Фэнни Флэгг - На бензоколонке только девушки

И как бы Гасси ни обзывала Билли, она явно его по-прежнему любила. И уехала она не потому, что этого хотела. Вообще же когда-то ведь и она выпихнула ту девушку, что была с Билли до нее. И все равно – будь у нее ружье, Гасси пристрелила б его на месте. И ей бы полегчало, и, вероятно, сберегло бы Фрици от многих сердечных напастей в будущем. Билли был не из тех, кто женится, – и никогда таким не стал бы.

Как и предрекала Гасси, у Билли с Фрици все развивалось и дальше, а через несколько месяцев она уже проводила у него в комнате больше времени, чем у себя.

– Зачем платить за два номера, если ты все время в одном? – рассудил он.

Ничего ближе к предложению руки и сердца ей не получить. Она уже тогда понимала, что они не поженятся. Билли не верил в брак. Выбор за ней. Она знала, что это грех, но давно уже бросила ходить в церковь, а потому съехалась с Билли. Ее волновали всего две вещи: не узнали бы мамуля с папулей и не залететь бы. Лиллиан, вторая крылоходка, предупреждала ее:

– Милая, ты осторожнее. Забеременеешь – прости прощай полеты.

Пойнт-Клиэр, Алабама

Перед Сьюки и впрямь возникла дилемма. Она знала, кем, как ей казалось, она была последние шестьдесят (о господи) лет. Но то все была ложь. Теперь же вопрос встал ребром: если она – не тот человек… кто же она? И тут она вдруг кое-что вспомнила. Сняла трубку и набрала номер.

– Марвэлин, это Сьюки.

Они поболтали пару минут, а потом Сьюки спросила:

– Как твои дела с тренером, Марвэлин? Все хорошо?

– О да. Я к ней хожу на личные занятия два раза в неделю, а еще раз в неделю – на группу «Богиня Внутри». Ой, Сьюки, вот бы тебе со мной. Это изменит твою жизнь. Мы встречаемся по вторникам у нее в саду, в юрте.

– В юрте?

– Да. Она ее заказала аж из Внешней Монголии, и, клянусь, Сьюки, у нее особенная энергия. Я ее чувствую в первую же минуту. Мы все заходим в эту юрту нагишом – освобождаемся от поверхностных оков западной культуры – и там бьем в барабаны и поем, пробуждаем женское божество у нас внутри. Всего несколько занятий – ну меня сознание поднялось на высшие уровни.

– Ясно. Ну, я подумаю. Мне вот что интересно. Ты еще ведешь дневник?

– Разумеется. Это путешествие длиною в жизнь. А ты начала?

– Пока нет. Но ты сказала, это тебе помогло разобраться в том, кто ты есть.

– Еще как, Сьюки. Тебе просто необходимо начать дневник! Во-первых, Эдна Иорба Зорбра говорит, что всех женщин воспитывают в обществе подавления, и поэтому у нас низкая самооценка, и для этого надо заводить Дневник Признательности и от него отталкиваться, после чего начинать Дневник Ярости. До первокрика не добраться – только докричаться.

– Ясно.

– И оно действует. Поначалу вся моя ярость уперлась в Ралфа, а потом оказалось, что я злюсь на такое, о чем и не подозревала, – и лично, и вообще, – а после того как весь гнев вышел, начинается вознесение к состоянию «инь». Но, Сьюки, было бы все-таки здорово, чтобы ты пришла в группу – или хотя бы на йогу.

– Давай я начну с дневника, погляжу, как это. С чего начинать?

– Ну, начинай каждое утро со списка из десяти пунктов, что тебе в себе нравится.

– Ой…

– Ну вроде… «Мне нравится моя грудь» или «Мне нравятся мои стопы» – такое вот.

В тот вечер Марвэлин распечатала для Сьюки рекомендации и оставила для нее, приложив записку:

Сьюки,

Какой восторг, что ты отправляешься в это магическое странствие внутрь себя, и для меня это честь – быть твоим проводником в самореализацию и осознанность. Во-первых, тебе необходимо создать личное Священное Пространство и соорудить в нем алтарь с твоей детской фотокарточкой, свечкой или чем-то еще, что тебя трогает. У меня две фотографии – далай-ламы и Опры Уинфри [30]. Тебе как новичку стоит начинать с простого дневника самоуважения и признания. Помогает открыть чакры – для дальнейшей более интенсивной работы. Каждое утро выписывай десять черт, которые тебе в себе нравятся, и пять – которые хотелось бы изменить. И, Сьюки, будь добра к своему внутреннему ребенку. Помни: ей нужна поддержка от тебя взрослой. Говори ей, что любишь ее и что все будет хорошо. Эдна Йорба Зорбра считает, что на пути к Счастливой Судьбе нам нужно учиться удочерять себя.

Благословений тебе и Белого Света,

М.

Р. S. Имей в виду: Эдна Йорба Зорбра планирует на этот четверг песнопения и медитацию, а также вегетарианский стол вскладчину. Хочешь прийти? Дай знать.

Наутро Сьюки занялась созданием Священного Пространства. Устроить алтарь она решила в теплице. Нашла свою школьную фотографию из третьего класса, взяла свечку и блокнот и пошла. Зажгла свечу, поставила на полку фото. Господи, она и впрямь похожа на Сиротку Энни. Такая жалкая. Устроившись в кресле-качалке, Сьюки открыла блокнот и принялась писать.

Что я люблю в себе

1. Мой муж

2. Мои дети

3. Мой дом

Она сроду не думала о частях своего тела – ни об одной, если не считать волос, которые ей никогда не нравились, но надо было придумать еще семь пунктов. Эрл всегда говорил, что у нее красивая кожа, но сама она терпеть не могла свои веснушки. Прошел час, а в списке ничего не поменялось. Никуда не годится.

Может, пропустить эту часть и выписать пять пунктов о том, что ее бесит? Ага, один есть.

1. Синие сойки

Да нет… они ее, в общем, не бесили. Просто обозлилась на них в тот момент. Что ж им с собой сделать, раз они такие. Не может она злиться на природу, верно? О господи.

Через два часа свеча догорела, а Сьюки все еще сидела в теплице. «Ведение дневника» явно не получалось. Как бы ни пыталась, не могла она выдумать ничего больше трех пунктов в списке «Десяти черт, которые я в себе люблю». Может, завтра попробует перечитать какую-нибудь книжку о взаимной зависимости из тех, что ей дала Марвэлин.

Несколько лет назад, до того, как Марвэлин добыла себе тренера личностного роста, она посещала двенадцатишаговую программу для психологически зависимых и подбросила ей кое-какие книжки. Сьюки прочла их и даже какое-то время честно пыталась быть чуть более решительной с матерью, но прогресс наблюдался не очень. Ленор чертовски давила. И желала быть в центре внимания, в любых обстоятельствах.

Каждый День матери случался спектакль для августейшей Ленор. И совершенно неважно, что Сьюки тоже была матерью четверых детей. Ленор говорила:

– Сьюки, ты, может, теперь и мать, но помни: я стала ею первой!

Боже, подумать только: все эти годы она неукоснительно покупала маме бутоньерку на День матери и следила, чтобы все дети запаслись для Ленор подарками и наряжались, потому что надо же выглядеть перед бабушкой идеально, а потом все отправлялись на масштабный праздничный банкет в гостиницу: туда прибывали все друзья Ленор и ей хотелось хвастаться внуками. И, как обычно, Сьюки просто была гостьей за столом, а царила за ним Ленор.