Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы

На разводе дпнк подошел к шестому отделению и сказал:

— Петров, беги, переодевайся и на свиданку.

Глаз сбегал, переоделся в школьную робу, и его отвели на вахту. В маленькой комнате ждала мать.

— Здравствуй, мама, — сказал Глаз, подходя к ней.

— Здравствуй, Коля, — ответила мать.

Они сели за стол.

— Ну как у тебя дела, сынок?

— Ничего, хорошо.

— Я тебе еды привезла, поешь вначале.

И мать закопошилась у сумок.

Глаз поел немного и закурил.

— Тебе передачу примут?

— Нет. У нас передача раз в четыре месяца. Потом, из дома пошлешь.

— Что мало поел? Коль передача не положена, поешь больше.

— Свидание четыре часа, наемся.

Дверь комнаты закрыта. Мать спросила:

— Здесь можно хоть о чем говорить?

— Можно. Никто не подслушивает. И магнитофона, конечно, нет.

— В Падуне неприятностей было много. Вначале отца приступ схватил. Сердце. Он автобус в Заводоуковске ждал на вокзале. Его милиция забрала и увезла в вытрезвитель. Думали, что пьяный. Там его узнали и в больницу отвезли. Потом привезла домой, он лежал и не поднимался. Все жалобы писал, что в тебя стреляли. Хотел, чтоб Колесова наказали. — Мать помолчала. — Потом его парализовало. Он плохо говорить стал. Все плакал и бормотал, что зря девятнадцать лет в милиции проработал. Зря боролся. А правды не было и нет. — Мать платком вытерла слезы и продолжала — А перед этим в Заводоуковске Галю ограбили. Нож к горлу подставили. Часы, перстень, сережки сняли. Отец заявление в милицию написал. А они дело заводить не стали, сказав, что ее никто не грабил. Свидетелей нет. Отцу после этого вообще стало плохо. Вот его и парализовало. Я тебе в Тюмени на свидании не стала об этом говорить, там женщина слушала. Потом отца в больницу положили, и там он умер. Я дала телеграммы. Дима, Катя, Сергей приехали на милицейской, машине. Дима шофером в милиции работает. Он пошел к начальнику милиции — Пальцев-то сейчас в Ялуторовске начальником милиции — и сказал, что его дядя умер. Объяснил. Пальцев выделил машину.

Мать рассказала, как хоронили отца, кто приезжал на похороны, как она решила уехать к дочери в Волгоград.

Незаметно пролетели четыре часа и свиданка закончилась. Мать с сыном попрощались, и Глаза увели на корпус. До съема около часа.

В грязовецкой колонии свидание разрешали в три месяца раз по четыре часа. Лет семь назад для родителей, кто приезжал с другого конца страны, свидание разрешали по два дня.

Прибыл как-то цыган на зону и отправил куда-то письмо. Домашнего адреса не было: цыгане кочевали. Месяца через два табор прикочевал в Грязовец и расположился за городом недалеко от колонии. Цыгане пришли на свиданку, человек сорок. Кто-то из них в грамоте кумекал и заявление написал. Обязанности начальника колонии исполнял Павлуха и, подписав заявление, сказал, что на свидании будут присутствовать только близкие родственники.

— А кто близкие родственники? — спросил пожилой цыган с пышной бородой.

— Отец, мать, братья, сестры, — ответил Павлуха.

— А дед, бабка — близкие родственники?

— Близкие.

— Тогда на свиданку пойдут все, — сказал цыган.

— Как все? Весь табор, что ли?

— Весь.

— Сколько вас человек?

— Сорок три.

— И все родственники?

— А как же, — ответил цыган и стал загибать прокуренные пальцы, — два деда, две бабки, я, мать, одиннадцать родных братьев и сестер…

— Хватит, — сказал Павлуха. — Все повидаетесь. Только не в один день. Комната для свиданий на столько родственников не рассчитана. Даю четыре дня.

— Дай Бог здоровья, — сказал старый цыган.

За четыре дня цыгане с Ромкой не навидались. На пятый пахан пришел к Павлухе и попросил еще два дня, Павлуха разрешил. Но старый цыган стал просить еще день. Павлуха сдался. Он думал — все, табор снимется и уедет. Но цыгане и на восьмой день пришли к колонии… Павлуха не выдержал и вызвал милицию. Нескольких цыган забрали и пристращали, и на другой день табор покинул старый русский город Грязовец.

Город Грязовец возник на месте старого поселения во времена правления Екатерины Второй. Датой его основания считается лето 1780 года. В девятнадцатом веке построили острог. За сто с лишним лет кто в нем только не сидел. В начале двадцатого века в острог и революционеры стали попадать, а город Грязовец превратился в место ссылки революционеров. Здесь отбывал ссылку член партии большевиков с 1903 года П. А. Бляхин, впоследствии писатель, автор повести «Красные дьяволята» и трилогии, посвященной первой русской революции.

В корпусе, где сейчас клуб, до революции была тюремная церковь. Арестанты замаливали грехи и каялись. В том месте, где сейчас сцена и заседает президиум, стоял батюшка и читал проповедь.

Несколько лет назад в колонию приезжали журналисты из Центрального телевидения и снимали пятнадцатую комнату. Здесь в невероятных условиях отбывала наказание видная революционерка Пылаева. Над невероятными условиями революционерки сотрудники колонии смеялись. Она сидела в камере одна, а сейчас в комнате — восемь воспитанников!

Город Грязовец, по преданию, назван так потому, что, когда Екатерина II объезжала Север, ее карета при въезде в город застряла в грязи.

В Вологодской области и по сей день говорят, что Екатерина не только Грязовцу дала название. Есть две деревни, одна недалеко от другой — Грязная Баба и Чистая Баба. Екатерину встречали хлебом и солью. В одной из деревень ее встретила грязно одетая женщина. Екатерина сказала: «Грязная баба». В другой деревне Екатерину встретила женщина в чистой одежде, и она великодержавно сказала: «Чистая баба».

Екатерина посетила Вологду, и ей захотелось Крайний Север царским взглядом окинуть. И вот карета мчит ее, тряся на ухабах, в сторону Великого Устюга. Не доезжая селения, Екатерина махнула в его сторону державной рукой и сказала: «То тьма, я не хочу туда». Карета, развернувшись, покатила назад, так и не заехав в селение. А село с тех пор зовется Тотьма.

При Советской власти в остроге взрослые отбывали наказание, во время войны размещалась мастерская по ремонту оружия, а в середине пятидесятых из острога сделали режимную малолетку.

Глаз быстро ходил по комнате. «Что же получается, — думал он, — если я совершил преступления, меня судили. А сестру ограбили, подставляли нож к горлу, и следствие заводить не хотят. Эх, вы, падлы, автомат бы мне… Отец, значит, писал жалобы, что в меня стреляли. Хотел, чтоб Колесова наказали. А кто его накажет? Да никто. На суде он дал показания в свою пользу. Дело против него ни один прокурор не возбудит. А отец проклял милицию, в которой девятнадцать лет отработал».

Глаз ходил по комнате до тех пор, пока не пришли воспитанники.