Елена Колина - Наука о небесных кренделях

– Нет, солома.

– Ладно, я пойду. До встречи в 21.45 на канале «СТО»… У меня вечером эфир, а я уже устал, и завтра мне опять просыпаться!.. Ненавижу просыпаться.

Илья не любит просыпаться, а я люблю. Особенно я люблю просыпаться первого сентября, – внутри меня носятся вихри счастья, как будто катер разгоняется и летит стрелой, и брызги во все стороны… Неловко перед Ильей, но во мне не только первого сентября носятся вихри счастья. И второго сентября носятся, и третьего, и каждый день…Может быть, Илья похож на хрупкий осенний лист, бледно усталый, безутешно погруженный в себя, потому что публичность и сериалы-стрелялки не соответствуют его типу личности? Может быть, ему нужно на время перестать быть Модным Питерским Интеллектуалом и тайным сценаристом сериалов-стрелялок и сделать что-нибудь, что приносит счастье… к примеру, написать роман. Больше всего на свете я люблю писать романы и читать романы. Моя диссертация называлась «Лирико-психологическая проза как инструмент формирования Я-концепции и эмпатии». В каждой диссертации есть пункт «научная новизна». Ученый совет не заметил, что научная новизна моей диссертации сводится к мысли «чем больше человек читает, тем умнее и добрее становится», и мне присвоили степень кандидата наук.

…– Пока ты разговаривала с моей мамой, я удалил из своей френд-ленты всех, кто за Путина и Крымнаш, – на прощанье сказал Илья. – Всех! Удалил! И еще удалю! Всех!

Илья немного перевозбужден, как ребенок на дне рождения или как генерал на передовой, стоит на решающем рубеже, отдает команды – «удалить из фейсбука!».

– Ты – генерал ФБ. Генерал фейсбука.

С Аленой.

…– Может быть, в каком-нибудь музее?… Сейчас это модно. В Зоологическом музее, в Музее Арктики и Антарктики?

– В театральном музее, – предложила Алена.

Почему в театральном? Что это, неосознанное желание подлизаться к Хомяку?

– Не хочу больше обсуждать свадьбу. Я думаю: мы у них Крым забрали или они у нас забрали?

На первый взгляд странная мысль, но только на первый взгляд: Алена все детство провела на Украине (Аленина мама из Киева), – получается, это ее Крым. А Никита забрал. Но Алена родилась и училась в Питере, поэтому теперь она находится в затруднительном положении: что ей думать, кто они, а кто мы?

– Алена, не начинай… У тебя мама из Киева, а папа из Питера. Не начинай, Алена, сама знаешь, только начни, не сможешь закончить. Мир в семье, Алена. Придерживайся нейтральной позиции, Алена…Пусть у Никиты будет Крым, а ты… а у тебя остался дом в Валенсии.

Алена вздохнула с видом «о, это драма моей жизни».

Драма Алениной жизни: Алена с Никитой недавно развелись.

У них, конечно, бывали разногласия по поводу воспитания детей, секса, денег, ведения хозяйства на Ближней даче, ведения хозяйства на Дальней даче, но это были незначащие поводы, потому что – любовь. Алена с Никитой – самая нежная пара на свете, Алена называет Никиту «Папочка» и «Пусечка», а Никита Алену – «Мамочка» и «Мусечка». И вдруг произошло страшное: чиновникам запретили иметь активы за границей.

Алена с Никитой мгновенно развелись. Чтобы сохранить дом в Валенсии. Дом в Валенсии – это активы, счета – это активы. Спустя какое-то время власть решила, что чиновникам все же можно иметь недвижимость за границей. Но Алена-то уже развелась!

И тут случился удивительный психологический феномен.

Алена – счастливая. Она счастлива всем: Никитой, когда он был удачливым предпринимателем, Никитой, когда он был неудачливым предпринимателем, Никитой – чиновником федерального значения, счастлива своим сыном-отличником и сыном-двоечником, дачами, банями, фронтонами, грядками, античным богом. Алена – самый счастливый человек из всех, кого я знаю.

И вдруг! Как психолог я часто сталкивалась с психологическими последствиями развода: депрессия, понижение самооценки, неуверенность в себе, тревожность, страх одиночества. Но ведь Аленин развод был фиктивный!

Фиктивный развод очень сильно повлиял на Аленино мироощущение. В ней появилось нервное беспокойство, как будто она и правда только что развелась. Алене кажется, что их с Никитой брак теперь не совсем брак, а она сама – разведенная женщина, одинокая неудачница. Алена хочет опять выйти замуж. За Никиту. А Никита отказывается жениться. Никитин аргумент: «Вдруг опять запретят, а я ко всему готов, к любым законодательным актам».

Она могла бы – если уж для нее так важно быть в браке – однажды по дороге на дачу завести Никиту в ЗАГС и заставить расписаться в книге актов гражданского состояния. Но Алена хочет, «чтобы это был его осознанный выбор». Не разрешает мне поговорить с ним. Страдает. Живет с пониженной самооценкой. Алена уверена, что Никита не хочет жениться на ней, хочет быть свободным от нее.

Осталось добавить, что в тот момент, когда Алене ставили в паспорт штамп о разводе, она возненавидела дом в Валенсии. И с момента развода – уже больше двух месяцев – там не была. «Не могу, ненавижу, даже не хочу знать, что там с клубникой», – говорит Алена. Говорит: «Нам, русским, не нужна недвижимость за границей».

…– Ну не знаю, не уверена, что это моя позиция, – сказала Алена, – но и мир в семье – это, конечно…

Кто-то скажет: Алена – блондинка. Глупая. О, нет, Алена – крашеная. Умная, отличница. Ездила в «Артек» как отличница, пела у костра «Взвейтесь кострами, синие ночи».

С Ильей.

…– Ты читала мой пост в фейсбуке?… Да не тот, который я утром написал, и не тот, где я пишу, что я европеец, а новый, только что написал… Читала?

– Илья! Свадьба, где будет свадьба?!

– Какая разница, где будет свадьба, все равно разведутся. Где-нибудь, неважно, любой ресторан, где два зала. Зачем два? Затем, чтобы мы с этим сидели в разных залах.

Конечно, Илья дружил с Никитой немного как интеллигенция с народом, свысока, Никита дружил с Ильей как народ с интеллигенцией, немного с опаской, и, конечно, они ни в чем не могли друг с другом согласиться, – если один за любовь, дружбу, жвачку, то другой против, если один против колхозов, то другой за. Но они не были друг против друга!

Сама с собой.

Я входила в подъезд и думала: а ведь никто, ни Илья, ни Никита, ни европеец, ни россиянин, не спросили меня: «А ты, что ты думаешь?»

Я думаю: оба хороши. Оба считают: нужен порядок, иначе наступит конец света, но для Никиты порядок – это говорить «да», а для Ильи – говорить «нет», и для обоих шаг влево – расстрел, шаг вправо – расстрел.

Я думаю… а что я думаю?…

КАК я могу думать, если они бубнят мне в оба уха: Путин-Путин, Путин – собиратель земель русских, Путин сошел с ума, Путин-Путин, Путин-Путин, путинпутин, путинпутин… А Илья еще: санкции-санкции-санкции.

– С Крымом тебя! – высунулась из своей будки тетя Катя. – Что молчишь, скажи, как положено, «и вас также». А насчет санкций – наплевать мне на санкции! А тебе, тебе наплевать или боишься?