Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму

Когда выходили, Бендер с широкой до лукавства улыбкой заглянул в лицо директора и промолвил:

— А у нас время сегодня есть, дорогой Ян Янович, и библиотечный корпус можем осмотреть.

— Как-нибудь в другой раз, товарищи, я сейчас должен проводить гостей из наркомата, так что извините, товарищ Бендер.

— Да, да, понимаю, понимаю, Ян Янович, — заспешил скрасить свое неуместное заявление великий искатель местных миллионов.

Когда компаньоны вышли во двор и отделились от гостей из наркомата с директором дворца-музея, Бендер спросил, глядя поочередно на своих друзей-подчиненных:

— Что обнаружили, камрады?

— Никаких следов, командор, ни одной замазки на стенах не заметил, — стук пул себя в грудь ладонью Балаганов.

— Ни одной, Остап Ибрагимович, я тоже, — скучно ответил Козлевич.

— Это же самое могу сказать и я, детушки, — невесело проговорил Остап.

— А если бы и обнаружили, если по справедливости, командор, то — как бы мы туда попали? Да еще ночью, как я понимаю, — тряхнул кудрями Балаганов.

— То вопрос, Шура, уже другой. Дверь, ведущую туда, по дороге туда и обратно я изучил досконально.

— Да что дверь, Остап Ибрагимович, — вздохнул Козлевич. — Главное знать, где замуровано или закопано. По части дверей и я кое-что смыслю, — вздохнул он, вспомнив свой бывший промысел, наказуемый уголовным кодексом.

— Да, план. Нужен план с указанием хотя бы примерного места замурованного клада, — согласился Бендер.

— Для сегодняшнего беглого осмотра времени совсем было мало, командор. Ведь так, Адам Казимирович? — взглянул на старшего единомышленника Балаганов.

— Совсем мало, да и картины стены закрывали, — кивнул Козлевич.

— Значит, голуби, вывод: нам надо найти способ пробираться туда не раз, чтобы все обследовать, — сказал Бендер.

Выйдя из дворца-музея, компаньоны пошли по центральной площади Алупки, строя всевозможные планы тайного проникновения в подвал дворца. Так как у Остапа сложилось предположительное мнение, что клад графини спрятан именно в подвале, а не в другом каком-либо месте.

После очередных экскурсий по Воронцовскому дворцу-музею, искатели графских сокровищ сидели в Нижнем парке на скамье у шумевшего водопада.

— Я долго думал, как нам, компаньоны мои, остаться на ночь во дворце. Чтобы исследовать предполагаемые места захоронения клада. И пришел к выводу. Идем в музей с последней экскурсией, заходим в столовую, и, как только группа проследует дальше, в биллиардную, мы сразу же прячемся под тем знаменитым длинным столом. И сидим как мыши в подполье, пока все экскурсии не выйдут и дворец не закроется.

— Ох, командор, рискованное это дело, если заштопают… — испуганно повел глазами рыжий Шура.

— Если заштопают, то скажем, что я обронил запонку, — пояснил Остап. — Полезли, мол, чтоб достать…

— Нет, эту операцию я не одобряю, братец Остап Ибрагимович, — покачал головой Козлевич. — И как мы там все трое поместимся?

— Сожмемся и затаимся, как я уже говорил, как мыши, не чихать и не кашлять. В карманах иметь фонари, инструмент для открытия нужных нам дверей. Одеть самую мягкую обувь для бесшумности. И в бой, вперед, навстречу таинственным дворцовым приключениям.

— Да-а, — покачал головой Козлевич, — если бы эти приключения были бы уголовно не наказуемы, Остап Ибрагимович.

— Ох, командор, — тряхнул своими рыжими кудрями Балаганов, не высказывая своих опасений вслух.

— Э-э, детушки-компаньоны, если никто из вас со мной не пойдет на это, я попробую остаться на ночь один и поискать заветное место.

Был конец дня. Внизу за деревьями синело безбрежное море. Изредка мимо них проходили прогуливающиеся парочки. Шумел водопад, унося потоком хрустально-чистой воды опавшие листья. А единомышленники продолжали обсуждать затею тайного посещения дворца. Не придя к общему согласию, после затянувшегося молчания компаньонов, Бендер вдруг произнес:

— А Березовский? — Остап, торжественно улыбаясь, как человек, который наконец нашел решение сложной задачи, посмотрел на своих компаньонов.

Балаганов и Козлевич вопросительно взглянули на своего предводителя, ожидая дальнейших пояснений. Но Бендер ничего им не сказал, и тут же отправился к верному служаке дома Романовых.

— У меня к вам просьба, высокочтимый Петр Николаевич, — сказал он экскурсоводу после того, как обменялся с ним и его супругой Ксенией Алексеевной любезными приветствиями. — Постарайтесь завтра во дворце взять самую последнюю по времени экскурсию. В группе этой буду находиться я со своими друзьями. И мне очень надо, чтобы в столовом зале дворца вы отвлекли дежурную смотрительницу. И вместе с ней покинули столовую, господин Березовский. А я постараюсь задержаться, укрыться под тем длинным и большим столом. Я и мои друзья…

— Да, кстати, я тоже… — вставила Ксения Алексеевна. — Петр, ты попытайся перевести дежурить в столовую меня. Тогда все упроститься, господа. Я ничего не буду видеть… — улыбнулась Бендеру мадам Березовская.

— О, это было бы прекрасно, господа, — восторженно произнес Остап. — Вашу помощь высоко оценят там… — махнул он рукой в сторону невидимой отсюда заграницы.

— Что в наших силах, что в наших возможностях, господин Измиров.

— Попытаемся помочь нашими силами, господин… — не осталась в стороне от заверения и Ксения Алексеевна.

Настал день осуществления плана Остапа Бендера. Утром компаньоны выехали в Ялту. Приобрели мягкую обувь, фонари, слесарные инструменты для отмычек. И к концу дня вернулись в Алупку чтобы успеть на последнюю в этот день экскурсию во дворец-музей.

Все шло так, как и запланировал Бендер. Группа вошла в зал дворцовой столовой, и, после уже известной лекции экскурсовода Березовского, проследовала в бильярдную. В столовой остались Ксения Алексеевна и компаньоны. Смотрительница устало смотрела в окно, тройка единомышленников, делая вид, что еще не все осмотрела в столовой, готовилась раздвинуть стулья и спрятаться под столом. Но вдруг в зал вошла женщина, которая никак не походила на посетительницу Она подошла к Березовской и о чем-то с ней тихо заговорила, поглядывая на троих, оставшихся от группы.

Единомышленники переглянулись и вынуждены были приостановить задуманное. Но Остап был сыном турецко-подданного, потомком янычаров и не мог вот так просто отказаться от своего плана. Плана, вселяющего в его учащенно дышащую грудь надежду отыскать заветный клад.

Когда группа экскурсантов из биллиардной проходила через зал, закрыв от Бендера женщину, стоящую рядом с Ксенией Алексеевной, он, раздвинув два стула, юркнул между ними под стол.

Козлевич и Балаганов замешкались и не смогли проделать то же самое. А женщина, которая была не иначе, как старшей сотрудницей музея, сказала им: