Богдан Тамко - Somniator

Я просто устал.

Безумно устал от бесконечного желания спать и проклятого однообразия.

Тогда-то я и начал думать о переменах. Весна уже вовсю шагала по просторам моей родины, а мысли все чаще улетали куда-то в сторону южных морей. Я не знаю, как эта идея пришла в мою безумную голову.

Почему море? Почему корабли? Может быть, водные просторы пахли для меня свободой, безмятежностью, которой я так хотел. В общем, меня потянуло на флот. Я уже отплывал от Севастополя на огромном крейсере Черноморского флота простым матросом из корабельного плавсостава или морским пехотинцем, отправившимся на боевую службу. Мне чудились берега стран вокруг Средиземного моря и брызги волн.

Эти мысли поглощали меня все сильнее. Я представлял, как выхожу с гитарой на палубу в выходной день, чтобы спеть что-нибудь, глядя на закат, либо воображал, как, возвращаюсь домой в бескозырке или черном берете, в этой отличной от других родов войск морской форме, такой особенной среди всего военного обмундирования. И я думал, что Лола меня не дождется… Странная мысль на фоне ее чуть ли не собачьей привязанности, но что-то заставляло меня считать так.

Шел весенний призыв, и я все чаще фантазировал о службе на флоте. Однажды я даже съездил к отцу, чтобы обсудить с ним этот вопрос.

– Я не советчик тебе, сын, – задумчиво сказал папа, – сам не служил, ты же знаешь. Поэтому такое серьезное решение тебе стоит принять самому. Прямо как тогда, перед школой, помнишь?

А искать легких путей я не привык. Покупать военный билет, как большинство людей из моего окружения, мне было бы стыдно: мысль о том, что в самом начале расцвета моих сил я дал слабину перед трудностями, не давала бы мне покоя всю последующую жизнь. Идти же служить в двадцать с лишним лет после получения высшего образования я не очень хотел. И вот я начал «шевелиться», наводить справки, узнавать по поводу академического отпуска и увольнения с работы.

Все прошло очень быстро. С момента первого визита в военкомат, до выдачи мне повестки на руки с указанием явиться на сборный пункт, для отправки к месту прохождения военной службы прошло чуть более двух недель. Все это время я вел себя с Лолитой, как ни в чем ни бывало: гулял, развлекался, спал с ней и бесконечно наблюдал. Она не догадывалась ни о чем, и так беспечно радовалась каждой минутке рядом со мной. В самом деле собачка, ей-богу.

На исходе последних дней перед решающей датой мы гуляли с моей девушкой неподалеку от Красной площади; погода была теплая, дул нежный майский ветер, деревья зеленели – в общем, жизнь только начиналась. Мы провели с Лолитой чудесный день, она перебирала балетками по асфальту, довольно улыбаясь.

– Лолит, я в армию ухожу, – совершенно неожиданно брякнул я. Если можно было выбрать самый неподходящий момент, это был именно он.

Новость свалилась на девушку, как снег на голову. В мае. Лолита на пару секунд опешила, а потом зашагала дальше.

– Очень смешная шутка, – с сарказмом заявила она.

Ну да, я бы тоже не поверил. За эти несколько мгновений Лолита, наверное, сопоставила все факторы, вспомнила, что я учусь, и, видимо, подумала, что у меня есть она для того, чтоб не совершать таких глупых поступков. Я остановил ее.

– Лолита, я серьезно. – Пока девушка с интересом улыбалась, думая, что ее разыгрывают, я копошился в сумке в поисках повестки.

Вскоре мне удалось выудить из тетрадки заветную бумажку. Лола недоверчиво попятилась назад, как будто я протягивал ей оторванную руку прокаженного.

– Перестань, я не хочу, – прерывисто начала всхлипывать моя девушка. Глаза ее неудержимо стали наполняться слезами, и было видно, как много сил она вкладывает в то, чтобы сдерживать себя.

– У нас полторы недели на то, чтобы побыть вместе, – сказал я почти равнодушным голосом и остался на месте, наблюдать, как она обиженная и шокированная быстро зашлепала своими балетками в сторону метро.

С работы я уволился по повестке за два дня: оформление документов и сдача обходного листа. Чуть больше времени понадобилось на отчисление из института и оформление академического отпуска. Лолита сама позвонила мне через день и стала умолять о встрече. Когда мы увиделись, она попросила меня вести себя, как обычно, и вообще не поднимать тему моего ухода. Все оставшиеся дни мы спаривались, как кролики, практически не выходя из дома, и постоянно валялись в кровати, глядя друг другу в глаза.

Я рассматривал это крохотное тельце и наслаждался мыслью, что оно мое. Ее хрупкая талия, аккуратные бедра, маленькая острая грудь стали мне такими родными; я ведь уже и не задумывался о том, что мои вкусы совсем другие. Просто это милое личико, обрамленное русыми волосами, затронуло что-то нежное, еще теплившееся во мне.

За день до моего ухода Лолита шепнула мне на ухо:

– Я буду ждать тебя, мой родной.

Дрожь побежала по моему телу от величия этих слов, но следом за волной мурашек наступила какая-то стадия отвращения. Я не верил ей. Именно в этот момент я окончательно понял, что вернусь домой в одиночество.

– Не давай пустых обещаний. Никогда.

– Почему пустых? Я долго думала над этим.

– Долго? Неделю?

– Моей жизни нет без тебя.

– Лолита, хватит. Год – это не съездить в отпуск на месяц. Время потянется сначала невыносимо медленно, а потом потечет все стремительнее. И однажды ты просто заметишь, что меня безумно долго нет рядом, а жизнь-то идет. Бурлит, плещется вовсю, и не мимо тебя, а вокруг. Это будет неожиданно, когда ты заметишь, что мысли обо мне больше не тревожат тебя, подобно тому, как постепенно проходит простуда, и ты осознаешь, что больше не кашляешь.

– Перестань нести эту ерунду! Ты просто набиваешь себе цену?

– Нет. Не давай обещаний.

– Тогда я пообещаю это себе! Чтобы, когда ты придешь, я смогла ткнуть тебя носом в твою недоверчивость. И как-нибудь наказать.

– Ну обещай, обещай себе. Только не мне.

Лолита промолчала, а я принял это, как согласие.

Наше прощание прошло, для меня, как в тумане: помню лишь, что в конечном итоге я остался наедине с собой в пустой квартире.

На автобус меня провожал только отец. Мы долго молчали в ожидании и практически не находили тем для разговора. В последний момент я крепко обнял папу, пожал ему руку и ушел в сторону автобуса, не оборачиваясь и зная, что отец до последнего смотрит мне вслед.

Угрешка… Этот проклятый московский распределитель запомнил каждый, кто призывался из столицы. Место, где происходит первое знакомство с армией. С моих пальцев сняли отпечатки и посадили в какой-то класс ждать, вместе с толпой таких же ничего не понимающих пацанов. Я нервничал и вообще не осознавал, где нахожусь, и что со мной происходит. Неожиданно мою и еще несколько фамилий назвали, мы встали и пошли по этажам в какой-то кабинет. Когда нашу группу вели, возле одного из классов мы замедлили шаг, я заглянул внутрь и увидел двух офицеров в темной морской форме с якорями на плечах. Мое сердце заколотилось: неужели мечта сбылась, и мы не зря остановились здесь? Я уже видел перед своими глазами море и корабли, как вдруг почувствовал, что меня оттаскивают назад: