Сантьяго Гамбоа - Проигрыш — дело техники

— Я совсем замерз, но сказал себе, если позволю ему скрыться, то навсегда будут утеряны улики, имеющие ключевое значение для расследования. Машин на проезжей части становилось все меньше, ночная темень сгущалась с каждой минутой, пока авенида Пепе Сьерра не превратилась в подобие бездонного туннеля…

— Какого туннеля? — заинтересованно спросил полицейский, усердно склонившийся над клавишами «ремингтона».

— Бездонного. Это поэтическое выражение.

Полицейский допечатал до точки и знаком попросил Эступиньяна продолжать.

— Эмилио Барраган остановил свой автомобиль напротив какого-то здания, и к нему подошел мужчина, как видно, поджидавший его.

— Вы смогли бы описать этого мужчину? — задал вопрос полицейский.

— Чуть старше пятидесяти лет, клетчатый костюм, галстук. Рост один метр семьдесят пять сантиметров. Светлая кожа, седые волосы, в изобилии растущие по краям, но отсутствующие в середине — облысение, характерное для жителей столицы. Было в его внешности что-то умное, этакая образованность…

Силанпа с любопытством слушал показания Эступиньяна. Очевидно, у Баррагана имелся сообщник, который помогал ему выпутаться из переделки.

— Этого достаточно или добавить еще подробностей? — спросил полицейского Эступиньян.

— Достаточно, — ответил тот. — Мне и так уже кажется, что я видел этого типа собственными глазами. Грасиелита, подойдите сюда на минуточку!

Через открытую дверь в комнату вошла секретарша.

— Прочтите-ка вот это замечательное описание. Со слов сеньора.

Секретарша взяла в руки лист бумаги и принялась читать. Щеки Эступиньяна порозовели, он стал всматриваться в лицо женщине, пытаясь понять, нравится ей или нет, потом опустил смущенный взгляд на носки своих ботинок. Наконец Грасиела подняла голову.

— Как хорошо сказано! А это место просто вызывает у меня восхищение: «относится к типу людей, которых легче представить себе за стойкой клубного бара, чем на безлюдной улице». Красивая фраза! А капитан читал?

— Нет еще. Сейчас доложим.

— Здорово, в самом деле, я вас поздравляю!

Эступиньян расплылся в улыбке, зардевшись как маков цвет.

Из комиссариата они вышли почти в девять вечера. Силанпа вспомнил о разговоре, который его ожидает, и ему не захотелось сразу ехать на квартиру Моники.

— Вы хорошо помните место, где останавливался Барраган?

— Конечно, хефе, разве вы не слышали, как подробно я его описал? Все пришли в восторг!

— Может, составите мне компанию да съездим туда? Попытаемся выяснить, кто был тот загадочный незнакомец.

Они дошли пешком до Тринадцатой, поймали такси и поехали дальше, продолжая начатый разговор. Эступиньян рассказал о своих переживаниях во время ареста Баррагана в аэропорту.

— Мальчонка подбежал, когда те уже почти вышли, хефе, поднял на папу глазки, а они полны слез!

Свернув на авениду Пеле Сьерра, водитель, по их просьбе, поехал очень медленно.

— Здесь! — уверенно сказал Эступиньян. — Вот это место!

Они вышли из машины. В офисном здании не горело ни одно окно. Силанпа подошел к двери с табличками названий офисов. Его внимание привлекла та, где было написано: «Варгас Викунья и Компания». Именно с ним встречался здесь Барраган, в этом нет никаких сомнений.

Силанпа и Эступиньян не спеша, руки в брюки, зашагали в сторону Пятнадцатой. Эступиньян нарушил молчание и вывел Силанпу из задумчивости:

— Хефе, можно задать вам маленький вопрос? Я всю жизнь не могу понять одну вещь.

— Какую?

— В чем разница между социальным происхождением и социальным положением?

Силанпа недоуменно посмотрел на него.

— Я, конечно, извиняюсь, сеньор журналист, — начал оправдываться Эступиньян. — Просто мы с вами шли, молчали… А я, как вам уже известно, стараюсь каждый день узнать что-нибудь новое.

Силанпа объяснил ему, как сумел.

— Ну и осел же я! — стал сокрушаться Эступиньян. — Всегда почему-то думал, что в графе «социальное положение», надо писать «холост»!

На Пятнадцатой каррере они распрощались.

— Завтра рано утром встретимся в конторе Баррагана. Надеюсь, там отыщутся свидетельства его связи с Варгасом Викуньей.

— Так точно, хефе! Увидимся в десять! Конец связи.

Силанпа пешком добрел до Унисентро. Дождик перестал, и начало холодать. Ему захотелось выпить — может, пива в «Немецкой таверне»? На душе было неспокойно, желудок опять зашевелился — знает ли Оскар о том, что происходит?

Он все шагал и вдруг ощутил нестерпимое желание очутиться в редакции «Обсервадора». Раньше в ночные неприкаянные часы Силанпа приезжал в редакцию и подолгу торчал там, играя в «монополию» с наборщиками или выпивая с ребятами из редакции провинциальных новостей. Он с трудом подавил в себе порыв направиться туда и сейчас, подумав, что, во-первых, слишком далеко, а во-вторых, его ждут документы Эскилаче. Он зашел в винный магазин, купил бутылку «Трес эскинас», поймал такси и поехал на квартиру Моники.

Там он включил музыку и достал документы. Он просматривал бумаги, пил, курил без остановки, делал пометки и наконец уселся писать черновое изложение хронологии событий.

1) По указанию Эскилаче тело Перейры Антунеса вывезли из Боготы в Санта-Марту в фургоне, предназначенном для транспортировки мороженого «Юпи», предварительно «выкрав» из старинного особняка в баррио Кинта-Паредес, где его прятал Тифлис. По версии Сусан Кавьедес, находясь в плену у Тифлиса, Перейра Антунес оставался жив, хотя и в бессознательном состоянии вследствие регулярного введения ему сильнодействующего успокоительного средства… Не явилось ли это причиной смерти? Вполне возможно, надо уточнить у Пьедраиты. Эскилаче выкрал его (мертвого?) и отправил в Санта-Марту в автомобиле, оборудованном холодильной установкой, что объясняет сохранность трупа от разложения на протяжении восемнадцати часов пути. Однако по прибытии его пришлось погрузить в морскую воду на целых три дня, поскольку из-за ошибки в расчетах «груз» (подручные Эскилаче называют его также «крошкой») привезли прежде, чем очистился горизонт, то есть до проведения в Санта-Марте праздничного карнавала и наступления по этому случаю длинных выходных у охранников склада, где планировали спрятать труп.

2) Этот прокол разъярил Эскилаче, но через три дня труп все же вытащили (его вдобавок упаковали в мешок, набитый льдом) и начали готовить подставу против Анхеля Варгаса Викуньи, застройщика (и приятеля Баррагана), которого Эскилаче хотел хорошенько припугнуть и таким образом отвадить от участка на Сисге. Какую же страшилку он придумал? У Варгаса Викуньи намечалась презентация для делегации акционеров и представителей прессы гостиничного комплекса на окраине Родадеро. Именно там поначалу Эскилаче хотел выставить труп на кольях, дабы он предстал потрясенным взорам вкладчиков и объективам журналистских фотокамер.