Карен Молинэ - Белладонна

Аромат убийцы — сильнейшее возбуждающее средство.

Сладкий, сладкий яд — так ее называют. Красота прямиком из ада.

Вам хочется дышать одним воздухом с ней, впитывать молекулы ее славы, как будто один-единственный глоток этого эликсира способен преобразить вашу скучную, рассудительную жизнь. Не отрицайте. Вы и сами знаете, что жаждете услышать фантастическую историю несравненной Белладонны полностью, от начала до конца — настоящую историю, а не те ложные выдумки, что множатся, будто гиены у трупа, с жадностью выискивая обрывки сплетен. Так что запаситесь терпением. Сядьте поудобнее. Представьте, что это вы, а не я, сочиняете ядовито-сладчайшие припевки, распространяете слухи — понемногу, по капельке. Ладно, ладно, признаюсь: не по капельке, а помногу. Я стараюсь не лгать, но иногда просто не могу удержаться и слегка преувеличиваю. Ну почему я должен портить витиеватую нить моего повествования, вплетая в нее чистую правду?

— Мне не нужна правда, — с жаром говорит Белладонна. — Я не ищу правды. Я ищу возмездия.

La vendetta. Ого, как вы вздрогнули! Вам стало любопытно? А вы испорчены, правда? Милашка Белладонна — звучит так сладко, но она никогда не была милашкой. Никогда, что бы о ней ни шептали.

— Кому нужны приятные люди? — спрашивает она, пожимая плечами. — Приятный человек ничего не добьется. Приятные слова ни к чему не приведут.

Не ждите, чтобы она была приятной. Приятные скучны. Их жизнь лишена опасностей. Она добилась богатства отнюдь не благодаря приятным манерам.

— Не в деньгах счастье, а в их количестве, — горько смеется она. — В этом мире женщину может защитить только власть, которую можно купить за деньги. Защитить от света. От мужчин. От него.

Деньги. И еще — сердце, не знающее прощения.

Думаю, многие мужчины обладают такой же беспощадностью, что и она, но многие ли из них решатся выстроить для своих страстей целое царство возмездия? Вы считаете, что отмщение непристало светской женщине? Тем хуже для вас. Finita la commedia.

Разрешите представиться. Томазино Ченнини, ваш покорный слуга. Мастер на все руки, хорош в любом ремесле. Однажды на досуге мне довелось прочитать все книги в обширной библиотеке, поэтому я стал надежным источником самой разнообразной информации; благодаря моим особым личным качествам я стал надежным домоправителем множества семейств; я неутомимый слушатель и поэтому стал бездонным вместилищем слухов и сплетен; у меня потрясающая интуиция, которая дает себя знать подергиваниями в коленной чашечке, поэтому я умею безошибочно оценивать характер каждого человека. Я знаменит своим мятным джулепом, который подают в блестящих серебряных бокалах, и еще более знаменит своей близостью к Белладонне.

Не забывайте об этом.

Еще я прихожусь младшим братом Маттео Ченнини — он появился на свет на жалких четыре минуты раньше меня. Пришло время признаться, что нас с братом нельзя назвать полноценными людьми. Точнее, полноценными мужчинами. Родились мы, естественно, нормальными, но кастрация — неподходящая тема для приличной беседы. Впрочем, иногда приятно бывает видеть, как мгновенно вытягивается лицо любого мужчины, стоит шепнуть ему на ухо наш маленький секрет. Неуклюжий толстяк, я стал евнухом так давно, что уже забыл, каково это — чувствовать женщину. Но, не будь мы уродами, Белладонна ни за что не доверилась бы нам, и эта история звучала бы совсем по-иному.

Кроме того, я предпочитаю не думать о своей утраченной мужественности. У меня много других достоинств.

— Ты — шедевр разрушенной цивилизации, — восторженно говорит обо мне Белладонна. Я для нее незаменим — безупречный стиль, острота суждений, надежный товарищ на все случаи жизни.

Я обожаю свою работу!

Я познакомился с Белладонной, когда она приближалась к последней грани, когда шла к концу самая черная полоса, сотворившая ее, когда мы с Маттео были…

Проклятье. Слишком рано рассказывать вам о том предательстве, хотя каждая повесть, что ни говори, должна рано или поздно добраться до конца.

Итак, начну еще раз: это роман о возмездии.

Закройте глаза, и я покажу вам женщину, полную жестокой неуловимости. Вы ею восхищаетесь и презираете. Те, кто беден, наполняются убийственной завистью; те, кто богат, горят высокомерным, желчным восхищением. И все-таки вы жаждете войти в ее мир, словно вам не терпится похитить у нее и присвоить себе главный секрет — кто же она такая?

Я знаю, вы задаетесь вопросом — есть ли у нее сердце? Это не имеет значения; у нее хватит денег, чтобы купить и сердце, и все, что заблагорассудится.

Смотрите: она сидит не мигая, холодная как лед, но стоит ей указать на вас кончиком веера или заговорить о том о сем своим глубоким голосом, или просто улыбнуться, и кровь начинает быстрее течь по вашим жилам. А если она рассмеется — о, Белладонна, ее завораживающий смех очарует даже глухого — вам захочется поймать этот сладкий звук, посадить его, как джина, в бутылку, чтобы раскрывать и слушать тогда, когда мир без Белладонны покажется серым и пустым.

Она не принадлежит этому миру, ее магический потусторонний образ возникает лишь в самых темных уголках клуба «Белладонна». Она не вполне реальна.

— А что такое реальность? Что такое польза? — спрашивает однажды ночью Белладонна, скользя между столиками, касаясь пальцами ярких светло-вишневых локонов на парике. — Что может быть скучнее, чем человек, который приносит пользу? Цветы бесполезны, но мы их любим, лелеем, не можем жить без них. Поэтому не говорите мне о пользе, если не понимаете, какая именно польза мне нужна.

И этого, конечно, никто не понимает. Кроме меня.

Люди верят всему, что ни рассказывают о Белладонне. Например, что она закапывает в глаза разбавленный настой белладонны, чтобы зрачки расширились и блестели. Нет, нет и нет — в ее глазах блестят презрение и легкая, едва уловимая веселость, разожженная ежевечерним ритуалом: перед тем, как войти в клуб, она выпивает стакан свежего сока водяного кресса и запивает его глотком разбавленного уксуса, чтобы разогреть кровь.