Татьяна Булатова - Да. Нет. Не знаю

Двухгодовалый Женечка стоял в кроватке и с любопытством смотрел не на посетителей, а на постукивающую по деревянным прутьям пластиковым молоточком девочку, на голове которой торчали в разные стороны две косички, перевязанные тонкими резинками, которыми стягивают пачки денег в банках и лекарственные блистеры в аптеках.

Лера подошла к детям и прислушалась: Леночка, плохо выговаривая звуки, рассказывала переступавшему с ноги на ногу в своем деревянном «загоне» мальчику сказку. По невнятным обрывкам фраз Лера легко определила какую.

– Дед биль-биль, индебиль. Баба биля-биля, индебиля. А мышка бежаля, махнуля – иичка ба-а-ах и разбилясь, – завершила девочка известную историю и с воодушевлением долбанула молоточком по прутьям. Молоточек чвакнул – Женечка засмеялся.

Окрыленная реакцией товарища Леночка сжала молоточек и поинтересовалась:

– Ище?

Мальчик замер.

– Дед биль-биль, индебиль, – завела девочка полюбившуюся песню про курочку Рябу, причем с того самого момента, который ей, видимо, по сочетанию звуков был наиболее приятен. – Баба биля-биля, индебиля…

– А мышка бежала, – неожиданно для самой себя присоединилась Лера, – хвостиком махнула, яичко упало – и разби-и-илось.

Лерины слова ввергли Женечку в уныние, и он отчаянно заревел.

– Не мешай, – строго сказала незнакомой тете Лена и стукнула молоточком: – Дед биль-биль…

– Индебиль, – шепотом подсказала Лера и с опаской посмотрела на зареванного Женечку, не забыв про себя отметить, что в глазах сказочницы появился определенный интерес к ней.

– Баба биля-биля… – Леночка замолчала, добровольно уступив место незнакомой тете.

– Индебиля, – Лера поняла, что та ждет ее включения в игру. – Стучи, – сказала она девочке и показала глазами на прутья.

– На, – протянула молоточек Лена, не обращая внимания на то, что рядом находится еще один человек, который больше всего на свете хотел бы обладать этим чвакающим сокровищем, поэтому и тянулся к нему изо всех сил.

– Давай Женечке отдадим? – предложила Лера.

– Нет, – категорически запретила Леночка и убрала молоточек за спину.

– Меня зовут Лера, а тебя как?

– Нет, – насупилась девочка, но не сдвинулась ни на миллиметр.

– А его – Матвей, – Лера кивнула в сторону мужа головой. – Хочешь, я его с тобой познакомлю?

– Нет, – тут же отказалась Леночка и опустила голову так низко, что Лера увидела тоненький, как белая ниточка, пробор в черных волосах.

– Почему? – как можно тише поинтересовался Матвей и присел на корточки, а Лена руками закрыла уши.

– Боится, – пояснила Лера и очень осторожно взяла девочку за руку. Детская ручка была на удивление сухой и шероховатой. Леночка попыталась высвободить ее, но не решилась и оставила в Лериной холеной руке свои маленькие пальчики. – Можно, я немного подержу тебя за руку? – попросила разрешения Лера, а сама показала мужу глазами на диван. Матвей тут же ретировался.

Леночка, увидев, что огромные ноги исчезли, подняла голову и увидела на тетиной руке крупный перстень. Девочка даже затаила дыхание, настолько ее поразило увиденное. Лена аккуратно вытащила из Лериной руки свои пальчики и легко коснулась ими прозрачного стекла.

– Красиво? – мягко улыбнулась ей Лера, и девочка заметила, что глаза у этой тети такие же, как камень в колечке.

Лена ничего не ответила и, вытаращив глаза, посмотрела в лицо Лере.

– А вот еще что у меня есть, – показала та на свои серьги. – Нравится?

Лена потянулось рукой к сережкам, а потом передумала и снова погладила перстень. В ответ Лера улыбнулась, и ее улыбка ободряюще подействовала на Леночку: она, недолго думая, стащила с косичек уродливые резинки и распустила волосы, чтобы хоть немного приблизиться к неописуемой красоте сидящей напротив тети. Весь вид этой четырехлетней девочки говорил о том, что ей есть чем гордиться.

– Какая ты красивая, Лена, – прошептала ей Лера на ухо. – Правда, – любуясь, она расправила спутавшиеся волнистые прядки. Лена сделала еще шаг вперед. – Я всегда хотела иметь такие же волосы, – легко соврала Лера и погладила девочку по голове. – Хочешь, я буду приходить к тебе и делать тебе прически?

– Нет, – отказалась девочка, а потом утвердительно закивала. – Да.

– А когда?

– Завтра, – ответила Лена и впилась глазами в сидящую перед ней Леру.

– Хорошо, – с готовностью пообещала та девочке и тут же нарвалась на замечание воспитательницы, которая незаметно для всех вошла в комнату для свиданий:

– Нельзя так говорить. Она ведь ждать будет. Целый день может простоять у окна. Ленка – она такая. Не первый раз уже…

– А я приду, – заверила Лера малышку и легко потянула девочку к себе. – Подождешь меня? Ладно?

– Нет, – выдохнула Леночка и вцепилась в Лерину шею с такой силой, что побелели ее смуглые пальчики.

– Господи, – еле сдержалась бестактная воспитательница. – Как жалко-то! – объяснила она свою реакцию, подозревая супругов Жбанниковых в том, что те отказываются от малышки. – А ведь вы так похожи! Так со стороны и подумаешь: мама и дочка.

Больше у Леры выбора не было.

О том, что в семье Жбанниковых пополнение, первыми узнали Аля и Валентин Спицыны. Все остальные должны были быть уведомлены на майские праздники, которые традиционно отмечали у Аурики Георгиевны в Митяеве.

Собирались, как всегда, вразнобой: сначала – одни, потом – другие, следом – третьи. Жбанниковы, как обычно, опаздывали. Это, безусловно, автоматически облегчало им жизнь, потому что к их появлению гнев родственников успевал утихнуть и даже трансформироваться в так называемую радость встречи.

– Кто бы сомневался?! – подпрыгивала на месте давно превратившаяся в шар Валентина Михайловна Велейко, сегодня пребывающая в отличном расположении духа, потому что состоялось очередное возвращение «блудного сына», и теперь приложившийся к мощам художник мирно курил на веранде, беседуя с абсолютно безмозглой Полиной, заинтересованно разглядывающей вылетающие изо рта Ярослава табачные кольца.

– А куда ты так торопишься? – подала голос Наталья Михайловна Коротич, всерьез подумывающая об уходе со своего ректорского поста в связи с прогрессирующей гипертонией, очередной приступ которой она пережидала прямо здесь, отлеживаясь на повидавшем виды материнском диване.

– Жрать хочу, – объяснила Валечка свое нетерпение и уставилась на сестру, вид которой представлял собой жалкое зрелище.

– А я вот теперь не хочу. Точнее, хочу, но не могу. Жру одни отруби, холестерин снижаю.

– Помогает? – с сочувствием поинтересовалась Ирина Михайловна Белоусова, опоясанная длинным полотенцем взамен куда-то засунутого Аурикой фартука.