Софи Оксанен - Очищение

Ингель придумывала бесконечное число рецептов, даже конфеты из сахарной свеклы: молоко, сироп, масло, орехи. Чтобы вскипятить молоко и сироп, требовалась пунктуальность, орехи и масло смешать и снова вскипятить, и Алиде отгоняли прочь от плиты. Она получила разрешение сидеть за столом и следить за Линдой и противнем, куда наливали смесь. Алиде надо было непременно наблюдать за процессом варки, так как Ингель волновалась, справится ли сестра позже в своей семье с приготовлением сахарной свеклы, если теперь не натренируется. И ухаживать за ребенком ей надо научиться. Алиде едва не спросила, о какой семье идет речь, но смолчала, ей казалось, что Ингель побаивается, что младшая сестра останется навсегда с ними. Она начала оставлять газету «Пайвалехти» на глазах у Алиде, будто случайно открытую на странице «Знакомства». Но Алиде не хотела господина, который искал дам моложе двадцати или господина, который предпочитал стройных дев. Ей нужен был только Ханс.

За воротами бабки Марии уже давно собиралась очередь, так как женщины прибегали спросить о своих мужьях, пропавших за кордоном. В конце концов бабке Крел пришлось закрывать ворота на засов, она и Алиде больше не принимала, хотя та снабдила ее медом на годы вперед. Но вскоре появилась в деревне цыганка, гадавшая на картах, и скапливающиеся во дворе у бабки люди переместились к цыганке. Сестры также пошли к ней и услышали, что их родители уже «в дороге домой». Ханс посмеялся над ними, когда они вернулись воодушевленные этой новостью, и сказал, что больше доверяет немцам нежели цыганским картам. Немцы обещали, что всех, угодивших за границу, возвратят домой. И обнадеженная Ингель снова начала изучать свои тетрадки с рецептами, а Алиде хотелось возразить, что она больше верит цыганке.

— Я пригласил несколько немецких солдат к нам вечером поиграть в карты. Ингель может предложить им свои вкусные конфеты, и вы обе можете освежить свое знание немецкого. Что вы на это скажете?

Алиде удивилась. Ханс никогда прежде не приглашал немцев домой. Так ли отчаянно Ингель хотела выдать ее замуж? Алиде не нравились немцы.

— Они скучают по дому, ищут общества. Молодые парни, — сказал ей Ханс.

Алиде посмотрела на Ингель, та ободряюще улыбнулась ей.

Немцы сразу по приходу повесили автоматы на вешалку. Ингель им одобрительно улыбнулась и предложила свекольные булочки и кисель из рябины и свеклы. Долго играли в карты. Немцы распевали свои песни и развлекали Алиде, хотя она не все понимала. Помогал язык жестов и мимика, немцы остались довольны даже теми невеликими познаниями немецкого, которые были у сестер. Ингель удалилась на кухню промывать рожь, посреди песни Алиде услышала звук наливаемого Ингель на зерна молока. Запомни, что молоко должно быть всегда снятым, — учила Ингель приемам использования заменителей. Тазик звякал о печь, разносился аромат только что испеченного хлеба. Алиде предпочла бы и сама хлопотать вместе с сестрой, это лучше, чем сидеть за столом с немцами, хотя они были забавными ребятами. Солдаты пришли и на следующий вечер. И на третий. Алиде досадовала, а Ингель напротив была заинтересована. Алиде не хотела никого кроме Ханса, но Ингель требовала, чтобы в их следующий приход Алиде сама приготовила кофе. Сначала мелко-мелко нарезанную свеклу опустить в кипящую воду. Прокипятить минут двадцать-тридцать, затем процедить через сито, добавить суррогат и молоко. Запомни, чтобы мне не надо было потом советовать при гостях. Покажи, что ты умеешь быть хозяйкой.

На пятый визит солдаты объявили, что их перемещают в столицу. Алиде почувствовала облегчение, Ингель нахмурила лоб. Ханс утешил, сказав, что они еще придут назад. Вернутся отец и мать. Все будет хорошо. Перед уходом один из солдат дал Алиде свой адрес и попросил ее писать. Алиде пообещала, хотя знала, что никогда этого не сделает. Она почувствовала, как Ингель и Ханс обменялись взглядами за ее спиной.

Но отец и мать не вернулись. Ханс выстругал для Ингель красивые деревянные туфли, прикрепил к ним ленты и объявил, что отправится вслед за немецкими войсками.

Ночи сестер стали бессонными. В одну из ночей Армин Йоффе вместе с детьми, супругой и ее родителями исчезли из деревни. Разнесся слух, что они перешли на сторону Советского Союза для своей безопасности. Они были евреями.

Русские снова обосновались в стране, когда Ханс ночью постучал в окошко задней комнатки. Алиде сразу схватила топор, Ингель начала повторять «Отче наш», а маленькая Линда спряталась под кроватью. Но вскоре они сообразили, что два длинных, один короткий удар — это пришел домой Ханс. Ингель заплакала от радости, а Алиде задумалась, куда бы его спрятать. Ханс шепотом рассказал, что расстался с немцами и, переправившись через залив, очутился в Финляндии, заделался «сыном Суоми». Ингель посетовала, отчего же он не попытался прислать весточку о себе, но Алиде осталась довольна тем, что Ханс этого не сделал. Чем меньше данных о действиях Ханса запечатлено на бумаге, тем лучше. О его перебежке в финскую армию следует начисто забыть, будто этого не было, вероятно, Ингель хорошо это понимает. Нужно было спрятать Ханса. Не может ли стать укрытием для него маленькая комнатка за кухней? В ней Ханс скрывался и раньше, когда русские приходили в предыдущий раз. Это было надежное место, без окна, туда они и поместили Ханса, но сразу после первой ночи его беспокойство начало расти и он стал спрашивать, что слышно о лесных братьях. Бездействие ударяло по его мужскому самолюбию, он хотел бы принять участие хотя бы в работах по дому. Было как раз время сенокоса, на полях находились и другие мужчины, переодетые в женское платье, но Ингель не решалась предложить такое Хансу. Никто не должен знать о его возвращении, это довели также до разумения маленькой Линды.

Через два дня соседка Айно, овдовевшая и ходившая на сносях, перебежала через поле, поддерживая живот, подошла к Ингель, сгребавшей сено, и сказала, что к ней направляются сыновья Берга. Они промаршировали мимо их дома, в руках у самого младшего развевался сине-черно-белый флаг. Сестры тут же оставили сенокос и помчались домой. Сыновья Берга уже поджидали во дворе, куря папиросы. Поздоровавшись с женщинами, они поинтересовались:

— Ханс не появлялся?

— Зачем вы спрашиваете? — Сестры встали грудью перед ними, ломая пальцы. — Ханс не приходил домой с тех пор, как ушел куда-то, мы сами не знаем, куда.

— Но так или иначе он вернется домой.

— Этого мы не можем знать.

Сыновья Берга велели передать ему привет и сказать, что собирают свои ряды и лучших берут с собой. Ингель дала им хлеба и трехлитровый бидон молока и пообещала передать весть. Когда ребята исчезли за серебристыми вербами, Ингель шепнула Алиде, чтобы она ни за что не рассказывала об их приходе Хансу, так как он сразу же увяжется за ними. Та прервала ее шепот, сказав, что скоро здесь загрохочет мотоцикл чекистов, потому что более вызывающей акции, чем марш парней Берга, трудно вообразить, наверно, Ингель и сама это понимает?!