Ирэн Роздобудько - Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…

Ощущение было такое, будто аквариум, в котором она медленно плавала, глотая ртом затхлую воду, погрузили в море, и она смогла выплыть наружу, в ту жизнь, которую видела за невидимым стеклом, в которое безрезультатно билась головой весь прошлый год.

Регинка дала ей это понять. Она жила здесь уже шестой год. И поначалу все складывалось почти так, как у нее, Марины: мечта о поступлении в художественную академию, строгие родители, высокомерие окружающих, тоскливые вечера, которые уже в десять часов превращаются в глубокую ночь. Теперь все было иначе. Собственная квартира, собственная машина. Мечта осталась, но претерпела изменения – Регина собиралась в Голландию. Но нужно было еще подзаработать.

В тот памятный вечер, а точнее – ночь, когда Регина оставила ее у себя, они проговорили до утра.

Марина до сих пор благодарила Бога за эту судьбоносную встречу, ведь только сейчас поняла, что если бы не новая подруга, она бы просто сошла с ума. Во многом Регина прочистила ей мозги, дала новое направление мыслям и надежду на будущее. А главное, основательно развеяла те мифы, в плену которых находились и она, и ее родители.

Такой ночи у Марины не было никогда. Задушевной, хмельной, раскрепощенной. Они пили «Бейлис», курили сигарету за сигаретой и беседовали при свете толстых свечей, которые Регина расставила в каждом углу спальни.

– Нормально интегрироваться в эту страну невозможно, – говорила Регина. – Особенно таким, как я – мне нужно все и немедленно! Я это сразу поняла, видя, как мои предки прилежно выполняют местные правила, как заводные зайцы! Бегают, как ужаленные, на аудиенции с чиновниками в бюро по трудоустройству, отсиживают на курсах, записывают в тетрадях правила поведения, чтобы стать полноценными гражданами. И – ни фига! Первый заработок моего папочки составлял один евро в час. Я не могла себе даже трусов купить! Наши эмики какие-то ненормальные – надеются здесь устроиться, разбогатеть…

– Как ты сказала – «эмики»? То есть – эмигранты? – захохотала Марина.

– Ага, это мое лингвистическое изобретение! – кивнула Регина. – Так вот, эмики на первых порах еще надеются схватить Бога за бороду. Ха! И это в то время, когда сами немцы, имеющие хорошую профессию, специальность, бегут отсюда. Такая же «утечка мозгов», как и у нас. А ты видела, сколько здесь турок? Афроамериканцев? Албанцев? Даже цыган! Это они, немцы, таким образом омолаживают свою застаревшую кровь. А турки и негры – самые лучшие любовники для немок. Скоро на улицах не останется ни одного чистокровного арийца! Турки еще так-сяк, держат кафе или строят, а вот албанцы и цыгане не работали здесь, похоже, ни дня – сплошной криминал. Но, честно говоря, меня это радует, хоть какое-то развлечение. От местных никакого толку.

Марина слушала, и обрывки ее впечатлений превращались в более-менее цельную картину. Уклад, который она не воспринимала, который удивлял и вызывал сопротивление, становился более понятным. Но все равно мало приемлемым.

– Мы никогда не станем тут своими. Теперь уже – ни тут, ни где бы то ни было. Надо с этим смириться и принять как данность. Забудь все – и все начни сначала.

А главное – надейся только на себя. Здесь вообще – каждый за себя. Если бы я знала об этом сразу, ни за что бы сюда не приехала. Тоска… Ну как можно смириться с этим распорядком: в десять вечера они уже спят, как сурки, и не дай бог хлопнуть дверью или включить душ – моментально вызовут полицию. И при этом утром будут приветливо улыбаться тебе в лицо и спрашивать, как дела. Встают в шесть – и тут уж хочешь не хочешь должен просыпаться от их шума. А как они ходят в гости! Вы ходили когда-нибудь в гости?

Марина вспомнила, как полгода назад приятель отца пригласил их на чай, даже приехал за ними на своей машине. Тогда мать собрала хозяевам кучу сувениров, которые они привезли с Украины. Конечно, как водится, не пообедали, надеясь на гостеприимство. Но на небольшом журнальном столике был только чай. На шутливое предложение матери сделать вареники с вишнями (вишен в саду было предостаточно) хозяйка ответила удивленным взглядом.

– Да-да! – подтвердила Регина. – Я тоже долго привыкала к тому, что, идя к кому-нибудь даже на день рождения, нужно хорошенько набить брюхо. Чтобы не урчало. «На чай» – это на чай. «На чай с пирогом» – означает, что будет пирог – и не более того. «На обед» – тоже все четко. Это у нас можно прийти «на чай» – и объесться, обпиться и остаться до утра. Так что, сестренка, выбор у тебя один – либо привыкнуть, либо заработать деньжат и – ноги в руки!

…После этой ночи, проведенной у новой нечаянной подруги, Марина твердо решила: «ноги в руки» – любой ценой! Тем более что новая жизнь открыла ей и новый взгляд на свою семью. Все в ней казалось теперь фальшивым – семейные завтраки, шутки, разговоры, совместные походы в местную рощицу, где каждый отмерял свои шаги на расстоянии от других, поглощенный своими мыслями.

Наблюдательная Регинка, побывав у нее в гостях, поставила точный диагноз – «период распада», как в ядерной физике, сказала она и добавила: «Чернобыль…» Марина не хотела жить в «чернобыле» – поэтому во всем положилась на Регину.

То, что Регина занимается чем-то запретным и тайным, благодаря чему и имеет такое жилье, машину, красивые тряпки и никогда не жалеет денег на хорошую еду, Марине стало понятно сразу. Но когда вопрос встал ребром – «или-или», следовало прояснить все до конца. И Марина прояснила: Регина работает в салоне Уго Тишливца и, поскольку уже имеет там определенную репутацию и кучу постоянных клиентов, занимается еще и кое-какими административными вопросами. О них Регина сказала Марине прямо, без обиняков: она время от времени поставляет в салон «свежак».

– Ты думаешь, почему я остановилась тогда на трассе, – сказала Регина, – из сочувствия к бедной девочке, хромающей в тесных босоножках? Просто увидела в тебе потенциал. Говорю об этом прямо, чтобы не быть сволочью. Выбирать тебе. Не хочешь – не надо. Я же говорила: «или-или». Но это второе «или» – реальная возможность вырваться отсюда, ну, и жить по-человечески. Деньги будешь зарабатывать неплохие, сможешь откладывать. Если будут постоянные клиенты – жить будешь, как у Христа за пазухой. А клиенты у тебя будут – не сомневайся! Здешние женщины ленивые в смысле секса, главным образом, они заняты своей карьерой и к своим мужьям относятся довольно прохладно. В общем, через пару лет переедешь ко мне в Амстердам. Потом, если захочешь, доберешься и до Парижа. А там будет тебе и Сорбонна, и икра с мармеладом. Родителям скажем, что ты устроилась на работу – например, в банк, ходишь на курсы и вообще имеешь кучу важных дел. Будешь приезжать к ним на пару дней отдохнуть. График у нас достаточно свободный. Остальное их не касается. По рукам?