Катрин Панколь - Белки в Центральном парке по понедельникам грустят

— Как угодно. Главное — добудьте пароли. Женщины иногда записывают важные вещи на клочке бумажки и прячут в ящик стола, в записную книжку, в карман сумочки… Или записывают на обороте папки… Словом, обольстите ее, обласкайте, пусть она потеряет голову — и код ваш!

Шаваль состроил недоверчивую гримасу.

— А вы думаете, как я обошла старика Гробза? — возмутилась Анриетта. — Мне тоже пришлось платить натурой, дорогой Шаваль. А вы как хотели — снимать сливки, а рук не замарать? Не так уж много я от вас требую, достаньте мне код — и бросайте Пищалку хоть в тот же день! Выдумаете какой-нибудь благовидный предлог, даже если совсем притянутый за уши, — она все сглотнет и только рада будет. Наоборот, еще будет вам всю жизнь благодарна. За лучезарный проблеск в ее унылом прозябании. Будет что вспомнить на старости лет!.. Да вы меня не слушаете, Шаваль! О чем вы там задумались?

— О Пищалке.

Но это была неправда. Шаваль размышлял, нет ли другого средства набить карманы. С тех пор как он стал снова захаживать на фирму к Марселю Гробзу, ему все больше казалось, что там есть чем поживиться. Старик порядком сдает. Везти все на себе ему уже невмоготу. Он совсем один. Ему определено требуется приток молодой крови: бодрый деловитый помощник, чтобы разъезжать, разнюхивать, приносить идеи, проекты, с цифрами, разумеется. А Шавалю куда больше улыбается обтяпывать дела, чем обхаживать дебелую Пищалку. Пока все это, конечно, из области предчувствий и догадок, с уверенностью еще ни на что рассчитывать не приходится. Но не сегодня-завтра все станет ясно… Из разговоров в «Казамии» Шаваль узнал, что там ищут, какие бы новые товары включить в линейку. Нужно все время придумывать что-то новое, разнообразить, менять. Побивать конкурентов скидками, новыми продуктами и специальными предложениями. Нужно снова стать незаменимым! Как — Шаваль еще не придумал. Но если он явится к Марселю Гробзу с готовым, под ключ, проектом, тот, возможно, возьмет его обратно.

Главное — чтобы об этом не проведала Жозиана. Она сама горазда находить новые идеи, в свое время нарыла порядочно. И всякий раз их присваивал он, Шаваль. Ему доставались лавры, премии и благодарность начальника. Если Жозиана пронюхает, что он крутится вокруг Марселя, живо настроит своего благоверного против него… Да, чем возиться с Пищалкой, лучше заняться Жозианой, усыпить ее недоверие. Позвонить, предложить мировую, обаять…

Невероятно, сколько у него появилось сложностей в жизни с тех пор, как он согласился на предложение Анриетты! Непонятно, за что и хвататься! Что ни вечер — мигрень. Матери приходится заваривать ему ромашку и массировать виски «звездочкой».

— Шаваль! — вскричала Анриетта. Она так дернула коленом, что зацепила столик. Шаваль едва успел подхватить свой стакан. — Вы не отвечаете! Сдается мне, вы вообще в последнее время что-то темните. Вынуждена вам напомнить: я могу поговорить с Марселем и сообщить ему, между прочим, что вы, старый извращенец, спали с Гортензией. Ему, увальню, такого и в голову не могло прийти! Но тогда он, уж будьте уверены, посмотрит на вас другими глазами, и в его офис вам будет дорожка заказана. Влить в его сердце яд подозрения мне ничего не стоит!..

Анриетта запнулась на полуслове.

— Что это я сама заговорила, как в этих грошовых книжонках?.. Вот же липкая зараза! Словом, берегитесь, кусаться я еще могу и навредить вам сумею!

Шаваля передернуло от страха. И правда ведь сумеет! Раз так, если выбирать между тем, чтобы перепихнуться с Пищалкой, и тем, чтобы его подставила эта чертова ведьма, — уж лучше Пищалка.

Но сомнения оставались. В конце концов, разве нельзя попытаться и так, и эдак? Пищалке соорудить романтичный закат на Монмартре, чтобы у нее отшибло мозги от восторга, чмокнуть ее пару раз в мочку уха — при этом, конечно, можно думать о круглой попке Гортензии, — выведать у нее коды… Атам быстренько обернуться верным служакой и явиться к Гробзу с готовым проектом.

В ушах у него гудело от головной боли. Он взглянул на часы: всего полтретьего. Идти домой и ложиться еще рано…

WQRX FM, classical music, 105.9, New York. The weather today, mostly clear in the morning, partly cloudy this afternoon, a few showers tonight, temperature around 60° F… [59] WQRX, классическая музыка, 105.9 FM, Нью-Йорк. Погода сегодня утром ожидается ясная, после обеда облачно, к вечеру возможны короткие ливни. Температура около 15 °С…

Восемь утра. Гэри разбудила пронзительная трель будильника. Он вытянул руку, чтобы ее оборвать. Открыл глаза. И подумал, как думал каждое утро: «Я на Манхэттене, живу на 74-й улице, между Амстердам-авеню и Коламбус-авеню, я зачислен в Джульярдскую школу, и я самый счастливый человек на свете».

Мечта, которая забрезжила там, в Лондоне, в его прежней квартирке, стала явью. Документы, которые он отправил по адресу: 60 Lincoln Center Plaza, New York, NY 10023-6588, приняли. Его запись — фуга Баха и прелюдия из «Хорошо темперированного клавира» — понравилась.

Прослушивание состоялось в большой аудитории. Ему досталась «Пятая симфония» Бетховена. К тому времени он уже знал, что прошел предварительный отбор, и если хорошо сдаст этот последний экзамен, его скорее всего возьмут. И его взяли.

Он зачислен на первый курс престижнейшей Джульярдской школы! Занятия начнутся в сентябре. «Imagine yourself, — гласила официальная джульярдская брошюра, — motivated, innovative, disciplined, energetic, sophisticated, joyous, Creative …» [60] Представьте… вот вы: увлечены, изобретательны, дисциплинированы, энергичны, оригинальны, вы полны радости жизни, вы творческая натура… (англ.) Вот таким он и будет, по всем статьям. Ему не занимать ни решимости, ни увлеченности, он изобретателен, энергичен, оригинален, дисциплинирован, трудолюбив и исполнен радости жизни. Еще бы!

Он ходил по улицам — и вдруг начинал скакать посреди дороги от избытка чувств. «Народ! Меня приняли! Hi, guys! I’m in, I’m in! [61] Эй, ребята! Меня взяли, взяли! (англ.) Меня, Гэри Уорда, — да я глазам своим не верю, пальцам, голове своей раздолбайской, — меня зачислили!..

Start spreading the news… I want to be a part of it, New York, New York! If I can make it there, I’ll make it anywhere! [62] «Можете рассказать всем вокруг… Я хочу стать частью Нью-Йорка, Нью-Йорка! Смогу пробиться здесь — смогу где угодно…» Слова из песни Фрэнка Синатры. »

Он помчался в булочную «Левен» и заказал такой раблезианский завтрак, как никогда в жизни. Он хотел съесть все, что было в меню. И cookies, и crispy pizzas, и sweet breads [63] Печенье, хрустящую пиццу, сладкие булочки (англ.). , весь этот огромный город, всю эту необъятную жизнь. Ему хотелось расцеловать всех вокруг, объявить первому встречному, что он теперь настоящий студент, а скоро станет знаменитым пианистом, маэстро с именем.

Start spreading the news…

После зачисления одна из студенток, курсом постарше, провела Гэри по зданию и объяснила, что в Джульярдской школе к чему, какие есть занятия. Вот это да!.. Чего тут только не преподавали! Театр, балет, классическую музыку, джаз, современный танец, все сценические дисциплины, — по всему зданию стояло ровное радостное гудение, как в улье. К коридорам, как пузырьки, лепились маленькие аудитории: здесь играли на фортепиано, арфе, контрабасе, кларнете, скрипке, кто-то в черных лосинах упражнялся у станка, кто-то до упаду бил чечетку. Откуда-то доносились голоса теноров: они начинали партию, сбивались и начинали снова. Будущие актеры декламировали стихи. По струнам с визгом сновали смычки, цокали каблуки, по деревянному полу стучали пуанты… Гэри казалось, что он попал в самый центр особого огромного мира: поющего, танцующего, импровизирующего, где все любят, страдают, и так снова и снова…