Елена Ляпота - Через тернии к свету (СИ)

Оахтиры обменялись приветствиями и приступили к обычной дружеской беседе.

Ооритис-ко-тил, однако, довольно быстро перевел разговор на интересующую его тему.

— Почему корабль пришельца до сих пор существует, Орсихт?

— Я изучаю его, — осторожно ответил Творец.

— Но зачем? Цивилизация Солнца должна быть вот-вот уничтожена!

Ооалус помедлил с ответом. Отплыв на приличное расстояние, он послал Верховенствующему мощную волну эмоций.

— Я думаю, оахтиры должны дать ей шанс!

— Не глупи, творец! Я не знаю, что творится с тобой в последнее время, но…

Ооритис-ко-тил оборвал свою речь на полуслове и замер в изумлении, наблюдая, как тело Ооалуса медленно рассеивается в пространстве. Оставалось лишь несколько угасающих мыслеформ.

— Оахтиры никогда не пойдут на убийство себе подобных, — слабо проговорил Орсихт.

— Никогда не думал, что ты способен на это…

Верховенствующий уныло смотрел, как исчезает последняя мыслеформа, затем взметнулся вверх и полетел туда, где находился корабль землян. Но он опоздал.

Всего лишь миг — и «Юкаста» растворилась в оранжево-розовом мареве. Проход захлопнулся, отрезая путь в чужую галактику.

Ооритис-ко-тил порозовел — лишь немного, с оттенком горечи. И послал вслед Ооалусу прощальную мысль.

— Ты ничего не добьешься, Творец! Даже с твоим вмешательством. Цивилизация обречена. Это лишь вопрос времени…

3854 г.

Станция «Голдберри», Каир

Глория нервно металась из угла в угол, пока робот-санитар сканировал тело Керта.

— Вам лучше присесть, мадам, — раздался вежливый, почти человеческий голос. На физиономии робота застыло учтиво-вежливое выражение.

— Господи, скажи, что с ним все будет в порядке, — шепотом молила Глория.

— Сожалею, мадам, — в тоне механического чуда звучало сочувствие, — Но ваш друг умер.

— Но как? — изумилась Глория, — Сделайте что-нибудь!

— Это невозможно, мадам. Если бы у вашего друга просто остановилось сердце… Но все дело в мозге. Его деятельность полностью прекращена. Это необратимо.

Глория зажала ладонью рот и стала шарить второй рукой вокруг себя в поисках опоры. Очевидно, робот был проинструктирован на подобную реакцию, поэтому ловко подхватил ее под локоть и подвел к кушетке. Глория забралась на нее с ногами и обхватив колени, прижалась их к груди и громко зарыдала.

Робот бесшумно накрыл тело Керта полупрозрачной пластиковой простыней и включил холод. В помещении было тепло, а процесс разложения начинался довольно быстро.

— Я погубила тебя, — сипло прошептала Глория, бросив прощальный взгляд на Керта, — Зачем, ну зачем ты ко мне пришел?!..

2702 г.

Станция «Миллениум-14», Россия.

Тихий осенний вечер. Небо над стеклянным куполом станции сплошь усыпано звездами и блестящими точками спутников, прочерчивающих непрерывные линии на темно-синем полотне.

В душе царила та же темнота, только вместо звезд были слезы — черные, липкие, прожигающие пространство косыми полосками.

Как, оказывается, легко послать все к черту. И как тяжело, если пожелание внезапно сбудется. Особенно, если ты не готова это все отпускать.

Рене проклинала тот миг, когда эмоции взяли верх, и она прогнала Берта, наговорив немало обидных слов. Она не хотела, чтобы он уходил. Не хотела…

Она не представляла, как будет жить без него…

Рене подняла дрожащую ладонь и прислонила ее к опознавательной панели.

— Маркус! — позвала она, увидев, как на панели замигала лампочка, — Впусти меня, Маркус!

— О, — воскликнул Маркус, распахивая дверь, — Так скоро?

Он бегло окинул ее взглядом — с ног до головы. Рене знала, что на щеках у нее — алые пятна, на лбу — мелкие бусинки пота, и что больше всего она сейчас напоминает паровой котел, готовый вот-вот взорваться. Но Маркус только улыбнулся — немного грустно, и дотронулся до кончиков пальцев.

— Ты что — бежала?

Рене кивнула и виновато улыбнулась. Она совсем забыла, что бегать по коридорам станции запрещено. Однако мысли ее были заняты совершенно другим. Да и что такое запреты, когда…

— Как дела? Есть новости? — спросила она и облизнула пересохшие губы.

Маркус заворожено следил за каждым ее движением. Рене заметила его взгляд и покраснела. Маркус мотнул головой, словно стряхивая с себя наваждение, и отвернулся к мониторам.

— Пока нет, — с деланным равнодушием ответил он, — Надеюсь, в центр не пришлют штраф за превышение скорости передвижения по станции?

Рене не была уверена — шутит ли он или говорит всерьез, однако не стала зацикливаться на этом. Она поискала глазами стул, подошла к нему и с облегчением опустилась на мягкое сидение.

— Хочешь чего-нибудь выпить? Сока, например?

Рене покачала головой и уставилась на мониторы. Словно могла увидеть что-то такое, что упустил Маркус. Мониторы были безлико-темными и не показывали ей ничего, кроме далекой россыпи звезд.

— Ты думаешь? — начала Рене и запнулась. Вопросов было слишком много, чтобы сформулировать в один-единственный, но самый важный.

Маркус посмотрел на нее с пониманием, однако сказать что-либо не успел.

Створки боковой двери разъехались, пропуская в помещение двоих в форме. Рене вздохнула. Маркус вздрогнул и вцепился костяшками пальцев в спинку кресла, в котором только что сидела Рене.

— Привет, пап, — слабо улыбнулась Рене и поднялась навстречу вошедшим.

— Какого черта ты здесь делаешь? — недовольно буркнул полковник Улисс.

Рене и не ожидала иной реакции.

Девушка немного смутилась, но лишь на мгновение. В конце концов, она имеет право знать, что происходит. Гораздо больше прав, чем кто-либо в этом центре. Она выпрямилась и с вызовом посмотрела прямо в глаза вошедшего.

— А ты как думаешь, пап?

— Я думаю, что тебе пора домой!

— Попробуй, выставь меня отсюда, — прошептала Рене, но отец услышал ее и нахмурился.

Давно минул тот возраст, когда можно было положить ее на колено и отшлепать. Или поставить в угол. Запереть в своей комнате и приказать сидеть там, пока…

— Мне хотелось бы знать, кто пустил вас сюда? — подал голос второй военный. Судя по погонам на кителе — капитан.

Ответом была тишина. Все как-то дружно опустили глаза в пол, делая вид, будто не слышали вопроса. Маркус слегка покраснел и принялся сосредоточенно изучать мониторы.

— Значит, любую крепость можно взять обыкновенной дружбой? — саркастически спросил отец Рене, глядя то на дочь, то на Маркуса.

Оба упрямо молчали.

— Просто отлично, — проворчал мужчина, глянул искоса на своего спутника и добавил. — Знакомьтесь, капитан Чак Ордынцев. Начальник патрульной службы. Моя дочь — Рене Улисс. С Маркусом, полагаю, вы знакомы.