Ирина Кузяева - Лесовка (Завершено)

- Может милосерднее будет сразу прикопать его вон в той березовой роще и надписать: 'У дурака и смерть дурацкая', - влезла с предложением Ягодка.

Девочки, конечно, были правы, что он будет задерживать нас в пути, но это только радовало. Не хотелось мне к болотнику, да еще собственную дочь за него замуж отдавать. Меня аж передернуло. Остап принял мою встряску на свой счет и заикал, громко и протяжно.

- Остап идет с нами. А вы следите, чтобы до южной границы с ним ничего не случилось! - получилось довольно грозно, и моя воля в этот раз противников не встретила.

К тому же я Осипу обещал, что за сыном его присмотрю, негоже, если с ним беда приключится.

- Ну, что ж, пошли, сила лешего с нами, - печально скомандовал я и, помахал на прощание высыпавшим во двор слугам.

Среди толпы челяди заметил Антипку. Она жалась к матери, смотря нам в след красными мокрыми от слез глазами. Все-таки дочь моя не так безалаберна в поступках, даже возгордился, что оставила домовую в Чертоге.

Василиса радостно визгнула и умчалась за ворота.

Наконец, мы вышли.

Вокруг благодать. Большие мохнатые шмели, деловито сновали между душистыми цветами, пели разноперые птахи, сидя на покачивающихся ветвях старой липы. Красота.

В тоже время и грусть, я то вернусь в этот цветущий, полный жизни лес, а вот Василиса...Я шел к болоту Тофа с чувством, что иду отрубать ногу или руку, а может и все вместе разом. Хотя, если бы это помогло, не задумываясь, расстался бы с любой конечностью.

Я не заметил, как во дворе безалаберные зеленые дубки распрямили плечи и выпрямили спину, увеличившись чуть ли не вдвое. Лица стали серьезными, а движения плавными, хищными. Дружина неслышно рассыпалась по лесу и бесшумно двинулась к южным границам.

Я озабоченно поглядывал на мелькающий впереди силуэт дочки и прыгающий выше травы желтый комок, за ним неустанно двигался черный хвост.

Остап получил наказ от меня ни на шаг не отходить и теперь плелся рядом, иногда спотыкаясь о корни деревьев. Тоже мне, дитя леса.

Через мгновение я понял, что погорячился со старческим ворчанием на благоразумного осинника и даже мысленно несколько раз перед ним извинился. Остап решил унять икоту - развязал плотный узелок и протянул мне немного подгорелый снизу пирожок, скорее всего, пекла Антипка, сам он принялся жевать другой.

Я надкусил мучное изделие и скривился - с капустой, морской... Куда бы мне его втихаря выкинуть? Не то чтобы я не любил капусту. Свежую или квашеную ел с удовольствием, но вот к морской испытываю стойкое отвращение. Остапу, как назло, попался с земляничным вареньем. Откуда я это узнал? Осинник уже через мгновение оказался полностью им перемазан.

Некоторое время мы молча шли по лесной тропинке, которая услужливо змеилась к южной границе. Выбивался из композиции лишь неугомонный ик и чавк осинника.

Солнечные лучи осторожно пробивались сквозь ажурную сень густых деревьев. Птахи перелетали прямо над нашими головами и задорно чирикали, улучив момент, я скормил остатки пирожка стае птичек. Между двумя завязалась небольшая потасовка за особо крупный кусочек, в результате чего злополучный пирожок свалился Остапу за шиворот. Следом туда же попробовали пробраться и птицы, но, увы, потерпели фиаско и, обидевшись, оставили на осиннике два своих подарка. Повезет, значит, ему сегодня.

Я испытывал большое чувство стыда. Остап решил, что меня коварно ограбили, и поделился еще одним пирожком, тоже с морской капустой. Я обреченно съел его, затем еще и еще. В результате я даже смирился с соленым горьковатым вкусом начинки, таким же, как моя перевернувшаяся жизнь.

У Осипа нас давно ждали. И даже отказались забирать непутевого сына, решив отправить его с нашей почетной делегацией. Может, оно и к лучшему, пусть болотник помучается с везением молодого осинника.

Провожали нас к Тофу, как в последний путь, на дорожку пригласив посидеть за столом. На нем уютно дымился самовар, начищенный до блеска, пахло сдобными пирогами, блинами и малиновым вареньем, а еще липовым медом, моим любимым. Я восхищенно глотал слюнки, глаза разбегались от такой вкуснотищи.

Наша компания смела все угощения. Хотелось сыто мурлыкать, плюнуть на все разом и завалиться спать как минимум на месяц. И чтоб при этом никто не тревожил и не вспоминал. Портила все ерзающая, как на еже, дочка.

- Хозяин, - официально обратилась она, я аж поперхнулся морсом.

Возникла общая напряженная заминка. Язва подождала, пока я откашляюсь и продолжила:

- Поели, попили - пора и честь знать, - и чуть тише шепнула мне на ухо. - Не стоит злоупотреблять гостеприимством.

Я оглядел хозяев Чертога, они, приняв мой недоуменный вид, как вопрос: 'Права ли Василиса на сей счет?', принялись, не только переубеждать меня на сей счет, но и уговаривать остаться на недельку - другую. Я вежливо отказался и, прихватив с собой Остапа, мы двинулись к владениям Тофа. На границе меня удивило обилие дубов, раскинувших свои мощные ветви в позах тэйкван-дуба. Отродясь их здесь не было, а тут на те, плотной стеной выросла дубрава.

- Иваныч, чтобы через минуту вернулись все на свои рубежи или приведу сюда лесников с бензопилами.

Угроза подействовала молниеносно, снова на границе поредела растительность, смолк неугомонный птичий щебет, стало безжизненно и сиротливо вокруг.

Болото встретило неприветливо, туманом и мелкой промозглой моросью. Вокруг унылые кочки, редкая растительность, грязная топь, обилие пучеглазых жаб. Я привык видеть землю, бурлящую жизнью, а здесь она напоминала труп не первой свежести. Даже ветер безмолвствовал, не желая прикасаться к темным остовам деревьев.

Василиса по-хозяйски вышла на топкую местность и зашагала по кочкам, на плече восседала Ягодка, которая беспрестанно пыталась сцапать с рук дочери Колобка. Хоть кому-то весело. Я последовал за ними, под ногами оглушительно чавкала размягченная земля и грязная болотная муть. По бокам волнистыми движениями выныривали мощные змеевидные тела десятка боевых пиявок. Внушительный эскорт. Остап с перепугу перестал икать и попадать в нелепые ситуации. Я уж думал, удача решит сразу утопить осинника в болоте, ан нет. Он шел следом за мной, исправно наступая на пятки.

- Добро пожаловать, лесной хозяин и его красавица дочь, в наши торфяные угодья! - вежливо поприветствовала Утопия.

- Почему же Тоф сам нас не почтил нас своим вниманием? - наигранно возмутился я. Еще бы вечность его не видеть!

Мавка скользнула по нам красноречивым взглядом 'бродят тут всякие', но вслух ревниво произнесла:

- Готовится к свадьбе. Забот много, а он хочет, чтобы все прошло идеально.

Изящная фигура бледной мавки скользила босыми ногами по поверхности топи, плавные движения обманывали, завораживали, завлекали...Меня этим, конечно, не проймешь, а вот Осинник все-таки нырнул в жижу. Благо я успел его перехватить за пояс над самой кромкой. Топь расстроенно булькнула, а Утопия недовольно фыркнула, обнажая хищный оскал. Не испугала. Больше всего меня настораживало безобразно приличное поведение дочери. Она тихо стояла в сторонке, скромно потупив взор. Что елки-иголки, Ягодка с ней сделала? Как? Где она была раньше?