Николай Беспалов - Встречи на ветру

– Зачем Вы так? – Он ещё и обижается. – Сейчас я приведу вашу подругу с ребенком.

Глядя на широкие плечи Прокла, его узкий зад и крепкие ноги, я осознала, что у меня случился приступ обыкновенной похоти. Если тебе, тётка, захотелось переспать с мужиком, то не впадай в любовную истерию.

Официант принес бутылку обыкновенной газированной воды, на дне бутылки была видна ржавчина. Это вызов: пить хотела – пей.

– Вы сами эту воду пьете? – Ко мне вернулась присущая мне нетерпимость к хамству, каким бы образом оно ни выражалось.

– Какую воду я пью – это мое дело.

Не начавшийся практически мой визит в ресторан «Восток» на этом был закончен.

– Зовите метрдотеля, – негромко, но отчетливо говорю я.

– Метрдотель заболел, а замдиректора Вы отослали куда-то.

Что же, поговорю с Проклом. А вот и он. Антонина с коляской, и он позади.

– Ирина, Толик проснулся, его покормить надо.

Подруга права, но в мои планы входит устроить разнос им, и потому я отвечаю ей так:

– Если тут человеку, который попросил попить, приносят ржавую газировку, то вряд ли они смогут предложить что-то съедобное ребенку.

– Товарищ Переверзев, – тон официанта раболепствующий, – эта гражданка попросила попить, я и принес, а она требует жалобную книгу.

– Товарищ Переверзев, – говорю я, – ваш официант – обыкновенный врун. Я потребовала, чтобы ко мне пришел метрдотель.

Все перипетии нашего с Антониной посещения ресторана в Приморском парке Победы передавать не стану. Сына мы все-таки накормили в нем: на кухне нашлась манная крупа и цельное молоко. Мы же с Антониной ограничилась двумястами граммами водки и приготовленными дома бутербродами. Антонина поддержала меня.

– Я вижу, тут покушать – все равно, что разрывную пулю в живот получить.

Прокл Переверзев и его сатрап отошли к стене-окну и молча смотрели на пруд.

Обратную дорогу мы молчали. Толик, насытившись манной кашей, спал, а мы с подругой просто смотрели в окно. У дома Антонина произнесла:

– Больше с ребенком в парк я не поеду.

Она в этот момент выступила пророком. Анатолий никогда больше не побывает в Приморском парке Победы. Но об этом мне говорить тяжело.

В Канаде прошла Олимпиада, официально провозглашена Социалистическая Республика Вьетнам. На этом фоне странно было читать, что в Египте принят закон, запрещающий продажу алкоголя в общественных местах.

Мы запускаем на Луну автоматическую станцию «Луна-24». Уму непостижимо – аппарат совершил полёт к Луне, спустился на её поверхность и вернулся на Землю, доставив образцы лунного грунта, взятого с глубины около двух метров. Произошло главное политическое событие – состоялся XXV съезд КПСС. В одном из отчетов я прочла, что нас больше пятнадцати миллионов. Прочла и задумалась: а сколько среди этих миллионов по-настоящему привержены идеалам коммунизма? И более того, я подумала: а не эфемерна ли цель, поставленная когда-то – построение коммунизма?

У меня на работе, а это уже конец августа, нарастает напряженность в отношениях с товарищем Шафоростовой. Она настраивает против меня моих же подчиненных. Дальше терпеть такое положение я не могла.

Председатель облсовпрофа принял меня сразу.

– Ирина Анатольевна, мы ценим Вас, – говорил он после того, как я изложила свое видение ситуации, – но и товарищ Шафоростова – ценный работник, – тут он показал глазами на потолок. – Есть мнение, что Вам надо сменить, так сказать, поле деятельности.

– Надо понимать так, что меня отстраняют?

– Да что Вы такое говорите?! – опять глазами вращает. – Вы выросли из своей должности. Вам масштаб города под силу, – не стану возражать, жду, что он предложит, – Вы когда в последний раз были в отпуске?

Вот какой ход выдумал! Я в отпуске была два года назад. Даже положенный после родов отпуск я не отгуляла полностью. Так и ответила.

– Езжайте куда-нибудь на море, отдохните, покупайтесь, загорите.

– У меня сын маленький. Куда же я от него?

– Совсем забыл. – Я ему верю. – Тогда возьмите путевку в санаторий для матери и ребенка. У нас в области есть превосходные места.

Я уже стояла в дверях, когда он сказал:

– Вы не торопитесь из отпуска, но связи со мной не теряйте.

Такое его заявление обнадеживало. В тот день я больше в кабинет к себе не заходила. Я переживала сказанные председателем слова: «Вам масштаб города под силу». Что он имел в виду? Машину я не вызывала и теперь шла по бульвару Профсоюзов в сторону Манежа. Скоро закончится его реконструкция, и на месте гаража Горисполкома откроется Центральный выставочный зал.

Там, говорят, готовят выставку полулегального-полупризнанного живописца Ильи Глазунова. Живописью я увлеклась недавно. Случай свел меня с женщиной, закончившей Институт живописи, который по старинке называют Академией художеств, по специальности искусствовед. Женщина занялась созданием секции дизайна при Союзе Архитекторов в Ленинграде. Спросите, с какого бока-припека в этом деле я? Сама не знаю. О том, что существует такая специальность – дизайнер, – я до встречи с ней не знала. Встретились мы с ней в ресторане как раз Союза архитекторов. Тогда наша столовая, – я имею в виду столовую во Дворце Труда, – встала на ремонт и наш местный профком – у нас есть свой союз – договорился с этим рестораном, чтобы мы там могли обедать. Было немного накладно, но другого выхода не было.

Для нас отвели малый зал и определенное время. Не упомню, в какой день недели произошла наша встреча, но было это почти сразу после нашей с Толиком и Антониной поездки в Приморский парк Победы. Была я зла. Зла той злостью, что дает мне силы. Шафоростова донимает, отвести душу не с кем. Пить в одиночку я не могу. А тут она.

– В большом зале все места заняты, а мне только перекусить. Разрешите к Вам?

Стоит передо мной миниатюрная женщина, ладно скроенная, с густой копной кучерявых темных волос, с личиком куколки.

– Да, садитесь, – несколько грубо ответила и получила в ответ добрую улыбку. Мне стало неловко за свою грубость, и я попыталась исправить это.

– Советую заказать окрошку, она у них хороша.

– Окрошку у нас готовят на кислом молоке.

– У вас – это где?

– Я с Украины. Не слышали такой город – Тараща?

– Что-то знакомое. – Прокрутила винтики в голове и вспомнила: Таращинские ярмарки.

– Я там прожила до семнадцати лет. А школу окончила и уехала.

С совместного поедания окрошки началось наше знакомство. Я и раньше обращала внимание на тот факт, что совсем незнакомые мне люди вдруг начинают делиться со мной своими проблемами. Так и она – Нина Туренко – начала разговор.

– Какие все ретрограды. Дизайн признан во всем мире. У нас в Союзе тоже есть свои дизайнеры. Своя школа. А они говорят, что создавать секцию дизайна нет оснований. Мало их, мол.