Гор Видал - Город и столп

— Я тебе все покажу, — сказал Коллинз, раздеваясь. — Я тебя научу проводить время. Уж я-то знаю, что к чему.

Когда Коллинз и Джим сошли на берег, уже стоял вечер. На Коллинзе был коричневый пиджак в красную клетку, а на Джиме — серый, который стал ему тесноват в плечах. Он еще продолжал расти. Оба были без галстуков.

На такси они доехали до центра. Джим хотел сходить в кино, но Коллинз сказал, что у них на это нет времени.

— Сначала найдем себе комнату, — сказал он.

— Я думал, что мы остановимся у девушек, о которых ты говорил.

Коллинз сделал выразительный жест рукой:

— Может, их и в городе сейчас нет, откуда мне знать? А может, их всех уже разобрали на этот вечер. Снимем сначала комнату, и тогда у нас будет, куда привести тех, кого мы найдем.

— А ты знаешь, где найти комнату?

— Можешь не сомневаться.

Они нашли то, что искали, недалеко от набережной, на улице, застроенной зданиями из красного кирпича. Тут было множество баров, заполненных озабоченными моряками.

За столом в конце длинного лестничного пролета с неровными ступеньками сидел лысый морщинистый мужчина, владелец отеля «Риджент».

— Нам нужна комната на ночь, — сказал Коллинз, выпятив нижнюю челюсть — этот, мол, знает, о чем говорит.

— На двоих?

Коллинз кивнул, а за ним и Джим.

— Плата вперед, по два доллара с человека, — сказал лысый.

Они заплатили.

— И чтобы никакого шума, пьянки и женщин. Вы, ребята, закон знаете. Вы не моряки?

— Моряки, — ответил Коллинз, опять выпятив челюсть.

— Я тоже был моряком, — сказал лысый, и голос его стал мягче. — Но я больше не хожу в море.

Он провел их на два лестничных пролета вверх, затем по темному сырому коридору в маленькую комнатку. Войдя, он зажег свет. В комнате было чисто, хотя на стенах кое-где облупилась краска. В середине комнаты стояла большая железная кровать. Единственное окно выходило на кирпичную стену ближайшего дома.

— Будете уходить, ключ оставьте у меня на столе, — сказал хозяин. Он оглядел комнату, остался доволен тем, что увидел, и вышел.

— Ну что, здорово? — Коллинз сел на кровать, которая скрипнула под ним.

Джиму было не по себе. Ему приходилось ночевать в местах и посквернее, но он время от времени спрашивал себя, будет ли у него когда-либо комната не хуже той, что была у него в Вирджинии — чистая, со знакомыми стенами.

— Пошли, — сказал Джим, направляясь к дверям. — Я голоден.

— Я тоже! — Коллинз лукаво подмигнул Джиму, давая понять, какого рода у него голод.

Они шли по темным улицам, напуская на себя вид крутых, когда им встречались моряки, и свистели, когда им подмигивали девушки. Хорошо было бродить по Сиэтлу свежим зимним вечером. Он остановились перед каким-то ресторанчиком. Неоновая реклама зазывала на спагетти.

— Вот оно, — сказал Коллинз. — То, что нам надо.

— Тут есть девушки? — спросил Джим.

— А как же иначе?

Они вошли внутрь. В большом зале была занята только половина мест. Черноволосая официантка провела их в кабинку.

— Ну, детка, что у нас есть? — подмигнул ей Коллинз.

Официантка протянула ему меню:

— Вот смотри, — отрезала она и удалилась.

— Ишь, какие мы гордые, — прокомментировал Коллинз, и Джим понял, что неотразимость его приятеля, вероятно, вещь мифическая.

— Я бы вообще запретил женщинам работать. Во всяком случае теперь, когда депрессия. Сидели бы себе дома.

Джим огляделся. Красные кабинки, коричневые стены, лампы под желтыми абажурами — жуть одна.

Покончив со спагетти, Коллинз рыгнул и завил:

— Посидим здесь еще немного. Там, в баре. А если не найдем то, что ищем, пойдем в «Альгамбру». Это танцевальный зал, я там всех знаю.

В баре было немноголюдно. Они заказали пиво.

— Шикарное местечко, — сказал Коллинз, довольный собой.

Джим согласился, но при этом не без коварства заметил:

— Хотя в Нью-Йорке таких мест побольше будет, — Коллинз никогда не бывал на восточном побережье.

Коллинз нахмурился, глядя в свою кружку пива:

— Я уж буду держаться за старый добрый Сиэтл, — он глотнул пива. — Но готов поспорить, — убежденно сказал он, — что твой Нью-Йорк рядом с Голливудом — просто дыра.

Он знал, что Джим никогда не был в Голливуде.

— Да, — вновь заговорил он, довольный своей тактикой. — Готов поспорить, что в Лос-Анджелесе красивых девчонок, всяких сумасшедших и педиков больше, чем в любом другом городе.

— Может быть.

В это время в бар вошла стройная девушка. Коллинз первый увидел ее и толкнул Джима. У нее были волосы с рыжеватым отливом, серые глаза, крупные черты, большой бюст. Она села у стойки бара, едва заметно улыбаясь крашеными губами.

— Ну, что ты о ней скажешь? — шепнул Коллинз.

— Хорошенькая.

— Высший класс, — сказал Коллинз. — Может, работает в офисе.

Видимо, бармен знал девушку. Он сказал ей что-то тихим голосом, и они оба рассмеялись. Он поставил перед девушкой стакан с выпивкой, и она уселась так, чтобы видеть дверь.

— Учись, пока я жив, — сказал Коллинз и направился к мужскому туалету. По пути он остановился у стойки, взглянул на девушку и застыл с таким видом, будто поразился увиденному. Он заговорил с ней. Джим не слышал, что тот говорит, но видел, что девушка вначале нахмурилась, потом улыбнулась. Они беседовали с минуту. Девушка взглянула на Джима, снова улыбнулась — и Коллинз махнул Джиму, приглашая присоединиться к ним.

— Джим, это Эмили.

Они пожали друг другу руки.

— Приятно познакомиться, — сказала Эмили.

Голос у нее был хрипловатый, взрослый. Джим пробормотал что-то в ответ.

— Не обращай внимания. Он очень застенчивый. Мы плаваем на одном корабле, только сегодня прибыли.

На Эмили это, естественно, произвело впечатление.

— Тогда почему вы здесь, а не в городе? Такое событие нужно отметить как следует.

— Мы так и собираемся, — сказал Коллинз. — Ночь еще молода! Так, кажется, говорят?

— И мы тоже молоды, — Эмили отхлебнула из своего стакана. — Вы первый раз в Сиэтле?

Коллинз покачал головой:

— Да я здесь часто бываю. Я знаю этот городишко вдоль и поперек. Я даже собирался устроить Джиму экскурсию.

— А ты откуда?

Когда Джим ей ответил, она восторженно вскрикнула:

— Так ты южанин! Обожаю южан, у них такое воспитание. Значит, ты из Вирджинии? — «Вирджиния» она произнесла на южный манер: «Вурджиниа». — Но ты говоришь почти без акцента, вурджинец.

Эмили и Коллинз рассмеялись этой шутке.

— Да, — сказал он, — пожалуй.

— Да, — Эмили повернулась к Коллинзу, — а что вы собирались посмотреть сегодня?

— Ну, я думал, может, пойти в «Альгамбру».

— Это же мое любимое место! Мы с подругой ходим туда потанцевать! Там собираются приличные люди, а не всякая шпана, как в других местах.