Саша Нерозина - Секретный дневник русского олигарха

Следующей на очереди была Зина. Она тоже была русской, двадцати пяти лет, незамужней. Келли сразу прикинул, что внешность этой белокурой хорошенькой девушки с очаровательной улыбкой могла сыграть не последнюю роль в решении Амира принять её на работу. В обязанности Зины главным образом входили уборка дома и помощь на кухне, а также обслуживание гостей Галинского во время званых ужинов. Зина не добавила ничего нового к словам Нади. Будучи молодой женщиной, с интересами, типичными для ее возраста, она рассказала, что её абсолютно не волновала политика, и поэтому она даже предположить не могла, кто убил её хозяина.

Относительно гостей и посетителей Галинского она сообщила, что относилась к ним, как к гостям хозяина, которых надо было покормить и обслужить, и не более того. После этого Келли спросил про того самого помощника садовников, который Наде показался странным. Так же, как и Надя, Зина видела его только на расстоянии и не смогла описать подробно, но, говоря о нём, она назвала его пугалом. Как оказалось, даже издали этот одетый во всё чёрное мужчина умудрился навести страх на всю женскую половину Рубинового имения.

Затем Келли поинтересовался, был ли у Зины бойфренд, на что она поспешила ответить отрицательно, вызвав у Келли обоснованные сомнения на предмет правдивости её ответа. Но когда Келли спросил, не встречается ли она с одним из телохранителей, он попал прямо в яблочко; Зина тут же покраснела, и хотя продолжала уверять, что ни с кем не встречается, Келли понял, что она говорит неправду. Осталось выяснить, почему молодая девушка скрывает свою связь, и кто именно этот мужчина, которого она так тщетно пытается скрыть. Келли решил, что скрытая камера, установленная в конференц-зале, возможно, даст ответ на этот вопрос. Его совсем не интересовала личная жизнь Зины, но чутьё подсказывало, что если она была подружкой одного из телохранителей, то она могла владеть полезной для следствия информацией.

Две другие горничные, которых Келли интервьюировал после Зины, не добавили ничего нового. Перед тем как пригласить следующего свидетеля – дворецкого Майлза, Келли предупредил Люси, что, по его мнению, тот непростой фрукт. Майлз действительно оказался крепким орешком. Ему было хорошо за шестьдесят, корнями своими он был из Суррей, одного из самых роскошных районов Англии, южнее Лондона. Майлз был образцом старомодной элегантности, великолепных манер, выдержки и стиля. Говорил он на красивейшем аристократическом английском языке, и вообще весь его вид был безупречен: статная осанка, безукоризненно подстриженные седые волосы, великолепно сидящий костюм из дорогого сукна и непроницаемое лицо.

Как только он зашёл в комнату, Люси тут же поняла, с кем они имеют дело. Майлз напомнил ей дворецкого, служившего в доме её родителей больше тридцати лет. За все эти годы Люси ни разу не видела его смеющимся, расстроенным или рассерженным. Со стороны могло показаться, что он был человеком неэмоциональным, но на самом деле он просто всегда держал себя под контролем, не позволяя себе проявлять какие-либо эмоции на людях. Он был профессиональным слугой, а это подразумевало умение всегда оставаться на заднем плане. Люси подумала, что Майлз даже внешне очень походил на того, кто служил в её доме, особенно глазами, в которых невозможно было ничего прочитать.

Зайдя в комнату, Майлз почтительно поприветствовал обоих, сначала Люси, потом Келли, и сел на стул, только когда ему это было предложено. На протяжении всего допроса Майлз смотрел Келли прямо в глаза и отвечал на все вопросы точно и аккуратно. Майлз подтвердил, что он был дворецким Галинского с 2002 года, но никогда не сопровождал его в зарубежных поездках, которые тот совершал регулярно. Подробно описывая свои обязанности, он пояснил, что помимо обслуживания лично Галинского он был главой команды, обслуживающей гостей во время обедов и банкетов. Относительно его личных отношений с Галинским Майлз сообщил, что тот был его хозяином и не более того; о личной дружбе не могло быть и речи. Описывая свои отношения с остальными домочадцами Рубинового имения, он охарактеризовал их как исключительно деловые и профессиональные. Он также отметил, что не имел конкретного мнения ни об одном из них.

Наконец Келли поинтересовался болезнью Галинского, надеясь получить новую информацию, но, к его удивлению, Майлз, как и все остальные, заявил, что ничего не знал об этом. Даже когда Келли попытался поднажать на него, намекая на то, что как личный дворецкий Галинского он должен был знать о проблемах со здоровьем своего хозяина, Майлз довольно равнодушно повторил, что был не в курсе. Спокойно, без тени сопереживаний, он принялся разъяснять, что Галинский был скрытным человеком, особенно в таких сугубо личных вопросах, как здоровье, и никогда не обсуждал эти темы и не жаловался на плохое самочувствие. Единственное, что Майлз отметил, это то, что, по его мнению, Галинский неважно выглядел в последние месяцы, причиной чему гипотетически могла быть его болезнь. Но Майлз якобы ни словом не обмолвился об этом Галинскому, поскольку считал это неуместным и неприличным.

После собеседования с Майлзом Келли и Люси взяли небольшую паузу, чтобы обсудить собранную на данный момент информацию.

– Он не говорит всей правды, – сказала Люси, как только Майлз вышел из офиса. – Он знает намного больше.

– Согласен. И вообще какой-то странный мужик, говорил монотонно, как робот, и отвечал на вопросы, будто знал их заранее.

– Он определённо был подготовлен к этому допросу, но его манера поведения довольно типична для слуг его ранга. Я прекрасно знаю этот тип; я выросла с дворецким в доме моих родителей, он один в один похож на Майлза.

– Опа! – воскликнул Келли. – Ты никогда не говорила мне, что у тебя был дворецкий. Может, у тебя и пони был? – пошутил Келли.

– И пони был, – сказала Люси серьёзно.

– Вот это да! – Келли разулыбался.

– Давай оставим шутки на эту тему на другой раз.

– Хорошо, госпожа. – Келли вскочил на ноги и отвесил Люси почтительный поклон, церемонно разведя руками, при этом еле сдерживаясь от смеха.

– Майлз явно умён и наблюдателен и знает обо всём, что происходит в доме. Я уверена, что он в курсе всех секретов, сплетен и интриг, – продолжила Люси деловым тоном, не обращая внимания на клоунские выходки Келли.

– А ты думаешь, в этом доме были интриги? – спросил Келли, снова усевшись на стул.

– Конечно. Посади дюжину людей под одну крышу, и тебе гарантирован цирк.

– Скорее всего, но какое отношение это имеет к убийству Галинского?

– Самое прямое, – сказала Люси уверенно. – Это убийство не могло быть организовано без содействия кого-то из домочадцев. Ты сам сказал, что пронести взрывчатку внутрь дома, да ещё чтобы никто не заметил, нереально. Так что, дорогой мой, кто-то из людей, сидящих в соседней комнате, был как минимум соучастником. Однако узнать, кто именно, мы не сможем, пока не поймём, что происходило в доме.