Екатерина Маслова - Альфасамка

Расстались уже под утро.

С тех пор я зачастила к Гене в гости. Это было единственное место, где я пересекалась с Михаилом. Ему, видно, нечем было занять свои холостяцкие вечера, поэтому у своего приятеля он появлялся очень часто. Мы много общались, но дальше этого дело не шло. Так пролетел месяц.

Я уже начала отчаиваться из-за того, что Миша не смотрит на меня как на женщину. В этом не было ничего удивительного, я тоже все эти годы не видела в нем мужчину.

Однажды вечером мы втроем сидели у Гены дома и смотрели фильм. Невзирая на то, что это был какой-то боевик со стрельбой, я уснула на диване, пригревшись под мягким пледом. Сквозь сон я все еще слышала доносящиеся с экрана звуки, но сил выбраться из паутины сна не было. Не знаю, сколько я проспала, но разбудили меня голоса Гены и Миши. Судя по всему, боевик уже закончился, в квартире было тихо. Мужчины сидели на кухне, позвякивая пивными кружками, и негромко разговаривали. Я собиралась еще полчасика поспать, но вдруг услышала свое имя. Сон как рукой сняло — Гена и Михаил говорили обо мне!

— Миха, тебе сколько лет, я не пойму? — ругался Гена. — Ты совсем, что ли, слепой?

— Даже слышать не хочу того, что ты мне собираешься сказать, — спокойно возразил Михаил.

— Красивая, умная, молодая женщина смотрит тебе в рот и уже готова на все, а ты паришь ей мозги рассказами о своем комсомольском прошлом, вместо того чтобы затащить в постель!

— Во-первых, Гена, я не ты! Я не страдаю манией величия и не воображаю, что все женщины меня безумно хотят. А во-вторых, даже если это и так, ключевое слово в твоей фразе — «молодая»… Она на год младше моей старшей дочери от первого брака…

— Ну и что? — искренне удивился Гена. — Это же круто! Не понимаю, что тебя смущает.

— Гена, я на 27 лет старше ее! У нее еще вся жизнь впереди, а я уже старый дед! Что я могу ей предложить?!

— Знаешь, чего я действительно не понимаю, Миха? — сказал Гена. — Объясни мне, почему ты всегда женишься на тетках, с которыми спишь?

Ответом была тишина, и Гена продолжил:

— Зачем думать о том, что будет через десять лет, и из-за этого лишать себя приятного общения? Вы можете разбежаться через пару месяцев, поняв, что не созданы друг для друга. Но отказавшись от романа с ней из-за невнятных перспектив, ты можешь потом жалеть об этом всю жизнь!

Михаил молчал. Я лежала на диване, затаив дыхание. Гена, конечно, говорил не самые приятные для меня слова, но если это сулило сдвиг в сторону секса в наших с Мишей затянувшихся приятельских отношениях, — я была не против.

— Миха, даже не думай! Бери то, что тебе дает жизнь, и получай от этого удовольствие!

— Может, ты и прав, старина… — задумчиво сказал Михаил. — Может, ты и прав…

Мужчины какое-то время молча пили пиво, а потом начали обсуждать какого-то их общего знакомого. Минут через пятнадцать я решила, что «просыпаться» уже безопасно. Никак не выдавая своим видом услышанного, я с нетерпением ожидала плодов разговора. Но Михаил не торопился. А я начинала потихоньку терять терпение. Так прошло еще две недели.

Любимой темой наших с Мишей разговоров был виндсерфинг. Я в то время бредила кайтом, а он только вернулся из Дахаба, где впервые встал на доску. Однажды Михаил позвонил мне сам, что меня и удивило, и обрадовало одновременно.

— Я тут еду мимо твоей работы, — начал он издалека, — а у меня в машине лежат два диска с фильмами про виндсерфинг. Сегодня один приятель дал посмотреть. Хочешь, завезу тебе?

— Конечно, хочу, — обрадовалась я. Быстренько выключила компьютер и, сославшись на срочную деловую встречу, убежала с работы.

Внедорожник ждал меня у входа в офис. Как только я села в машину и увидела Михаила, то сразу поняла — он решился. Мы внимательно посмотрели друг другу в глаза. В принципе, и говорить ничего больше не требовалось, но Миша был слишком старомоден, чтобы вот так просто заняться сексом. Мы долго ужинали, болтали. Периодически повисала напряженная тишина, каждый ждал инициативы от другого, но сам не решался сделать первый шаг. «В конце концов, член не у меня!» — подумала я в какой-то момент и расслабилась. Подталкивать мужчину, тем более больше чем на четверть века старше меня, я не собиралась.

Но Михаил все-таки взял себя в руки и решился на поступок.

— Я на выходные собираюсь в Нижний Новгород поехать. Не хочешь составить мне компанию? — робко спросил он. В его глазах я прочитала одновременно и жуткий страх перед моим отказом, и не менее жуткий страх перед моим согласием.

— С удовольствием, — ответила я. Миша натянуто улыбнулся и еще больше напрягся.

Потом он, как обычно, отвез меня домой. Мы еще раз обговорили детали нашей поездки и обсудили, что надо будет купить в дорогу.

— Заеду за тобой на работу в пятницу часика в четыре, — сказал Михаил, — ну все. Пока.

— Пока, — ответила я и потянулась поцеловать его на прощание в щеку, он наклонился мне навстречу.

В этот момент я остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Этот многократно отработанный трюк за долгие годы еще ни разу не дал осечки. Так было и в этот раз. Секундная задержка — и вместо щеки его губы тянутся к моим.

Поцелуй, правда, получился несколько неловким, но это была настоящая победа. После полутора месяцев моих и Гениных стараний Миша наконец-то поцеловал меня. Так начался наш роман.

В Нижний Новгород мы съездили просто замечательно. Вдали от друзей и знакомых, где никто не отслеживал динамику наших с ним отношений, Михаил расцвел. Водил меня по городу, показывал достопримечательности, кормил в своих любимых ресторанчиках. За ужином, понимая, что впереди нас ждет первая совместная ночь, мы оба хорошо выпили для храбрости. Алкоголь сделал свое дело, и все прошло отлично. Несмотря на свои годы, Михаил оказался хорошим любовником. Не слишком страстным, но техничным. Мы остались вполне довольны друг другом. И вернувшись в Москву, начали регулярно встречаться.

Первый месяц все было замечательно, а потом началось… Михаил стал достаточно жестко меня переделывать. Поняла я это не сразу, а спустя полгода. До сих пор удивляюсь, как ему это удалось. Хотя чему тут удивляться? На 13–14-летнего подростка, младше меня в два раза, я бы смогла повлиять не менее сильно.

— Девушка в твоем возрасте должна весить килограммов на десять меньше, — сказал он однажды будто бы невзначай.

Я, конечно, обиделась, но похудела. При этом понимаю, что если бы мне нечто подобное сказал ровесник или мужчина чуть постарше, остались бы от него рожки да ножки. Но Миша был одного возраста с моими родителями, и к его словам я относилась очень серьезно.

— Какой-то у тебя некрасивый цвет волос… — говорил он, гладя меня по голове. — Тебе стоит сменить стилиста. Блондинкой ты была бы гораздо привлекательнее!