Анна Турусова - Под стук колес

— Что же вы в подъезде никому не предложили?

— А я им не доверяю, — отчеканила трубка.

— Могли себе оставить.

— А я не люблю кошек. Они не умеют быть друзьями. Котов вообще не выношу. Я мужененавистница.

— В том то и дело, что это был не кот.

— Что вы такое говорите? Он же Борька!

— Это вы так сказали.

— Постойте, постойте, как же так вышло? Ага, вспоминаю. Он отчаянно боролся с Дашкой, и я почему-то назвала его Борькой. Ну да, так оно и было.

Все это, вероятно, придумалось по ходу разговора. Я даже представила, как Нина Ивановна сидит в кресле с прокуренными подлокотниками, невинно сияет глазами и сочиняет, сочиняет. На миг показалось, что из телефонной трубки потянуло дымом знакомых сигарет.

— Значит, кошка, вы говорите. Ай-ай-ай! Оплошала-а. Теперь я понимаю, почему они с Дашкой не нашли общего языка. Две… нет, три! — женщины в доме: я, кошка и собака — явный перебор! Рано или поздно все плохо бы кончилось. Как же вы ее назвали?

— Оставили Борькой. Решили, что она Борислава — коротко Борька.

— О! О! Я всегда говорила, что у вас ума палата. Ну и прекрасно! Ну и будьте здоровы! — закончила Нина Ивановна разговор внезапно, как и начала. Довольно кашлянув, трубка на том конце легла на рычаг.

Улыбка на весь вечер приклеилась к моим губам. Я вспоминала наш разговор и светлела. Непостоянный, лохматый, разбросанный характер Нины Ивановны всегда приносил радость и желание поозорничать. Мне порой хотелось слабых духом и скучных людей взять за руки и привести пред светлые очи одинокой пенсионерки Звонковской. Любой бесшабашный экспромт Нины Ивановны о своих болезнях и тысяче хитростей от них мог выманить солнце из-за туч. Нужно было для этого только одно: чтобы кто-то был рядом.

А еще через неделю Андрей принимал классную делегацию. Шесть мальчиков и одна девочка во главе с Генкой Скворцовым решали, как сложится дальше Борькин авторитет. Обсуждение велось при закрытых дверях, но очень громко:

— Красивая, — говорил один.

— Хвостяра-то как у лисы. Вот только не рыжий, — сожалел другой.

— А где вы ее взяли? — спрашивал третий.

— Мама привезла. Ей дала знакомая, которая в газету статьи пишет. У нее свои книги есть и собака.

— Ух ты! — выдохнул четвертый. Я не поняла, что его удивило: то ли свои книги у журналистки, то ли собака, то ли замечательное окружение, в котором до этого жила Борька.

— А почему она не мурлычет?

— Ее Дашка Звонковская задрала.

— Зачем?

— Дашка — это собака у той знакомой.

— А котята у Борьки будут?

— Наверно.

— Подаришь?

— И мне тоже. Ладно?

— А ты ее знаешь?

— Кого?

— Ну собаку, которая задрала.

— Да. Она с нами один раз в лес ездила. Нас папа возил.

— Ну и как?

— Собака как собака. Пудель. Ничего себе.

В дверь постучали, и я отвлеклась. Соседка баба Катя пришла позвонить внучке и сообщить, что варежки для правнучки она связала и их можно сегодня забрать. Баба Катя гордилась своим огромным родом и круглый год что-то вязала. Фартук она никогда не снимала, носила его, заткнув углы за пояс. Получался мешочек, где она прятала вязание. Стоило ей присесть дома или во дворе, руки как в муфту ныряли в фартук — правая за очками, левая — за спицами.

— Что, неулыба, ухмыляешься? — заворчала баба Катя, доложив внучке про связанные варежки. — Смейся, смейся, я не обидлива. Сама, поди, и вязать-то не умеешь? Погоди, чему посмеешься, тому и поработаешь. Чего сыну брата не родишь? Что с одним делать станешь? О чем ты думаешь? Рожала бы, пока в поре. Дите бы ростила. А то кошку вычесываешь. Нужна она тебе?

На кухне грелся невыключенный утюг, танцевала крышка закипавшего чайника, и я попыталась прервать беседу.

— Все торопишься. Как поповна замуж, — только сказала соседка и уселась удобнее. Натиск ее удвоился. Я поняла: придется выслушать и перенимать ее богатый опыт по воспитанию пятерых дочерей, одиннадцати внуков и двадцати с чем-то правнуков. Последнее число всегда звучало по-разному.

И тут — спасение! — с шумом вывалились мальчишки.

— Мам, а Генка говорит… — увидев соседку, Андрей тотчас решил, что постороннее лицо объективнее матери, и переадресовался. — Баба Катя, а вот они говорят, что собака лучше кошки.

— Так и говорят? — строго спросила бабушка. Рука ее нырнула в муфту, вытащила очки на старомодной гибкой оправе и поднесла их как лорнет к прищуренным глазам. Глаза прищурились еще больше и долго разглядывали одно за другим лица шести мальчишек и одной девчонки.

— Это вот они говорят? — уточнила она так сурово, что все вмиг посерьезнели. — А у кого из них есть кошка?

— У меня, только она еще совсем котенок.

— А собака?

— У меня, — бросил вызов Генка Скворцов.

— И что она умеет делать?

— Бегать, прыгать, лаять, палку носить…

— Это все ты и сам умеешь: бегать, прыгать. И лаять тоже. Зачем же тебе пес?

— Как зачем?

— Ну да, зачем? Погоду она не умеет предсказывать, гостей наворожить тоже не умеет. Так или нет?

— Что, она — колдунья, что ли…

— Кошка тоже не колдунья, а она умеет. Ляжет клубочком, морду схоронит — значит, мороз грянет, одевайся потеплее. А стену или пол начнет скрести когтями — метель засвистит, ставь лыжи в угол. Если кошка костыль ставит, тут уж ясно, можешь становиться на коньки.

— Как это — кошка костыль ставит?

— А вот поднимет заднюю лапу и лижет. А если кошка спит крепко, да еще брюхом кверху — жди солнышка на весь день. И радио можно не слушать. Теперь мы погоду с Андреем вдвоем станем отгадывать: он по кошке, а я по костям, как все старухи. А примету про котов вы знаете?

— Какую?

— Не знаете? Ну уж совсем нехорошо. Кота убить — семь лет удачи не видать. В старину все знали, от мала до велика.

— А гостей как она наколдовывает?

— Гостей-то? У-у, это только очень умные кошки умеют. Садятся они носом к двери и начинают медленно мыться. Да так, чтобы лапой ухо загребалось. Если лапкой за ухом не помоют, пользы никакой от мытья. Если хвостом к двери сядут, пользы тоже никакой. Но уж если помылась кошка по всем правилам, ставь чайник: гости где-то в дороге. Хватит или еще?

— Все равно собака лучше, — заупрямился Генка Скворцов.

— Так защищай ее! Чего же ты молчишь? Лучше, лучше… А чем? Ты же ничего про свою собаку не знаешь. Вот когда что-нибудь про нее интересное расскажешь, я поверю. Чем же она лучше?

— Она веселая. С ней гулять можно. Не то что с кошкой.

— Гулять? Да-а, с ней гулять можно! — удивленно ахнула бабка и с любопытством заторопила Генку. — Расскажи, расскажи, как ты с ней гуляешь. Гулять — это я не подумала…

— Я ее вывожу на поводке, а потом отпускаю. Она так носится по двору, что ухохочешься. Ее домой не загонишь. Она гулять, знаете, как любит?