Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения

Чёрт! Всего один пистолет!

И лимонка.

— Сохрани меня от силков, поставленных на меня, — прошептала Микса, и я изумлённо уставился на неё. — От тенет беззакония. Падут нечестивые в сети свои, а я перейду…

Она неловко перекрестилась.

— Ты веришь в Бога? — спросил я.

Она помедлила мгновение:

— Надо же было в кого-нибудь верить, пока не было тебя.

Я взял её за руку:

— Микса, — она пронзительно смотрела мне в глаза, — сейчас мы с тобой побежим в разные стороны. Я перехвачу тех двоих, что пошли ко второй лестнице на третий этаж. Ты — беги на первый. Возьми такси и езжай на Белорусский вокзал. Купи билеты на Брест, ясно?

Она сжала мою руку:

— Аспид… я…

Я поцеловал её в щёку:

— Ты очень красивая, Микса. И смелая.

Она моргнула. Ещё раз.

— Шнелле!!! — закричал я, и побежал в дальний конец зала.

Я летел как пуля. Злая как чёрт. Как я сам — пуля.

Щас я, мля, раздам всем братьям по серьгам!!!

У меня их шестнадцать в пистоле, и столько же запасных.

Уж извините — свинцовые.

Их предупредили по мобильному телефону. Они быстро обернулись — уже с пушками в руках и увидели меня. И это было последнее, что они увидели в своей жизни. Выстрелов никто не слышал. Просто два парня с пистолетами вдруг упали как подкошенные.

— Человеку плохо! — закричал кто-то с той стороны. Но я уже туда не смотрел — оба трупы. Сто процентов. Я смотрел на вторую парочку, бегущую ко мне. Я прекратил движение и спрятался за людьми. Они сразу потеряли меня из виду. Я хмыкнул: объект пропал с экрана радара, да?

В дальнем от меня углу спешили к лестнице, ведущей на первый этаж, трое остальных. Отлично. Значит, Микса уже свалила.

Я достал красную, смятую кепку из кармана куртки и нацепил на голову: ну что, ямабуси херовы? Ищете черноголового меня?

Я смешался с компанией иностранцев в панамах и бейсболках.

Ха! В такие догонялки я ещё ни разу не играл! Обычно мы нейтрализовали врага заранее. Весело!

Вот они. Рассматривают со стороны своих погибших товарищей. Там уже суматоха. Зовут милицию.

Пистолет мой всё ещё накрыт курткой. Я присел на колено возле огромного чемодана. Сделал вид, что поправляю шнурки.

Ох, ты ж простой парень Коля! Извини, я обещал Миксе.

Коля и его безымянный товарищ крутят головами, высматривая меня. Они что, мишенями в тире работают? Четыре неслышных в гуле толпы выстрела. Хороший глушитель. Итого — минус восемь пуль. Коли больше нет. А напарник так и останется для меня безымянным.

— Человеку плохо! Даже двум!.. Ой, Господи! Их же убили!!! — последнюю фразу женский голос уже визжит.

Поднимается жуткая паника. Люди бегут в разные стороны. Слышны свистки милиционеров — ха! Вот и они сами. Так. Теперь нужно забрать Два. Я бегу с паникующими в ту сторону, откуда и прибежал.

Манёвры, мля!

Вот лестница. Главное — не споткнуться. Раз — два — три — четыре, раз — два — три — четыре, раз — два…

Аспид.

Раз — два — три — четыре…

— Аспид.

Раз — два — три — четыре… — давно я столько не бегал… Ха…

— АСПИД!!!

Я поворачиваюсь. По лестнице поднимается и опускается много людей. Но Миксу я узнаю сразу. Она уже почти догнала меня. Вот, на пару пролётов ниже меня. Десять, девять, восемь ступенек. Туфли с каблуками держит в руках. Запыхалась. Раскраснелась.

Догнала. Остановилась, улыбаясь и приводя дыхание в норму:

— Ас… пид… я… от них… убе… жала…

— Умница, — говорю я, быстро глянув вниз, — действительно, никого не видно.

— Пойдём, — я поднимаюсь по лестнице выше. Она быстро надевает туфли и берёт меня под руку.

— Я их… обманула! — радостно говорит она. — Я побежала к такси и свернула за угол, а они…

Она споткнулась и, всхлипнув, повисла на моём плече

— Микса?

Она изумлённо посмотрела мне в глаза.

— Больно, — тихо сказала она, и по щеке её побежала слезинка.

Я обернулся, прикрывая её собой. На лестнице уже визжали женщины, закрыв головы руками, и лежали в неудобных позах мужчины. Двое из парней в чёрных костюмах были ещё далеко внизу, но один — совсем рядом. Теперь он прицеливался в меня.

Я всадил в него три пули, прежде сем он успел выпустить хотя бы одну.

Люди ринулись вниз по лестнице. Никто из них, похоже, не заметил пистолета в моей руке. Зато его заметили милиционеры, которые достали свои табельные стволы и побежали к лестнице.

Я успел уложить ещё одного самурая, прежде чем понял, что больше стрелять не могу.

«Беретту» заклинило.

Милиционеры нетерпеливо ждали, пока схлынет поток паникующих. Последний ямабуси ретировался. Скоро менты будут здесь.

— У мм-меня каблук сломался, — жалобно сказала Микса, и моё сердце, которое я считал куском чёрного льда, сжалось от отчаяния.

— Что ты, Микса, не сломался, — успокаивающе прошептал я, — не сломался.

Она попыталась ухватиться за меня поудобнее и вдруг стала сползать. Я аккуратно подхватил её и, чувствуя горячее и липкое пятно на её спине, помог устоять.

— Они вымазали мне спину чернилами, да? — слёзы текли по её побледневшим щекам. — Да? Аспид?

Я почувствовал, что комок в горле мешает мне дышать.

— Ну что ты, Микса. Никто тебя не вымазал, — прошептал я ей в ушко.

Последние люди сейчас покинут лестницу, и милиционеры побегут наверх.

— Они будут смеяться… — захлёбываясь слезами и задыхаясь, шептала Микса. — Опять смеяться… Я не хочу, Аспид… Не хочу…

— Никто не будет смеяться над тобой, моя девочка, — сказал я, чувствуя, что глаза становятся мокрыми, — пусть только попробуют. Я их убью. Всех. Каждого. Не пожалею даже стариков. Убью всех женщин. Вырежу всех младенцев. Сожгу все города и взорву все храмы. Пусть только кто-нибудь попробует засмеяться. Ты мне веришь, Микса?

Улыбка тронула её губы:

— Да, Аспид… Я тебе верю… Я тебя люблю, — она закашлялась, — мне стоять больно…

По лестнице уже приближались, направив на нас оружие и что-то крича, пятеро милиционеров. Я помог ей опуститься и присесть на ступеньку. Она с трудом держала голову.

— Микса…

— Я люблю тебя, Аспид…

Зачем? Зачем она это сказала?

Менты уже преодолели два пролёта.

— Любовь, — сказал я, — это пуля из чистого золота. Вошедшая в сердце и разрушившая всю жизнь.

— Любовь, — прошептала Микса, — это когда каждый поцелуй — проникающее ранение прямо в сердце… Когда штыком высших сил… тебе дырявят грудь и оставляют рану длиною в жизнь…

Три пролёта.

— Любовь — это когда реактивные чувства разрывают тебя на миллиард маленьких осколков — сказал я, доставая гранату, — и каждый из этих осколков продолжает любить…

— Люблю… — прошептала она, — и кровь пузырями выступила на её губах.

Я выдернул кольцо и протянул гранату ей — она схватила её обеими руками.