Фэнни Флэгг - Стоя под радугой

Джимми стал поваром первого разряда на флоте. Он мог пожарить яичницу на любой вкус и довести горячий бутерброд с сыром до идеального золотисто-коричневого цвета, чтобы растопленный сыр выползал из-под хрустящей корочки, или приготовить салат так вкусно, что, едва съев первую порцию, вы захотите добавки. Ровно без одной минуты шесть он надел чистый передник и белую бумажную шапочку с красной полосой и открыл двери. Чтобы с удивлением обнаружить стоящего на пороге Бобби.

– Привет. Что это ты так рано в город подался?

Бобби ответил:

– Не спалось, дай, думаю, зайду, кофейку с тобой попью. Знаешь, сегодня жвачное соревнование.

– А, точно. Ну заходи.

Джимми знал, что Дороти не разрешает сыну пить кофе, ну да ничего, одна маленькая чашечка небось не повредит. Бобби влез на табурет, и Джимми поставил перед ним большую белую чашку с блюдцем и налил половину. Бобби, довольный, насыпал себе четыре ложки сахара.

– И каковы твои шансы, как считаешь, приятель?

– Не знаю. В прошлом году был довольно близко.

– Что-нибудь съешь?

– Нет, спасибо, лучше не буду. – Бобби добавил еще ложку сахара. – Знаешь, секрет в задержке дыхания. Я понял это в прошлый раз, когда воздух взял и кончился, не то бы победил, точняк.

– Ясно. Так какой у тебя план атаки в этом году? Какая стратегия?

Бобби отхлебнул кофе.

– Я каждый день дыхалку тренирую, задерживаю дыхание под водой – в ванне. Вот, подумал, может, ты мне чего еще напоследок подскажешь.

– Ты сегодня утром тренировался?

– Нет. Но еще ведь пара часов в запасе.

Открывая большую банку чили, Джимми тщательно подбирал слова, прежде чем заговорить.

– Тогда слушай мой совет. Можешь последовать ему, можешь наплевать, но на твоем месте я бы сегодня утром не тренировался.

– Вообще?

– Я бы не стал. Все остальные наверняка будут, правда? Значит, если ты придешь свежим и отдохнувшим, у тебя появится неплохой шанс. Сечешь?

– Точно!

– Побереги силы для рывка, пригодятся. А как соревнование начнется – сконцентрируйся. И все время сохраняй хладнокровие. Не гляди ни вправо, ни влево, не допускай внутреннего волнения, смотри прямо перед собой. Главное – спокойствие и уверенность.

Бобби ловил каждое слово.

– Да. Не волноваться. Спокойствие и уверенность.

– А приз какой, говоришь?

– Двадцать пять бесплатных билетов в кино.

Джимми заинтересовался, по крайней мере, сделал вид.

– Ого, ничего себе.

Тут вошли двое завсегдатаев, которые постоянно завтракали у Джимми.

– Доброе утро, парни.

Бобби быстро прикончил кофе и побежал к двери:

– Спасибо, Джимми.

– Удачи, приятель.

Бобби помчался домой и устроил большой и качественный отдых на полу посреди гостиной, так что все стали подходить и интересоваться, с чего это он тут разлегся. А тут еще Принцесса Мэри Маргарет лаяла без остановки и нарезала вокруг него круги, и Бобби пожаловался матери: ему очень важно сейчас отдохнуть, чтобы победить, а псина мешает. Однако мама взяла сторону собаки и сказала:

– Встань лучше с пола. Она беспокоится. Думает, тебе плохо!

Ровно в 9.00 дюжина мальчишек, все выше Бобби и все на взводе, выстроились в ряд на сцене кинотеатра. Уорд Макинтайр, человек из компании по производству жвачки «Базука», держал стеклянную вазу, наполненную жвачкой в блестящих обертках, внутри у каждой картинка из мультфильма. Бобби стоял и повторял в уме, снова и снова: «Не волноваться. Ни вправо, ни влево не глядеть», но выполнить это было трудно. Клодия Альбетта с двумя подружками сидела в первом ряду. С тех пор как мистер Йо-Йо приехал в город, Бобби мечтал выиграть соревнование. В прошлом месяце в конкурсе «Ударь по мячу» он пропустил всего три удара, но всего – не всего, а победы не получилось. Следуя маминому девизу «Если не удалось с первого раза, пробуйте снова», он все же не бросал безуспешных попыток. Хотя уже начал задумываться: неужели ему суждено всю жизнь во всем оставаться вторым?

Этим утром он был в кинотеатре за час до начала, чтобы оказаться первым в очереди. Он знал: чем дольше держишь в руке жвачку, тем она становится теплее и мягче. Первым он был до тех пор, пока за три минуты до начала не открылась дверь и не вошел Лютер с тремя дружками. Бобби грубо оттеснили, он стал пятым. Однако возмездие не заставило себя ждать. Когда представитель компании пошел вдоль ряда, раздавая жвачку, то начал с конца, и Григгз оказался последним. Бобби услышал, как Монро испустил ослиный клич «Йо-хоо» из зала. После раздачи мистер Макинтайр отошел к микрофону и громко объявил:

– Джентльмены, разверните свои жевательные резинки.

У Бобби сердце чуть не выпрыгнуло из груди, пока он влажными руками сражался с липкой, сладкой оберткой. Он повторял себе: «Спокойно и уверенно. Не волноваться». Мальчики стояли на сцене с огромной, размером с зефирину, розовой жвачкой в руке и ждали команды. Мистер Макинтайр посмотрел на секундомер:

– Приготовились… Начали!

Двенадцать мальчиков одновременно сунули в рот жвачку и принялись так яростно чавкать, будто это враг, которого нужно зажевать до смерти. Бобби заставлял себя сохранять спокойствие. Он знал еще один важный секрет: не начинать выдувать пузырь, пока жвачка не разжевана до нужной консистенции – не слишком мягкая, не слишком твердая. Время решает все. «Жди, жди, – повторял он про себя. – Не волнуйся, не волнуйся, жди, жди». Он слышал, что некоторые ребята уже начали выдувать, но сам терпел, пока не почувствовал, что момент настал. Он начал дуть. Сначала медленно, потом, когда надулся приличный пузырь, углублял дыхание с каждым вдохом, и вот в процесс уже включены даже плечи. Вокруг – и справа, и слева – один за другим лопались пузыри, но Бобби продолжал дуть, пока не остался в одиночестве. Впрочем, он этого не понял – дул себе и дул. Он был один на сцене, совсем один, и смотрел на мир сквозь мягкую розовую дымку пузыря – уже огромного, безграничного. В кинотеатре стояла полная тишина. Зрительный зал затаил дыхание. Он когда-нибудь лопнет? Нет, пузырь продолжал расти, пока не закрыл Бобби все лицо и голову. Он рос и рос, пока Бобби не почудилось, что он вот-вот взлетит над сценой… вылетит из дверей зала, поднимется над домами и понесется над землей, чтобы больше не вернуться. Потом это случилось. Мягкий, медленный хлопок, и вот он стоит перед зрителями, а все лицо и даже уши и макушка залеплены розовой жвачкой.

– Победитель! – закричал Уорд Макинтайр, и зал вскочил на ноги, хлопая изо всех сил.

Вот это слава. Вот это победа. Пять минут спустя Бобби, размахивая пачкой билетов на свободный вход, с жвачкой на ресницах и ушах, ворвался в кафе «Троллейбус» и крикнул:

– ДЖИММИ… Я ПОБЕДИЛ… Я НЕ ВОЛНОВАЛСЯ. Я ПОБЕДИЛ!