Андрей Диченко - Ты — Меня

Пьяный Федот завалился спать на кушетку, получив сковородкой по лицу от тучной жены. Не снимая засаленной куртки и дырявых брюк, он спал, изредка тяжело вздыхая и почмокивая. Жена ушла в другую комнату и под звуки беснующегося телевизора, прикусив нижнюю губу, сомкнула глаза.

Юная Аня первый раз со старшеклассниками курила траву. Единственным ее желанием было поскорее дойти домой и лечь на кровать, чтобы мир вокруг начал двигаться быстрее. Но ей казалось, что она топчется на месте, а родная панельная девятиэтажка еще очень далеко.

Она легла на снег и сомкнула глаза.

Владимир Геннадьевич проверял ученические тетрадки. Он решил на минутку закрыть глаза, опершись на правый локоть. При свете ночной лампы и треске радио он уснул и видел странные цифры, что двигались по неправильным орбитам.

«Аааа… нахх…» — сказал Михалыч и плюхнулся в сугроб, не удержав равновесия на скользком насте. Очнулся он в реанимации с ампутированными руками через четыре часа.

Дядя Слава нервно натянул на себя одеяло и прижался коленями к стенке. Он всю ночь читал или, скорее, сочинял молитвы и ближе к утру отключился. На следующий день он зарезал собственного сына и останками его с гордостью кормил соседских голодных собак.

Молодой человек открыл глаза и увидел над собой козырек автобусной остановки. Прозрачно-матовый, он был проломан в нескольких местах местными богатырями. Виднелись яркие звезды. Слегка потянувшись, он встал на ноги и ощутил легкое головокружение и подступившую тошноту.

— Где я? — произнес он вслух и тут же закашлялся. Но на пустынной улице никто не мог ему ответить, а внутренний голос подсказывал, что он сейчас где-то далеко от дома.

Посмотрев по сторонам пустынной дороги, окаймленной нерабочими фонарями, он побрел по направлению к кованому металлическому забору. За ним виднелись очертания красного кирпичного строения, напоминавшего здание средней школы или ПТУ.

Где-то вдалеке слышались крики молодых людей. Они балагурили и, вероятно, распивали пиво, попутно рассказывая что-то смешное друг другу. Очнувшийся ночной странник решил пойти по направлению голосов.

За его спиной проехало несколько автомобилей. Быть может, транспортная колонна военных. Услышав рев моторов, парень неведомо чего испугался и метнулся в кусты.

«Автомобиль. Колеса. 4. Едут. В собачнике трупы», — внезапно всплыло несколько бессвязных фраз в голове у потерявшего память странника.

Прильнув к земле, он разглядел очертания восседающих на лавке школьников. Чуть поодаль находилась какая-то подсобная постройка. Человек пополз вдоль кустов, стараясь создавать как можно меньше шума. Оказавшись за постройкой, он привстал и осторожно выглянул из-за угла. Три парня и две девочки. Среднего школьного возраста. Решив, что они не представляют опасности, он выпрямился во весь рост и не спеша двинулся к ним.

При виде приближающегося человека сидящие замолкли. Вместе с шагами незнакомца в души их пробирался первобытный страх. Бледные, они едва могли шевелить языками, когда чужак приблизился к ним на расстояние одного метра.

— Кто вы такие? — грозно спросил он, пытаясь сквозь ночную темноту вглядеться в напуганные лица.

— Н-н-никто… — выдавил из себя один из мальчишек, попятившись назад. Сделай он резкое движение, и вся толпа тут же бросилась бы врассыпную. Но какая-то неведомая сила удерживала их на месте.

Человек хотел было задать еще вопрос, как вдруг одна из девчонок, сообразившая, что с дядей что-то приключилось, подошла к нему и положила свою теплую ручонку на его холодный, покрытый кровавой коркой лоб.

— Успокойся! — сказала она волшебным, гипнотическим голосом, отчего незнакомец расплылся в наивной детской улыбке и упал перед ней на колени. Почуяв неладное, четыре оставшихся подростка дали деру, оставив свою подругу наедине с гостем. Они так и не увидели, как глаза ее загорелись дьявольским свечением.

Она убрала руку со лба незнакомца и присела рядом с ним на корточки.

— Ну чего ты расстроился? Ну чего? — обхватив своими тоненькими ручонками шею мужчины, она прижалась к его лицу, измазанному чужой кровью.

— Кто я и где я? — спросил незнакомец внушающим сочувствие голосом у своей новообретенной знакомой.

— Ты в Новосибирске. На улице Титова. Возле нашей школы, — ответила девочка и по-сестрински, едва касаясь кожи, поцеловала его в щетинистую щеку. Облизнув губы, она ощутила металлический привкус крови.

— Сибирь… — процедил сквозь зубы молодой человек, закатил глаза и, завалившись на спину, принялся кричать что-то нечленораздельное.

Девочка сидела на корточках и смеялась.

— Сибирь! — восторженно крикнула она, заливаясь звонким смехом. — Представляешь, да?

У лежащего незнакомца начался приступ эпилепсии, и на испачканном кровью лице проступила пена. Что-то неразборчиво мыча, он протянул трясущиеся руки к звездному небу. Тем временем девушка сняла резинку и распустила свои длинные рыжие волосы. Она принялась шагать вокруг бьющегося в конвульсиях незнакомца, словно шаман у ритуального костра. Плавно обводя в воздухе руками импровизированные геометрические фигуры, она начала свой рассказ:

— Это 48-я школа, здесь работает театральный кружок для детей с особенностями психофизического развития «Живое слово». А еще сюда часто приходил странный дядя, очень похожий на тебя, и забирал с собой маленьких девочек показывать им приключения, и те пробовали свои первые сигареты в туалете, где курят взрослые мальчики.

— Он клал девочек в во-о-от такие большие сумки! — воодушевленно продолжала подросток, широко расставив руки и делая ими круг. — Я тоже, когда была маленькая, всегда хотела, чтобы меня похитил этот дядя и показал чудесный взрослый мир. Но его потом забрали от нас, и, как сказал папа моей подружки Светы, сделали из него где-то далеко отсюда «зафаршмаченного петуха». Все радовались, а я почему-то переживала…

«Собачник. Автомойка. Напильники. Глотки кефира», — пронеслись слова в голове у трясущегося незнакомца, и в это мгновение он внезапно замер. Его глаза встретились с воспаленным взором девочки.

— А еще у нас новая учительница ритмики, и теперь я умею танцевать сиртаки, — в ответ на эту новость незнакомец нахмурился. — Что я не так сказала?

«Ракеты. Солнечные столбы. Высадка».

— Ближе к делу! — парень разорвал свою рубашку, надетую на голое тело, и вытер сначала рот, потом окровавленное лицо. Взгляду открылась бледная кожа с глубокими морщинами, придававшими в сочетании с выцветшими голубыми глазами выражение глубокой грусти лицу.

Девочка, слегка смущенная строгим учительским тоном незнакомца, опустила голову и промямлила: