Виталий Мелик-Карамов - Почему у собаки чау-чау синий язык

(Как такое пропустили?)

И уж совсем непонятно, откуда в памяти эта строчка? Может быть мы еще по-КВНовски декламировали речевки-связки, перед тем как затянуть куплеты «песни о талантах»?

Кстати, об архитекторе Вознесенском. Много лет назад, когда он еще был совершенно здоровым элегантным джентльменом, мы с ним шли откуда-то или куда-то, убей бог не вспомню, но точно через Бородинский мост в сторону гостиницы «Украина». Он меня спрашивает: «Неужели, Виталий, вы не скучаете по архитектуре?» Я честно отвечают, что нет. «А я так скучаю!» А я ему сдуру рассказал, что, когда мы делали диплом на Трубной («Пожар в Архитектурном, пожар, пожар…»), кто-то нашел на этом складе подрамник, на котором была вычерчена «сельская библиотека», явно задание тех лет. В принципе, сруб, но с колоннами и деревянными капителями. Подача проекта была в технике отмывки [7]. Подпись: «Проект Андрея Вознесенского». Оценка: четыре с плюсом. Кто-то шутки ради с этим подрамником носился, носился, а потом куда-то его выкинули. Когда я это рассказал знаменитому поэту, он чуть не заплакал, что никто не сохранил проект и ему не передал.

Сразу после выступления мы на том же автобусе «Кубань», что нас привез в Останкино, усевшись в проходе на собственные табуретки, с дикими криками, почти всей командой и с частью болельщиков, за исключением Налича, который к тому времени уже стал молодым отцом, рванули на Хорошевское шоссе к Саше Клипину. Его родители находились, если помните, за границей – папа нежнейшего Клипина командовал чуть ли не танковой дивизией в Западной группе войск. К нам присоединилась группа цыган, поскольку Шошенский увлекался тогда цыганским репертуаром, и даже Саша Масляков с кем-то из операторов. Папкову Саша показался человеком неблагополучным и явно не здравствующим. Этим он и объяснил, почему знаменитый ведущий решил с нами оттянуться. Если Папков почувствовал желание Маслякова оказаться в компании, чтобы жизнь не казалась такой плохой, мне, наоборот, виделся веселый, всем довольный Масляков, который рассказывал, что он собирается ехать то ли в Болгарию, то ли в Венгрию вести какую-то программу. Поскольку там, то ли в Болгарии, то ли в Венгрии, нашелся ведущий, абсолютная с ним копия, и они готовят совместное выступление.

Поскольку в малогабаритную двухкомнатную квартиру набилось человек сорок, при этом цыгане еще и пели, то, конечно, впечатления о вечеринке могут сильно расходиться. Спустя сорок лет самый большой спор вызвало определение, что мы пили: портвейн или сухое болгарское? Что на столе могло быть и то, и другое, почему-то в голову никому не приходило. Зато Клипин спустя сорок лет сказал, что он сохранил бокал, из которого пил сам Масляков. Я записал этот факт, чтобы Саше было приятно, хотя подозреваю, что бокал Клипин сохранил точно так же, как и кинопленку с нашим выступлением.

Как я добирался до дому (а жил я тогда на Разгуляе), не помню. Но скорее всего поехал ночевать к Вите Проклову. С нами теперь почти на законных основаниях гуляли Витина невеста Таня, которая ночевала в комнате у Лены, а та, в свою очередь, уже всюду ходила со мной. Получался самый простой способ проводить девушек домой. Оставили мы Клипину полностью разгромленную квартиру со спящими на полу цыганами: Соней Тимофеевой, Аркашей Силиным и еще парой гитаристов.

У Клипина выяснилось, что Плужник, который жил неподалеку, знал с детства Сашу Маслякова, и учились они в одной школе. Только Сережа в первом, а Саша в десятом классе. Однажды в школу пришел папа Плужника, приглашенный руководителем школьной самодеятельности (папа Плужника, напомню, – легендарный Антон Кандидов из великого фильма 1940-х «Вратарь»). Десятиклассник Масляков, который готовил себя к артистической карьере, продекламировал папе Плужника «Теркина», которого собирался прочесть на экзамене в театральный.

Плужник-старший очень удивился, когда Масляков поступил в МИИТ, – актерский талант у Саши был, безусловно. А выяснилось спустя годы, что Масляков, как всегда, поступил правильно. Благодаря МИИТу началась его карьера телеведущего. С Масляковым дружил дворовый покровитель Плужника Миша Борисов, сын актрисы Нины Афанасьевны Сазоновой, который рано и трагически окончил свою жизнь. Так в жизни все пересекается. Большой город Москва, но все в нем через кого-то да знакомы.

Дописав эту строчку, я понял, что при всем демократизме Маслякова он оказался с нами просто потому, что мы ехали на своей «Кубани» в сторону его дома.

Теперь полагалось срочно готовиться к следующему КВНу, который должен был состояться уже через месяц, в декабре. Сперва мы решили прибегнуть к массовому творчеству, но быстро выяснилось, что это ошибочная идея.

Мы собрали всю команду в просторной аудитории на пятом этаже, где была кафедра живописи, и Зегаль приказал придумывать шутки. «Думайте, думайте!» – требовал Саша. Но как можно по команде острить? И вдруг всегда доброжелательно молчавший Витя Проклов сказал: «Может такое подойдет: “Пионэры собрали ящики из фанэры?”» Эта фраза прозвучала в полной тишине и унынии. Тут же со всеми случилась истерика. Все хохотали до слез. Зегаль, прохаживаясь между рядами, ехидно интересовался: «Животики не надорвете?»

Тогда мы сократили авторскую группу наполовину и по доброй традиции отправились к Проклову на улицу Ермоловой (ныне Большой Каретный переулок). Помните: «Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном». Там у нас родился такой сюжет. Тишина. Открывается занавес. Висит плакат: «Идет пересадка органов». А мы все в белых халатах склонились над якобы хирургическим столом. Потом один из нас должен был выйти на авансцену, усталым движением снять с головы шапочку и маску и объявить: «Пересадка прошла успешно! Дорогие органы, мы никого не забыли и всех пересадили!» До сих пор, кстати, актуальная шутка.

Зегаль схватился за голову, стал бегать по комнате и причитать: «Вы что! Совсем с ума посходили?!»

В общем, решив, что от добра добра не ищут, мы втроем – Зегаль, Лихтеров и я – к ужасу моей будущей тещи, которая еще не подозревала о своем неминуемом счастье – внучке Арише, которая появилась меньше чем через два года после этих событий, вновь переехали в кафе «Московское».

Как ни странно, тема второго нашего выступления, которая, как мы считали, безусловно приведет нас в финал, сложилась легко и быстро. Естественно, мы посвятили ее своей профессии, не шибко распространенной во все времена, пытаясь объяснить, как она связана с любым происходящим в стране событием.