Валери Домен - Крутая тусовка

— А вы что, уже были в помойной яме до того, как попали на телевидение?

— Это я так выразилась.

— Тогда начните с того, что скажите правду.

— Я ведь вам говорю то, что никогда не посмела бы сказать кому-то другому, даже во сне. А вы хотите, чтобы я открыла вам правду?! Да вот она ПРАВДА, и тут я ничего не могу изменить: это моя правда!

— Я хотел бы поговорить о помойной яме. Во время предыдущих сеансов вы рассказывали мне о вашей юности в Лионе в одной буржуазной семье… Это не имеет ничего общего с помойной ямой. Допустим, что здесь, в Париже, вы все потеряете: разве ваши родители не примут вас?

— Думаю, что примут.

— Вы признались им в том, что имеете гомосексуальные наклонности?

— Нет, а зачем? Разве родители имеют какое-нибудь отношение к сексуальности их ребенка? С матерью я говорю о юбке, которую купила на распродаже, с отцом о только что вышедшем диске с рок-музыкой, но не спрашиваю их между грушей и сыром, не будут ли они против, если я обвенчаюсь с девушкой, а не с парнем!

— А может быть, сделать это с юмором?..

— Вы считаете, что легко изображать клоуна, открывая родителям свои сексуальные наклонности?

— Вы считаете себя убежденной лесбиянкой?

— Во всяком случае, я не тайная лесбиянка. Я предпочитаю девушек, уже давно я поняла, что не смогу жить с парнем… Но если слово «убежденная» означает предпочитать девушек и не стыдиться этого, тогда я не убежденная.

— У человека всегда есть выбор, вы в это не верите?

— В абсолюте — да. Но в реальной жизни — нет.

— Так что же вам мешает: ваш имидж, ваши родители, мораль?

— Бинго! И то, и другое, и третье! Видите, вам не хочется избавляться от меня… А поскольку, как кажется, люди обычно влюбляются в своих психоаналитиков, мы обе будем продолжать деловые отношения!

Доктор Кристин Анук несколько мгновений глядела на нее, потом зажгла ароматизированную свечу, стоявшую на ее столе. Элен глядела на нее глазами львицы, подстерегающей свою добычу. Это продолжалось до тех пор, пока психотерапевт не заговорила снова:

— Расскажите-ка мне, как проходит ваш день? Просто и четко. Увидите, мы сможем извлечь из этого уроки.

— Ну, тут-то все просто! Как мне это рассказать? Типа: поскольку на улице было тепло, я решила пройтись пешком?.. Мне надо было во второй половине дня записать две передачи, но поскольку было еще слишком рано?..

Элен бросила взгляд на своего психоаналитика, но та смотрела на нее вопросительно.

— О'кей, вы решили не прерывать меня, да? — раздраженно произнесла Элен.

— У меня нет необходимости прерывать вас. Вы должны понять, что сеансы являются теми моментами, когда вы разговариваете сама с собой, а не с кем-то другим. Все, что вы скажете, пойдет своим путем. Поверьте, я не буду подталкивать вас в вашем изложении, вы сами очень хорошо сумеете все сделать. В этом одно из ваших достоинств: обостренное чувство того, кем вы являетесь.

— Ах так? Ну, если хотите…

Элен решила усесться поудобнее и откатилась на стуле с колесиками назад. Уставившись в низкий потолок, она продолжила:

— Однако именно с вами, тщательно порывшись в моей башке, мне удается отыскать ответы на мое удрученное состояние. И мало к тому же сказать, что оно серьезно. Мне не в чем упрекнуть мужчин: мне нравится быть в их компании. Но я никак не могу сказать, почему меня к ним не влечет. Кстати, именно в этом заключается одна из моих проблем: я не испытываю никакого влечения к мужскому полу. И хочу засыпать только в объятиях женщины.

Почему? Я прихожу на консультации вовсе не только потому, что мой общественный имидж не соответствует реальности, а потому еще, что мне хотелось бы понять причины, заставляющие меня предпочитать женскую нежность мужской силе.

Элен помолчала, а затем снова начала рассказывать о своем дне.

— Проходя мимо витрин магазинов, я глядела на свое отражение в них. Оно полупрозрачно, словно отражение привидения. В нем я смогла заметить мимическую морщину, проходящую по моей коже над носом: морщина льва, так это называется, да? Что бы там ни было, мне никогда не удастся от нее избавиться. Я постоянно хмурю брови, и мне кажется, что на моем лице появляется выражение страха. Моя косметичка уже посоветовала мне ввести ботокс: «Небольшой укольчик, и больше об этом никогда не зайдет разговор!» Но страх-то мой останется. О чем же лучше позаботиться: о морщине или об общем удрученном состоянии?

Телеведущая и не ждала ответа от доктора Анук. Она остановилась, чтобы проверить, по-прежнему ли та ее слушала. Психоаналитик наклонила голову влево, словно бы говоря: «Жду продолжения…» Элен снова заговорила, более свободным голосом, чем в начале сеанса:

— Глядя на себя в этой витрине, я подумала, что растворяюсь в ней, отступила на шаг и толкнула какую-то женщину, державшую за руку малышку лет четырех. И моментально опустила голову и удалилась, чуть ли не бегом. И знаете, что крикнула мать мне в спину? «Хамка!» Она меня не узнала. А вдруг может случиться так, что через несколько часов эта оскорбленная моим поведением мамаша, включив телевизор своей дочки, удивленно раскроет рот, увидев мою передачу? Как всегда, находясь в плохом настроении, я надумала пройтись по бутикам. Нет, я не схожу с ума от шопинга, скорее являюсь фанаткой украшений. Есть один магазинчик, хорошо мне знакомый, поскольку я там была уже раз десять. Там, прямо напротив витрины, расположена старая черепица пивной. Несколько лет тому назад на ней, очевидно, писали блюда дня, цены на окорок с маслом и на жареное мясо с корнишонами. На сей раз я увидела большой красный поднос, на который можно было положить как свечи, так и мини-шампуры для аперитива. Я всегда представляю себе несколько возможностей использования одного предмета…

В кабинете не было слышно ни единого звука. Элен спросила себя, который был час, не пора ли было заканчивать рассказ о том, как она провела день. Она делала столько отступлений, что боялась не закончить рассказ. Но потом она снова начала говорить, но очень быстро:

— Вы мне уже сказали, что я чрезвычайно чувствительная. Помимо этого особого внимания, которое я уделяю вещам, могу признаться, что я сильно сопереживаю несчастьям людей, и то, что я терпеть не могу детей, вовсе не значит, что я желаю им самого плохого. Я часто думаю об этом, злюсь за это на саму себя. Но что есть, то есть: я стараюсь их избегать… Это довольно парадоксально, принимая во внимание то, что я провожу с ними большую часть моего времени! Знаете, что постоянно повторяет мой директор программ? «Элен, вы обязаны уважать зрителей». Всякий раз, когда он приходит в студию и когда я жалуюсь ему на свои хвостики, от которых у меня болит голова, и на мои глупые наряды, он повторяет мне эти слова. Когда же я спрашиваю его, будет ли у меня когда-нибудь шанс уйти с высоко поднятой головой из этого подразделения «Юность», он глядит на меня круглыми глазами и восклицает: «А разве вам здесь плохо? Детишки вас обожают, вы делаете все, что хотите, вы — королева перемен, на что вам жаловаться?» Если бы я могла сказать правду, этот директор так бы и плюхнулся на задницу!