В. Виджани - Мечта

В голову лезет детский сон, повторявшийся настолько часто, что я помню его и по сей день: узкая платформа, два поезда, летящие навстречу друг другу, и я между ними. Специфический запах. Возбуждение от близости смерти. Последняя мысль: «Не смотри под колеса!» Пробуждение. Мокрая от слез наволочка. Бабушкины руки и шепот: «Это всего лишь сон, детка. Я с тобой. Спи, спи!» Большая, мягкая бабушка забирает меня к себе. Я засыпаю под шепот ее молитвы какому-то Николаю. Она ему верит, значит, и я верю. Он сильный и спасет в следующий раз. Он обязательно остановит проклятые поезда. Или хотя бы один из них. Бабушки давно нет. И я совсем одна на платформе.

Захожу за желтую полосу и, раскачиваясь на грани, жду следующей змеи. Мне становится смешно, и все приобретает другой смысл. Интересно, что сказала бы Ведьма?.. Оглядываюсь. Ее нет. Я обманула ее. И пусть мой обман послужит ей уроком — слишком уж она самонадеянна. Вытягиваю шею и заглядываю в тоннель. Слабый луч света освещает грязные стены в запутанных проводах. Свет становится ярче. Сейчас или…

Чья-то рука хватает меня за локоть.

— Никогда не стойте так близко к краю, — укоряет незнакомка.

— Что? — пугаюсь я.

— Ничего, — усмехается странная женщина. — «Край» — «рай»? М-м-м? Как вам? Хотя, согласна, примитивная рифма. Неэстетичная.

— Какая рифма? Вы о чем?

— О сущих пустяках.

Она успевает забежать в вагон, двери с шумом захлопываются, и поезд уезжает. Нет уж, увольте — валяться на рельсах, превратившись в скользкую липкую кашу. Представив постное лицо санитара какого-нибудь морга, я помчалась к эскалатору. От отвращения затошнило. Смерть должна быть эстетичной. И я не могу, вернее, не имею права вот так просто уйти. У меня тут остались кое-какие дела. Прежде всего нужно позвонить Алмазову по одному пренеприятному дельцу. Я давно хотела это сделать, но малодушно оттягивала на «потом».

— Здравствуй, Авдей! — нехорошо улыбаюсь в трубку.

— Чем порадуешь? — Он толстокож и поэтому не чувствует подвоха.

— Странный вопрос, — замечаю я, — это ты меня должен порадовать.

Мой агент тушуется и пытается перевести разговор на другую тему:

— Ева, я тут подумал… у меня есть несколько предложений…

— Я, кажется, задала вопрос, Авдей, и жду ответа.

— Эээ… тут я тебе задолжал, — наконец выдавливает он. — Готов встретиться и рассчитаться.

— Вот как? — ухмыляюсь я, беря тон Ведьмы. — А я решила разорвать наше соглашение.

— Не понял?

Ах, как бы сейчас смеялась моя Маргарита!

— Тебе нужно сосредоточиться и постараться вникнуть в следующее: Авдей Алмазов больше не является доверенным лицом Дарецкой Евы Юрьевны. — Сие официальное заявление впечатлило бы Марго особо.

— Но… — вякнула трубка.

— В компенсацию, — продолжила я, не сбавляя напора, — Авдей… забыла как тебя по батюшке… Алмазов получает гонорар в виде мусорного мешка, набитого полотнами вышеозначенной художницы.

— Леопольдович, — прошептала трубка севшим от изумления голосом.

— Такие вот дела, Леопольдыч.

— Ты с ума сошла!

— Возможно! — рассмеялась я. — Все возможно в моем королевстве. Получишь и распишешься. Ручку не забудь. Перьевую. Иначе договор аннулирую.

— Одуреть, — всхлипнул Авдей и, боясь спугнуть внезапно свалившуюся удачу, повесил трубку.

Это по живому резать тяжело, а мертвое не болит.

@

Подъезд. Лифт. Шахта. Спрыгнуть туда, распластаться внизу и ждать, пока кто-нибудь нажмет облезлую кнопку «Вызов».

Нет, это слишком по-голливудски. Я поморщилась и решила подняться по лестнице. Вспомнились винтовая лестница и рассыпающиеся ступеньки. Маргарита права — танцующая на острие виртуальности, чем не драйв? Последний этаж. Открытое окно рекреации. Широкий подоконник. Внизу асфальтовый пятачок с бабушками и малышами. Аккуратно поставить обувь под батарею отопления. Залезть на подоконник и… совершить хотя бы один поступок. Один! Нет, я не смогу. Там дети.

— Дети, — грустно отозвалось подъездное эхо.

Нельзя пугать детей. И потом крылья… У меня их нет больше.

Квартира. Бытовые электроприборы, духовка, массивная старинная люстра на крепком стальном крюке, целый ящик лекарств. Ножи, фен, ванная с горячей водой. Каждый предмет — это и есть «Выход».

Я села на кухне прямо в пальто, не разувшись. Бабушка была бы недовольна. Она бы не была довольна теперешней моей жизнью, с горечью подумала я.

Интересно, как ТАМ все устроено? Есть ли там замки на дверях? Зовут ли к вечернему чаю? Льют ли там серые осенние дожди? А может быть, они веселые и разноцветные? И солнце… Интересно, какое там солнце? Горячее и желтое или висит холодным белым диском?

А может, там ничего нет? Может быть, там сонная пустота? И только стайки наказанных ангелов бродят по узким душным коридорам… Их мятые, скомканные крылья волокутся следом тяжелым неотъемлемым грузом. Лица совсем стерты. А плечи сгорблены. Очень уставшие плечи. Потерянные, они блуждают в поисках выхода, которого заведомо нет!.. Они ищут этот несуществующий выход много лет. Казалось бы, они должны быть давно знакомы, но, сталкиваясь, не узнают друг друга. Иногда им кажется, что вот он, нашелся! На этот раз уж точно!.. Что вот теперь-то обязательно взлечу — и… вон отсюда… вон из серости и духоты! И каждый раз одно и то же… Кто-то должен показать им выход. Дверь с соответствующей табличкой. У меня крепнет уверенность, что это мое главное предназначение ТАМ.

Распахнув балконные двери, я жадно вдыхаю пряный городской воздух, и шелковое небо тут же обрушивает на меня свои острые звезды. Гроздья ультрамариновых созвездий восторженно таращатся на меня и зовут… зовут!

Пальцы скользнули по клавиатуре. Ноут напрягся и выдал ленту спама. Зачем? Кому это нужно, когда все потеряло смысл?

— У тебя нет причин совершить глупость. — Она сидела ко мне спиной.

— Уходи! — попросила я ее. — Не сейчас…

— Как знаешь! — Изображение исчезло.

Опция «Друзья» на моей странице демонстрировала позитивные аватарки абсолютно чужих людей. Наводя курсор на изображение каждого, я решительно щелкала клавишу Delete. Разревевшись, открыла блог — читать не было сил.

— Привет, Марк. Ты мне нужен.

Марк улыбнулся. Андрюха в своем репертуаре — ведет себя так, будто они расстались сегодня днем, а не прошлой весной.

— Жаль, что ты не красивая девочка, приглашающая заскочить на часок. Привет, дружище.

— Считай, что приглашаю, хоть и не девочка, — прохрипела трубка и выжидающе замолчала.

— У тебя неприятности? — Марк отложил паяльник и выдернул шнур из розетки.

— Ну почему сразу неприятности? Я что, просто позвонить не могу?

— Стрелять придется? — Марк двинулся на кухню, придерживая трубку плечом, достал из холодильника пиццу, кинул ее в микроволновку и включил чайник.