда… тогда скажите хоть, кто из нас кем станет! – сказала Аллочка Гербер.

– Вы и сами знаете, кто из вас кем станет, – сказала женщина.

– Ну, пожалуйста, – хором сказали ребята.

– Ну, пожалуйста, Громозека, – сказала Алиса.

Женщина улыбнулась, поправила челку – ребята ахнули, пораженные ее красотой, – и присела прямо на ступеньки подвала. Сказала:

– Спрашивайте, – сказала она.

– Третий порт космодверей подождет, – сказала она.

– Спасибо, Громозека, – сказала Алиса.

– Не за что, Алиса, – сказала Громозека.

– С тебя альпанатра пфы всо ре ку ке, – сказала она.

– Хорошо, – сказала Алиса, покраснев.

– Тогда уже и пру енг мпры щока за щока, – сказала она.

– Ах, шалунья, – сказала гостья.

– Но торпитесь, ребята, – сказала она.

Первым, как всегда, начал Герка.

– Кем я буду, когда вырасту, – сказал он.

– Только честно-пречестно, – сказал он.

– Мы, советские люди будущего, не врем, – сказала женщина и почесала бластером ухо.

– Ты, Гера, станешь рекетиром, – сказала женщина.

– Это как? – сказал Гера.

– Ты будешь привлекать к ответственности бесполезных членов коллектива, – сказала женщина.

– За их нежелание разделять нетрудовые доходы с другими членами общества, – сказала она.

– Попаду в звездную милицию, как вы! – сказал Гера.

– Нет, по мусорской дорожке пойдет Толик, – сказала женщина.

– Ты, Толик, станешь милицейским, дослужишься до полковника, – сказала она.

– Собьешь человека в центре Москвы, ляжешь после этого в госпиталь, – сказала она.

– Возьмешь отпуск, поедешь на Гаваи, встретишь там Машу Петрову, – сказала она.

– Будет как раз первая суббота февраля и вы решите провести маленькую встречу выпускников, – сказала она.

– Ну, а какая встреча выпускников без пьянки, драки и свального греха, – сказала она.

– Вы поймете, что всегда любили друг друга и поженитесь, – сказала она.

– Тебя даже не будет смущать то, что Маша путанила в юности, – сказала она.

– А путанить это как? – спросила Маша.

– О, ты займешься этим всего месяц-другой, так что тебе и знать незачем, – сказала Громозека.

– А вот Тоня Слицкер… – сказала она.

– Тоня, – сказала она и погрозила пальцем.

– Я тоже буду путанить? – спросила отличиница Тоня.

– Еще как! – сказала женщина.

– Это будет 1989 год, твоя мать бросит отца за то, что он… – сказала она.

– Сам еврей, а в жизни так и не устроился на хрен, – сказала она голосом мамы Тони.

– Есть будет нечего и ты пойдешь на панель, – сказала она.

– Панель… это такое место, где дают продукты всем, кто нуждается, – спросила Тоня.

– Ну… в рот точно дают, – сказала женщина и рассмеялась.