Виктор Притчетт - Птички в клетках (сборник рассказов)

— Вы, доктор, несомненно, владеете иностранными языками?

Купидончики на потолке так и манили меня вверх. Я сделал усилие и спустился с высоты к вопросу о погоде.

— Вот и опять тучи собираются, — произнес я.

Но попытка моя оказалась безуспешной.

— И вам, конечно, не приходит в голову носить летом теплые рубашки, — продолжала свое миссис Басильеро. — Вы надеваете летнее пальто.

— У меня его нет, — сказал я.

— Что, что? — не понял мистер Басильеро.

Я передал свои слова на тот конец стола.

— Боже правый! — воскликнул он.

— Вы его потеряли? — с живым интересом осведомилась миссис Басильеро.

— У вас его кто-то похитил? — предположил мистер Басильеро.

На минуту супруги почти объединились. Они даже обменялись взглядами, чтобы тут же снова посмотреть в разные стороны.

— Да нет. Просто у меня нет летнего пальто.

Мистер Басильеро, как больной в подушки, снова погрузился в свою страдальческую красоту. И посмотрел на меня с полнейшим недоверием.

— Я думал, вы скажете, у вас его кто-то унес, — горько сказал он. — Мое вот надел Том Кэлверли, когда мы были в субботу у Хиксов. А я надел его. Что ж еще оставалось.

— Мужчины — удивительные люди, — заметила его супруга. — Вы, например, немногим выше, чем мой муж, однако же уверена, вам бы никогда в голову не пришло уехать домой в пальто Тома Кэлверли. В нем же добрых шесть с половиной футов. Представляете, пальто до пят. Как на полюсе. Выбрали бы себе по росту. Даже если ехали из гостей.

— Кэлверли надел мое, а я — его. По справедливости, — постарался убедить меня Басильеро.

— Тем более ночью холодно, — посочувствовал я.

— В третьем часу ночи, — уточнил он.

— Я вижу, вы не на моей стороне, — произнесла миссис Басильеро и тряхнула лиловыми кудрями.

— Из гостей лично я мог бы приехать и в норковом манто, — заверил я ее и даже не побоялся приврать: — Был один раз со мной такой случай.

И с надеждой поглядел направо и налево: не полегчало ли им?

Миссис Басильеро была дама бойкая, но без чувства юмора; шутки про норковое манто она не оценила.

— Какой странный поступок, — холодно заметила она.

Мистера Басильеро мое признание тоже покоробило: спутав женскую одежду с мужской, я оскорбил в нем специалиста. Он снова, так сказать, отключился и забормотал что-то себе под нос.

А миссис Басильеро резко и язвительно произнесла:

— Надеюсь, вы его возвратили?

— Конечно, — ответил я.

— По моему глубокому убеждению, если сознательно взял чью-то вещь, надо ее возвратить, вы не согласны? Или, может быть, я не права? Не знаю, как считается у мужчин. Представьте, это долгополое пальто Тома Кэлверли все еще висит у нас в стенном шкафу. Вы, наверно, заметили.

Но я не люблю, когда мне мешают острить. Поэтому я продолжал:

— Сначала-то я думал его продать.

Басильеро встрепенулся. Его сизые щеки побагровели.

— Он его продал! — воскликнул он.

— Нет, нет, — попытался я унять хозяина дома. — Это я рассказываю миссис Басильеро про норковое манто, которое как-то надел по ошибке.

— Ну, — грозно промолвил он, — если Том Кэлверли продал мое пальто…

У мистера Басильеро просто не было слов. На меня он смотрел подозрительно — должно быть, считал, что я норовлю отвлечь его с занятых позиций.

— Надел мое пальто, и не хватает порядочности вернуть, — укоризненно сказал он мне.

И, распалясь, прибавил:

— Не хватает смелости. Струсил.

За столом воцарилось затяжное молчание. На противоположных его концах супруги Басильеро погрузились каждый в свои воспоминания о вечере у Хиксов. Первым заговорил он, его голос словно бы донесся из трехсуточной дали:

— И правильно сделал, что струсил.

Он покосился на небо за окном, потом осмотрел свой пиджак, верно подумывая, не пора ли переодеться.

— Знает ведь, что лежало у него в кармане.

Миссис Басильеро на миг втянула голову в плечи.

Но тут же встала со словами:

— Не перейти ли нам в другую комнату пить кофе?

И пошла вперед, сама распахнув перед собой дверь. Басильеро меня задержал.

— У вас есть жена, доктор? — спросил он.

— Нет.

— И у Рэя нет, — сказал он с сокрушенным видом, словно по прихоти судьбы оказался единственным женатым мужчиной на белом свете.

— Вы идете? — позвала миссис Басильеро.

— Может, невеста есть? — с новой надеждой осведомился Басильеро.

— И невесты нет.

— Ну, все равно, — сказал он, поразмыслив. — Человек надевает ваше пальто, так? Вы надеваете его пальто. Правильно? А у него в кармане лежат перчатки вашей жены. Как тут надо поступить? То есть в каком вы оказываетесь положении?.. Вот у вас научный склад ума. Объясните мне. Что? Вот то-то.

В гостиной миссис Басильеро разливала кофе, скрестив тонкие ноги-ножницы. Одно пронзительное колено заговорщицки выглядывало у нее из-под юбки.

— Сядьте, сделайте милость, у вас такой неустойчивый вид, — сказала она, передавая мне чашку.

Потом налила кофе мужу и, отдав, повернулась к нему спиной.

— Нет, в самом деле, у меня такое впечатление, — горячо заговорила она, обращаясь ко мне, — право же, такое впечатление, что мужчины — удивительные люди. Подумать только, какими они стали скромниками за последние двести лет. Когда-то они наряжались для женщин, чтобы нравиться, причесывались, красились, не жалели времени. А теперь все совершенно наоборот. По-моему, очень даже трогательно, что вы от всего этого отказались. Такие стали все серенькие, незаметные. Одеваетесь вот одинаково, не можете даже отличить свою одежду от чужой.

Она замолчала, надвигаясь на меня лицом и неумолимым коленом. И вдруг совершенно переменила тон, будто снова решила попробовать со мной договориться:

— После двух-трех коктейлей, когда один глаз не сводишь с соседа, который лезет с любезностями, а другим ищешь, куда бы положить перчатки, разве разберешь, где чье пальто? Суешь куда попало. Они все одинаковые. Муж, не муж — никакой разницы.

При этих словах она опять еле заметно подмигнула многоопытным фиалковым глазом, как бы говоря: "Вот вам по крайней мере версия, которую вы можете всучить моему мужу".

Я понял, что настал критический момент. Вот когда доктор Рэй не растерялся бы и применил свое единственное лекарство! Как бы он взялся за дело? Может быть, заговорил бы зубы мужу анекдотом про портных, лошадей или рыболовов? Или увлек бы жену великосветским кроссвордом из родословной лорда Фобхема? Но я был так не подготовлен к такого рода деятельности, что вместо этого стал, как говорится, докапываться до истины и выяснять, что было на самом деле. Так мы добрались до ночной сцены в моем кабинете после приема у Хиксов. Кто у меня был? Кто во что был одет? Я стал перебирать всех присутствовавших и ясно представил себе Тома Кэлверли, сидящего в кресле.