Захар Прилепин - «Лимонка» в тюрьму (сборник)

31 октября:43 дня

1 ноября:42 дня

Совсем девки рехнулись со скуки! Девки – это мы с Анькой. Мы с ней сегодня весь день после работы придумывали сценарий спектакля по зоновским канонам, но про зону, а потому не для зоны. В качестве дополнительной ржаки объясню, в чём фишка. Все спектакли, которые мы здесь ставим, должны соответствовать ряду жёстко прописанных правил, за несоблюдение коих с отряда снимают баллы или вообще спектакль не засчитывают:

– в спектакле не должно быть даже упоминания про какую-либо тюрьму или зону;

– продолжительность спектакля от 30 до 50 мин. (приколитесь, как я год назад ставила подходящий под это правило спектакль «Три мушкетёра»);

– никакой ругани, даже цензурной (а как мы парились с «Любовь и голуби» со знаменитой фразой «Сучка крашеная…»);

– (полный бред) актёры ни на секунду не должны поворачиваться к залу спиной (если надо отойти в глубь сцены – пяться!);

– никакого рукоприкладства, даже в шутку;

– даже разыгрывая сцены любви, актёры могут максимум держаться за руки;

– в нашей стране секса нет! Даже в упоминании.

И самый большой удар по моему тонкому вкусу – песни и танцы в спектакле не обязательны, но их всё равно туда запихивают: мол, от одной говорильни все позасыпают. Сами песни-танцы ещё ничего, но как это делается… Песни поются под караоке (представьте себе репертуар среднестатистического диска караоке). Подбираются они не по принципу «что подходит», а по принципу «что есть» и «что бы мне хотелось спеть». В песнях самым безжалостным способом переписываются слова, чтобы подогнать под спектакль и в соответствии с вышеперечисленными правилами. С танцами всё ещё проще – их просто пихают куда ни попадя, иногда как в том анекдоте: «Так грустно, так грустно, что хочется танцевать».

Вот приколоться бы потом и действительно написать этот спектакль! Наверняка на свободе найдутся придурки, которые захотят его поставить.

2 ноября:41 день

3 ноября:40 дней

4 ноября:39 дней

Этот день ненавидят все. Кроме маньяков. Кто бы мог подумать, что я окажусь из их числа?

Просто тюрьма достаёт из человека зачастую что-то такое, о чём он сам и не подозревал. Чёрт его знает, как это получается… Я не могу сказать, что тюрьма – это страшное испытание или какой-то особенный опыт, но именно здесь можно по-настоящему вывернуть себя наизнанку, понять, из чего же ты состоишь на самом деле. Приличные домохозяйки здесь становятся хулиганьём и бунтарками, неформальная молодёжь открывает для себя мазохистское удовольствие в послушании… Чаще всего мы открываем в себе, конечно, что-то плохое.

Так к чему я это? Сегодня день уборки в каптёрке! Утро начинается с того, что мы вытаскиваем оттуда все свои вещи и в секции становится негде существовать. Саму каптёрку будут мыть дежурные и штрафники (зная мою неряшливость, меня на эту роль не назначали ни разу), задача же всех остальных – за эти несколько часов до второй проверки разобрать все свои тюки и коробки. В самом начале этого процесса я горячо завидую людям, у которых ничего нет, но потом у меня начинает ехать крыша. Моя мать всегда была маньяком-чистоплюйкой и аккуратисткой (по крайней мере, до тюрьмы мне так казалось), и я с детства ненавидела всё это перебирание разных предметов; хрусталь и статуэтки надо протереть тряпочкой и выставить на полочках в строго определённом порядке, из мягких игрушек выбить пыль… У нас в доме было очень много хлама. Но больше всего меня мутило от идеи достать из шкафа всё тряпьё, разобрать по сезонам и степени загрязнённости, свернуть, разложить по отдельным пакетам и убрать обратно в шкаф. Потому с моими вещами это проделывала только мать, я же просто зашвыривала всё на ту полку, где ещё есть немного места, а когда приходилось что-то достать, надо было только разглядеть в темноте шкафа торчащий из кучи-малы рукав нужного цвета и вытянуть, стараясь не вывалить при этом весь ком. Какие сладкие воспоминания!

Скоро Ася закончит разборку своих вещей, и, когда освободится немного места, я вытряхну из баула всё своё шматьё, разберу по сезонам и степени загрязнённости, сверну, разложу по отдельным пакетам и засуну назад в баул. Потом то же самое с продуктовой коробкой. Потом – с ящиком для вещей постоянного пользования… Руки чешутся. Ну что, поехали? На всю процедуру у меня всего два часа – каптёрку уже домывают.

5 ноября:38 дней

6 ноября:37 дней

7 ноября:36 дней

Да, мастурбировать на числа не получается – как-то не до того.

Это выходит уже не дневник, а какая-то сводка комиссий.

У Крылова есть басня, не помню, как называется. В общем, Лев пошёл осматривать свои владения, видит – рыбак рыбу жарит, рыба на сковородке прыгает…

Лев: Кто такой и кто у тебя там прыгает и почему?

Рыбак: Я староста над водяным народом, вот собрал своих подопечных тебя встречать. А прыгают – это они так радуются (в стихах звучит прекрасно!).

Я тогда сказала, что это басня про комиссию на зоне. И даже через плечо не плюнула…

Вот тебе! Получай восьмое число, чтоб языком меньше трепала.

Восьмого, завтра, ожидается господин Громов (кто это?) и комиссия в составе (по непроверенным данным) восьмидесяти человек. Типа кто-то из Госдумы…

Факт в том, что, когда они приедут, зэки будут им действительно рады, как долгожданным гостям! Ведь восьмого же они и уедут. И всё! За последние две недели подготовки к посещению наша милая администрация так ухайдокала спецконтингент, что все уже просто молятся, чтобы это быстрее закончилось.

Танька, строитель, выдала такую фразу: «Завтра контрольный выстрел».

Но строители, например, это время вообще работали без перерывов на сон и отдых. По ночам красили фабрику, потому что днём там шьют. И какие уж тут выходные? Вчера кто-то из контролёров, увидев строителей, сказал: «Господи, строители, вы всё ещё ходите?..»

А что творится в отрядах…

Ну ремонт, ген. уборка – это понятно, хрен бы с ним. Всем выдали одинаковые польта установленного образца. Не глядя на размер. У меня, например, шестидесятый. Платочки – каждому отряду своя расцветочка. Правда, благоразумно заставили носить это со вчерашнего дня – чтобы все успели отсмеяться. После комиссии всё сдаём.

8 ноября:35 дней

Выдохнули!

Все выдохнули, но ощущения странные.

Весь день мы, я и строители, просидели запертые в своей бытовке. Туалет (пожизненно больной для меня вопрос) был оборудован при помощи пластикового ведра в тамбуре. Какое счастье, что все строения этой зоны при входе имеют тамбур! А больше ничего и не надо.

Подробности боевых действий мне ещё неизвестны. Комиссия уже ушла, наш рабочий день ещё не закончен. Смену «Б» уже вывели, «А» – ещё не завели. Пошла прогуляться по фабрике – всё как вымерло. Ни вольных, ни уборщиц, разнарядки – понятное дело – нет… Одна лаборатория сайгачит, собирает реквизит. Тишина гробовая.