Анна Матвеева - Небеса

Странный финал для утихающего скандала, тем более что главные исполнители давно скрылись из-под света юпитеров. Верхнегорский игумен Николай сменил епархию, отбыв к волжским берегам без лишних объяснений. Протоиерей Евгений Карпов на глазах менял отношение к епископу и несколько раз уже был замечен в соборном доме. Там Карпов вел себя почтительно и отзывался о владыке в самых проникновенных выражениях. Нечто вроде «бесконечно дорогой и близкий человек, которого никому не удастся оклеветать» (здесь отец Евгений начинал потрясать сытым кулаком, пугая случайных слушателей). Пикеты растаяли вместе с последним снегом, а следы депутата Зубова терялись в московских переулках.

— Невелика потеря, — говорила Вера. — Впрочем, Зубов оставил после себя очень странное наследство. Отправил владыке официальную просьбу принять его имущество в качестве пожертвования. Так он и в монахи уйдет, не успеем глазом моргнуть!

…Артем долго рассказывал епископу о Зубове — то, что знал, и то, о чем догадывался. Владыка слушал внимательно, потом спросил:

— Ты уверен, будто он так страшен? И думаешь, он всему причиной?

Артем молчал — кто же еще? Конечно, Зубов — задумал, организовал, осуществил. Все остальные были покорными пешками — кто черными, кто белыми.

— Зубов сам пешка в чужих руках. И вообще, Артемий, был ли на самом деле этот депутат? Может, мы его придумали, а?

Владыка улыбнулся:

— Зубов твой («Да почему ж мой-то?» — горестно думал Артем) хотел нас озадачить своим наследством. А мы возьмем да устроим в его особняке храм, и ты будешь его настоятелем.

Это было одно из последних распоряжений владыки — может быть, даже самое последнее.

…Николаевск принял новую церковную комиссию, и работала она куда быстрее ноябрьской: разбирательств почти не было, отставку епископа Сергия приняли наверху. Вера гордилась встречей с митрополитом Иларионом, возглавлявшим комиссию: впрочем, об интервью договорился Егор Ивашевский — приятно, что он не зажал его, а поделился с провинциальной журналисткой. Этот материал цитировали многие николаевские газеты, и только редакторша «Вестника» ужала его до предела и поместила на третьей, самой проигрышной полосе. Редакторша не любила попов и жадничала отдавать им столько бесплатной площади.

— Для меня в этом скандале нет никакой логики, — говорил митрополит. — Комиссия разбиралась и не нашла ни одного свидетельства, подтверждающего обвинения против епископа Сергия. Мы нашли единственный путь воссоединения епархии, уповая на то, что Священный Синод — судебная инстанция для епископа и, пока не принято окончательное решение Синода, не будет никаких враждебных выпадов. К сожалению, обвиняющая сторона снова начала сборы подписей против Владыки Сергия, вновь предала огласке некие «документы». Хотя эти бумаги даже и документами назвать нельзя. У нас куда больше бумаг в защиту епископа.

Вторая волна обвинений в адрес владыки Сергия, конечно, насторожила Священный Синод и заставила принять соответствующее решение. Кстати, если читать его внимательно, то станет ясно — в нем нет ни обвинений, ни оправданий, а только призыв к примирению.

— Может быть, это прозвучит немного неуместно, но я хотела бы вспомнить слова николаевского муфтия, который говорил, что грех разделения присущ Николаевску и среди мусульман совсем недавно были те же проблемы. А местный раввин сказал так: «Не слушайте то, что говорят против Владыки Сергия. Есть люди, которые хотят, чтобы имя Бога не славилось в России. И если Священный Синод уберет Владыку Сергия со своего места, это будет начало волны, которая прокатится потом по всей Русской Православной Церкви.

— Мне кажется, это слова разумных людей, которые прекрасно знают ситуацию. Больше всего нам, верующим, непонятна была реакция, последовавшая после принятия решения. Священный Синод — высшая инстанция для епископа, не говоря уже о клириках. Следует подчиниться его решению, а не продолжать выносить грязь в светские круги. У нас принято довольно строго — кто не с епископом, тот вне Церкви. Клирики Николаевской епархии повели себя недостойно, и, конечно, владыка Сергий поступил довольно мягко, не запретив их к служению. Ничего, кроме эмоций, никаких доказательств у них не было, тем не менее я видел видеозапись, свидетельство отца Андрея Пемзера: он говорил, что не успокоится и пусть даже потеряет сан, но приложит все свои силы, чтобы снять Владыку.

Мы, члены комиссии, во время работы в Николаевске почувствовали невыносимо тяжелую атмосферу, нежелание договариваться, хотя литургически, казалось, все примирились. И отец Гурий от лица противной стороны тогда говорил: «Спешите утешить сердце Священного Патриарха, теперь мир на земле Николаевска!» Жаль, что продержался этот мир очень недолго.

— В связи с этим скандалом в прессе муссируются слухи о содомском грехе, приписанном его участникам. Насколько они достоверны?

— Против Владыки Сергия свидетельствовали только двое, и комиссия не нашла убедительными их показания. Один свидетель был неверующим, а по церковным правилам такие люди не могут свидетельствовать против епископа. Видно было, что этот человек без понятия о чести и совести. Он, кстати, быстро отозвал свое заявление. Другой свидетель давно отчислен из духовного училища за пьянство и неуспеваемость и тоже не показался нам серьезным. Главное, что доказательств никаких не было — ощущение, что люди говорили по заученным дома словам.

— Какова каноническая практика для разрешения такого рода скандалов?

— Когда наша комиссия докладывала Священному Синоду о том, что случилось в Николаевске, мы советовали призвать авторитетного духовника, чтобы епископ прошел исповедь. Но Священный Синод не пошел на это, поскольку обвинения в адрес Владыки Сергия не сочли обоснованными. Обычная практика — это крест, евангелие, духовник и его свидетельство, что он никоим образом не связан с испытуемым.

— Как же тайна исповеди?

— Это чрезвычайный случай. В этом отношении для уяснения истины духовник может, не рассказывая нюансов, произнести «виновен» или «невиновен».

— Правда ли, что вы кулуарно и впрямую говорили о том, что даже если Владыка Сергий виновен, это не помешает ему управлять епархией?

— Нет. Для меня самым главным было — примирить обе стороны.

— Все же, по-вашему, что они могли не поделить между собой?

— Скандал начался одновременно с решением епархиального совета освободить открывающиеся храмы от уплаты части доходов в епархию. Необходимость уплаты этих «освобожденных денег» оказалась переложена на монастыри. Раньше все монастыри были полностью освобождены от выплат — и это решение привело к тому, что вчерашние сторонники епископа начали говорить против него.