Саша Нерозина - Секретный дневник русского олигарха

Прочитав это, мне стало ясно, что в своём дневнике Галинский проявлял повышенный интерес к Козлову и параллельно демонстрировал явную неприязнь к нему. Стоп Кзл. Что же там произошло между ними? Я не смогла нащупать никакой информации, связывающей их. В Интернете не было ни одного упоминания об их совместных финансовых или бизнес-интересах, и всё же Галинский чётко обозначил эту связь: Выбор – АГ или Кзл. Был ли Галинский как-то замешан в крахе банка Козлова? Как во всём этом участвовал Мистер Z? Мистеру Z позаботиться об этом. Необходима чистая картинка. О чём он должен был позаботиться? Убрать Козлова? Да так, чтобы никто и не понял, что это было убийство? Подстроить сердечный приступ? Чистая картинка? Я понимала, что узнать правду будет невозможно. Если Галинский и убрал Козлова с помощью Мистера Z, то об этом, судя по всему, никто никогда так и не узнает. Как бы хотелось знать, куда Козлов дел деньги банка. Мог ли Галинский увести весь куш, оставшись полностью в тени, не вызвав подозрений ни у кого? Я была уверена, что мог.

Галинский был страшным человеком, сомнений на этот счёт у меня больше не оставалось. А этот его секретный дневник был просто издёвкой, даже пощёчиной. Читая его, можно было догадаться о многом, а доказать ничего было нельзя. Складывалось ощущение, что Галинский писал этот дневник специально для того, чтобы он был когда-то прочитан другими. Я представила на минуту, какой же начнётся переполох, если этот дневник попадёт в прессу. Как бы ни расшифровали записи этого дневника, всем всё равно станет очевидно, что известный политик и так называемый борец за справедливость был в числе всего прочего обычным преступником, криминальным элементом и воротилой. А как наделают в штаны некоторые британские политики и бизнесмены, которые годами поддерживали Галинского? Ох и полетят их головушки! Вовек не отмоются!

Электронные часы в моей машине показывали ровно восемь утра. Несмотря на то что прошлым вечером я вернулась домой уже за полночь и довольно уставшей, я была довольна. Мне удалось проследить за Амиром и Винницким, которые после встречи в Хитроу приехали в район Лютон, в нескольких милях от аэропорта. Амир привёз Винницкого в небольшой дом с пристройками, который, судя по всему, в прошлом был птичьей фермой. Оставив его в доме, Амир уехал, а я решила вернуться сюда на следующее утро в надежде проследить за возможными передвижениями Винницкого. Я рассчитывала на то, что если он куда-нибудь соберётся, то наденет на себя куртку, в кармане которой находился мой чудо-приборчик, докладывающий мне о его местонахождении.

Подъехать совсем близко к дому я не могла – это была частная территория. Да и рисковать не хотелось. Тут, в типично загородном местечке, где многие дома стояли обособленно друг от друга и были окружены полями вперемешку с лесом, постороннюю машину было легко вычислить. В полумиле от фермы, припарковавшись вдоль узкой дороги, напоминающей парковую аллею, я сидела в ожидании. Несмотря на то что на улице этим днём было холодно и шёл противный моросящий дождь, я чувствовала себя комфортно, сидя в теплой машине с подогретым сидением. По правде говоря, я всегда любила это время года, когда природа постепенно готовилась к зимнему сну, а деревья с каждым днём приобретали новые оттенки красно-золотых красок.

Около десяти утра мой приборчик наконец дал о себе знать. На электронном экране-приёмнике я чётко увидела его движение. Я приготовилась следовать за ним, но к моему удивлению сигнал стал проделывать непонятные зигзаги. Согласно карте, на которой я видела детальное изображение местности, Винницкий направился из фермы к близлежащему соседнему дому, а затем продолжил движение от него к следующему. В течение часа я наблюдала за сигналом, обходившим все дома и жилые постройки в окрестности, один за другим. И скорость передвижения этого сигнала всё время менялась, то он двигался быстро, словно Винницкий ехал в машине, то медленно, будто он переходил на пеший шаг, то вовсе останавливался. Чем он там занимался? Навещал всех соседей? Я никак не могла понять, что происходит, пока меня вдруг не осенила догадка.

Выехав на дорогу, я направилась навстречу сигналу, который в этот момент проявлялся рядом с местной церквушкой. Как только на расстоянии показался острый купол церкви, я замедлила скорость. И вот тут-то мне и открылась причина столь странного поведения сигнала – из-за поворота в мою сторону выехала мусоросборочная машина.

Теперь мне стало всё ясно: мой чудо-приборчик был выброшен в мусор и в конечном итоге оказался в мусоросборочной машине. Единственное, что мне было непонятно, это как приборчик оказался в мусорке. Даже предположив, что Винницкий обнаружил его в кармане своей куртки, я не могла понять, с какой стати он вдруг выбросил его в мусорное ведро. Это было по меньшей мере глупым, а ещё точнее – идиотским поступком. Нет, что-то тут было не так. Ни один здравомыслящий человек, а тем более имеющий такую специфическую профессию, как Винницкий, не стал бы выкидывать столь важную улику, не попытавшись установить, откуда у неё растут ноги. Что-то тут было не так, в этом я была уверена.

Сидя в машине на том же месте около церквушки, я решила не предпринимать пока никаких действий и дождаться Тигрова, который должен был вот-вот позвонить. Он позвонил около полудня.

– Привет, малыш, – раздался голос Тигрова. – Ну как там Винницкий?

– Очень странно, босс. Я не знаю, где он сейчас находится: в доме, на ферме или где-то ещё, но мой приборчик оказался в мусорке. Я тут как дура целый час занималась преследованием, как выяснилось, не Винницкого, а мусоросборочной машины.

– Неплохо, – засмеялся Тигров. – Неужели он нашёл его и выкинул?

– Не уверена в этом. Если бы он нашёл его, то вряд ли стал бы выбрасывать в мусор.

– А может, наоборот, просто решил поиздеваться над тем, кто сел ему на хвост, и отправил тебя на охоту за мусоросборочной машиной, – сказал он с иронией. Тигрова явно развеселила эта ситуация.

– Ммм… – промычала я в трубку, не зная, что ему ответить. По какой-то причине в отношении Тигрова мне всегда хотелось быть на высоте, по мере возможности избегая подобных фиаско. Умом я понимала, что в моей работе нельзя обойтись без ошибок и поражений, но до сих пор, как и со дня моей первой встречи с Тигровым, мне непременно хотелось только удивлять и поражать его, вызывая восхищение мной и моим мастерством. Поэтому, когда в моей работе происходили какие-нибудь ляпы, на которые Тигров с высоты своей мудрости и опыта смотрел по-доброму и с иронией, я готова была лопнуть от злости и обиды. Как бы хорошо я ни пыталась скрывать это, Тигров конечно же прекрасно об этом знал, и мне казалось, что его это даже забавляло.