Мария Голованивская - Пангея

А Лот, невзирая на томящуюся в приемной Рахиль, принимал трех сестер, трех важнейших для него старух — Грету Александровну, Лидию Александровну и Галину Александровну, чинно препровожденных в его кабинет по задней лестнице и усаженных в небольшие, затянутые зеленым шелком креслица подле камина, в которые им было удобно садиться и из которых они могли подниматься без посторонней помощи.

У каждой из сестер на голове красовался могучий тюрбан волос — стального цвета у старшей, рыжего у средней и соль с перцем у младшей. Наряды их были по-цыганочьи ярки, от них сильно пахло тяжелыми духами, и при более пристальном взгляде на их старческие лица с нарисованными поверх морщин алыми ртами и рыжими бровями становилось очевидно, что все три сестры абсолютно слепы.

— Как я рад, как я рад, голубушки, — зачастил Лот, когда дамы расселись по местам. — Как дела ваши скорбные?

— Кто-то потравил наших овчарок, — посетовала старшая, закуривая длинную цветную сигарету из английских. — И главное — непонятно как, они ведь понимали только по-немецки и не брали еды у чужих.

— Гм, — Лот задумался или сделал вид, что задумался, — это очень печальная весть. Никто так не любит нас, как наши хоть и вонючие, но преданные псы. Даже наши преданные псы!

— Что теперь, Лотушка, — перебила его средняя сестра, деловито подпиливая длинный желтый ноготь на мизинце, — кинешь им бомбочку для острастки?

— Не надо никакой бури, — вмешалась младшая сестра — перец с солью, — забудь все, сила победителя в том, что он не гоняется за тенями прошлого.

Лот улыбнулся. Он много лет встречался с ними не только корысти ради, но и из чистой, почти сыновней любви. Когда-то к ним, к сумасшедшим французским репатрианткам, привезенным не менее сумасшедшим отцом в Россию в середине тридцатых годов, его привела мать, чтобы они учили мальчика языкам, а заодно и гадали, прозревали в таинствах карт и комбинациях веточек тысячелистника его будущую судьбу. Сестры предсказали ему огромную власть, но каждая на свой манер:

— Он будет великим, но трагическим правителем, — сказала одна, вглядываясь в Таро и И-Цзин одновременно.

— Он будет не очень великим, но счастливым правителем, — поправила ее средняя сестра.

— Он будет обязательно очень несчастен, — заключила гадание третья.

Вскоре после женитьбы Лот перевез старух под столицу, в поселок, где некогда была старинная усадьба, а теперь на ее месте и месте итальянского парка, окружавшего ее, красовались убогие дачки с чахлыми яблоньками, он построил им дом и разбил вокруг сад с гортензиями и астрами, он отвез к ним свою жену, чтобы та обучилась причудливому искусству гадания. Тамара научилась у них всему — астрологии, гаданию по печени дикого зайца, на картах, на костях, на веточках тысячелистника и кофейной гуще.

— Отправь киллерка в метро или в супермаркет, — не унималась старшая, — ты показал комедию, но еще обязательно нужна драма.

— Кровь? — уточнил Лот. — Жирная кровавая точка в финале?

Лидия Александровна и Галина Александровна, средняя и младшая сестры, переглянулись, хотя и ничего не видели.

— Это жертва, и если ты не принесешь ее, сам станешь ей.

— У тебя еще евреечка появилась, мне сказывали, — начала было Грета, старшая сестра.

— Так, может, ее и пошлешь? — продолжила за сестрой Галина Александровна.

Через несколько дней в самом центре столицы была взорвана станция метро. Смертник взорвал себя в час пик, подойдя к поезду в тот момент, когда только открылись двери и с двух сторон его — внутри и снаружи — находилось много людей.

Лот показательно расстрелял убеленных сединами генералов, сделав генералами преданных ему еще полковников — молодых, лицеприятных, образованных и светских.

Крейцу он все-таки дал уехать. Из милости победителя.

В день траура Лот выступил с речью.

Он пришел на траурный митинг вместе со своей женой и дочерьми. Все были в трауре.

Киру Лот подарил прекрасную дачу в престижном писательском поселке под столицей с вековыми соснами и дубами, а также и с хорошим окружением — все сплошь классики, стать которым он пожелал и ему, навсегда поселив в нем иллюзию глубокого понимания.

Голощапова успели вынуть из его белоснежной ванны каррарского мрамора, и Лот даже навещал его в больнице, ласково трепал его по щеке, приговаривая:

— Плох тот генерал, который не хочет угрохать фельдмаршала.

Плоско так со всеми шутил, нарочно, с особым сальным выражением лица.

У Лахманкина в назидание зверски убили жену и через год вернули его на прежнее место.

Эпизод этот быстро был забыт не только участниками, но и всем народом, жизнь которого вошла в привычную колею.

Ничего не изменилось.

Господь открыл сообщение, пришедшее к нему от сатаны:

«Я тоже умею бороться со злом», — написал ему сатана.

Он, как всегда, долго думал над ответом, писал, стирал, скреб скрижали огненным ножом, пока сам не вышел ответ:

— Ты лжешь, и ты умеешь лгать, в этом твоя сила, — гласил ответ.

Три сестры, которых Лот любил и опекал до конца их дней, были потомственного ведьмовского клана. Их отец, передавший им ремесло, привез их в СССР в полной уверенности, что именно здесь никакое разоблачение им не грозит.

Их прародительница появилась на свет в 1411 году методом инкуба, сатана подхватил семя благочестивого мельника Ганса Юргенса, предосудительно пролитое во время одиночного полового акта, вызванного острой нуждой в разгар летнего дня, и оплодотворил этим перемешанным со своим семенем его жену Гертруду, которая родила уродливую девочку и немедленно скончалась. Когда вскоре, по неосторожности перерезав себе косой артерию на ноге, погиб и сам Ганс, пыщущий здоровьем чернявый крестьянский парубок, соседи приютили малютку, умевшую двигать предметы, свертывать коровье и козье молоко и воспламенять взглядом легко возгорающиеся вещества — овечью и собачью шерсть, белую солому, щепу.

От нее родилась девочка, сумевшая, в отличие от матери, хитростью переехать в ближайший город. Она сказала матери, что беременна от горожанина, приехавшего в их края присматривать себе имения; по приезде в город она с легкостью навела на него порчу в исполнении им брачных обязанностей, вследствие чего его брак с законной женой через несколько лет распался.

У них было три отчаянно некрасивых дочери, родившие также каждая по три дочери с тяжелыми физическими пороками. Почти все потомки этих ведьм погибли на кострах инквизиции, за исключением двух, которых поддержал сам сатана. Они сделались гадалками и, давая ложные обещания об исцелении или о любовном привороте, а также о грядущем богатстве, улавливали души людей и обращали их к дьяволу.