Николай Беспалов - Встречи на ветру

– Послушай, Артем, если ты вправду мне хочешь помочь, съезди со мной в одно место. – Очень не хотелось мне приходить к Виктору одной.

– Я в твоем распоряжении до восьми ноль-ноль завтрашнего дня.

– Утра, скорее. – Такая я: не удержусь, чтобы не поддеть. – За это спасибо. Бежим! – К остановке подходил троллейбус № 10.

– Введи меня в курс, – попросил по-военному Артем, когда мы подходили к дому Виктора.

– Ввожу, – в тон ему отвечаю я, – тут живет человек, который два дня назад предложил мне пожить в своей квартире, пока сам он должен был быть в экспедиции, но заболел и вернулся.

– Он геолог? – Сообразителен капитан-лейтенант.

– Он студент горного института, а папа его геолог, – и добавила, сама не знаю почему: – У него большая коллекция камней.

Во дворе, слава богу, никого не было, когда мы с Артемом вошли туда. Хорошо бы и на лестнице не встретить никого. Чтобы бы сказал Иван, увидев меня с офицером? Подумал бы, что я трусиха и привела с собой мужчину в подмогу. Честно говоря, я немного трусила, но больше всего мне не хотелось отпускать понравившегося мне Артема.

Перед дверью квартиры профессора я слегка смутилась: что я сейчас скажу Виктору? «Вот, Витя, я пришла не одна, потому что боюсь тебя». Такого допустить не могу и потому прошу Артема:

– Артем, подожди тут, пока я буду говорить с хозяином.

– Дверь не запирай. Если он начнет приставать или драться, крикни – и я тут как тут, – с пониманием ответил офицер и отошел в темноту лестничной площадки.

Виктора я застала сидящим на кухне у стола с какой-то смазливой девчонкой. Лет той девчонке было от силы шестнадцать, а выглядела она как завзятая шлюха. Губы накрашены ярко-красной помадой, на веках синяя тушь, брови выщипаны, а ресницы наклеены. Более того, одета она была в такую короткую юбку, что можно разглядеть её толстые ляжки у основания. Желтая кофта с большим вырезом, и грудь вываливается из него. Оба, это видно невооруженным взглядом, пьяны.

– О! – невнятно начал Виктор, качнувшись на табурете. – Смотри, Мэрилин, кто к нам пришел.

Девица оглядела меня с ног до головы.

– Виктор, – она тоже говорит нечетко. – Кто это? Откуда такой музейный экземпляр?

– Не обижай рабочий класс, Мэрилин, это Ирина.

Ох, как я обозлилась. Это надо же! С каким презрением он, профессорский сынок, говорит о нас, рабочих.

– Послушай ты, недоучка, поносник, ещё слово гадкое о нас, рабочих скажешь, не погляжу, что профессорский сынок, рожу расквашу. Где мой пакет? Неси сюда быстро.

Девчонка с табуретки так и сползла на пол и ну вопить:

– Ой! Убивают! Спасите!

– Кого тут убивают?! – в квартиру влетел Артем.

– Вот она нас убивает, товарищ милиционер, – тычет пальцем в меня Виктор, с перепугу и спьяну приняв морскую форму за милицейскую.

Ответом на вопль девицы и заявление Виктора был хохот Артема. Он смеялся так заразительно, что я невольно тоже рассмеялась. Парочка тупо глядела на нас и изредка икала. Смеяться Артем прекратил внезапно.

– Ну-ка встали оба!

Подчинились. Стоят рядом. Тут я вижу, что у Мэрилин по колготкам что-то течет. Какой срам! Она описалась.

Потом я прошла в комнату, нашла коробочку Наума и вернулась на кухню.

Такую картину я застала там: Виктор и его подружка сидят у окна на табуретах, окно открыто, оба прикрыты снизу какой-то тряпкой, а Артем стоит у газовой плиты и что-то греет на ней в кастрюле.

– Артем, – удивлено спрашиваю я, – ты решил тут суп варить?

– Кипячу её чулки и его трусы. Воняет же.

Опять в квартире раздается наш смех. А входную дверь мы закрыть позабыли. Соседи не глухие и очень любопытные: по какому поводу в квартире профессора такое веселье. Первым пришел, правильно, Иван.

– Чего ржете? – спросил он, не видя ни Виктора, ни его подругу.

– Ваня, – радушно отвечаю я, – проходи. Мы с Артемом в гости к Вите пришли, а он тут… – подбираю слово. Артем опередил:

– Молодые люди так много выпили, что не успели дойти до гальюна.

– Да, воняет тут у вас, как в параше. Что отцу скажешь, Витя? До чего докатился! А ты, Машка, – вот как зовут Мэрилин, – чего намазалась, как шлюха? – У неё мать больна, одна её поднимает. От рук отбилась. В школу не ходит, болтается по вокзалам, ложится под командированных. Мать на работу, она в дом тащит кобелей. Эй, Машка, ты в диспансере была, как я велел?

– Да кто ты такой, чтобы я тебя слушалась?

Поразительная реакция у бывшего зека: ему хватило нескольких секунд, и вот уже на голый зад Маши сыплются хлесткие удары ладони Ивана. Она молчит, дергает головой так, как будто хочет увидеть, как её бьют, и только.

– Катись домой. Завтра приду с участковым. Определим тебя в спецприемник для несовершеннолетних.

Потом наступила очередь Виктора. Иван схватил того за ворот рубахи и отволок в комнату. Оттуда послышалось плаксивое:

– Дядя Ваня, вы моим родителям не говорите, я больше не буду.

Сопляком оказался с виду мужественный студент.

– Ира, – это уже после того, как Иван свершил «правосудие», – познакомь с товарищем.

Мне не пришлось представлять Артема, он это сделал сам.

– Значит, Артем батькович, ты на Севере служишь? Мне севера знакомы.

– Проходили службу на Северном флоте?

– Нет, браток, я другую лямку тянул.

Я увидела, что Артем догадался, какую такую лямку тянул Иван.

– Мой двоюродный дед отбывал срок по 54-й статье тоже на Севере, в Колымлаге.

– Политический, – понимающе отвечает Иван. – Мы по уголовке. Медвежатник я, если знаешь, что это такое.

Я прервала их беседу.

– Товарищи, не пора ли нам уходить отсюда?

– Девушка права, – ответил Иван. – Пошли ко мне. Я как раз чай собирался пить.

Мы вышли. Впереди Иван, следом, как утята за уткой, мы с Артемом.

Всего-то надо сделать пять шагов, но за это время Артем успел шепнуть мне:

– Он бывший вор, а каков, а?

Я тоже успела ответить:

– Он ужасно начитан.

Какой слух у Ивана!

– Я же тебе говорил, Ира, какая у нас в колонии библиотека была.

В комнате Ивана стерильная чистота и обстановка аскета. Окно задернуто плотной шторой, на подоконнике цветок алоэ, у окна письменный стол – на таком я делала уроки, – на столе лампа с зеленым абажуром, стопка книг и чернильный прибор из малахита.

– Этот прибор мне подарил мой товарищ по колонии, большой мастак он резать камень.

– Иван, – спрашиваю его, – у тебя и на затылке есть глаза?

– Не одни вы, женщины, умеете видеть боковым зрением. Когда живешь в стае бешеных волков, не захочешь, а выучишься так глядеть.

Артем как вошел, так и стоит у двери.

– Чего встал? Проходи. – Иван добродушен. – Книги посмотри. Их у меня немного, но все классика. Так сказать, каждой твари по паре. – И неожиданно прочел: – Завыла буря, хлябь морская клокочет и ревет, и черные валы идут, до неба восставая. Похоже, мореход?