Мария Винтерштейн - Проигравшая в любви, или Не кормите Лярву!

Однако разрушительные мелочи беспощадно продолжали сыпаться дальше: непрекращающийся писк поступающих ночных сообщений; двусмысленные фразы и шутки друга Ангела, когда мы вместе ужинали в ресторане, и краснеющие всякий раз уши любимого мужчины. Его отстранённость и раздражительность.

Банальные, но очевидные детали. Их было так много и, навалившись на меня все сразу, они выдали мне то, что я упорно не хотела видеть, но наконец-то увидела. Услышала. Прочувствовала всем своим существом.

Теперь, спустя всего четыре дня, итогом которых стало краткое, но мучительное для обоих объяснение по-взрослому, то есть без упреков и по существу, я, будто в оцепенении, стояла у озера и с ужасом думала — через несколько часов мой самолёт улетит на Москву, а я уже никогда не буду такой, как прежде.

Если бы не природа невероятной красоты, я бы не выдержала и плакала не переставая. Но слёз не было. Меня завораживало великолепие и безмолвность озера. Его величие предавало мне сил — я почувствовала, как где-то внутри набирает сил решимость не отступать, а бороться за то, что важно для меня. Ведь мне есть, что терять. Как и ему.

Несмотря на всё случившееся, я была благодарна Ангелу за романтические моменты, которые он постарался создать для меня в мой, по-видимому, последний приезд на Кавказ. Перед глазами еще стояли восхитительные виды горных пейзажей — накануне мы весь день провели в Приэльбрусье, поднялись и на сам величественный Эльбрус.

Ангел всегда стремился порадовать меня романтическими сюрпризами — будь то неожиданное свидание вместо озвученного похода на рынок, или внезапное сообщение, что ждёт меня с моими любимыми тюльпанами в кафешке напротив в середине рабочего дня. А какой незабываемой и насыщенной приключениями стала совместная поездка во Вьетнам, подаренная мне на день рождения! И, конечно, ежедневные милые сердцу пожелания «доброго утра» — в любое время суток как условный сигнал, что он соскучился.

Но больше всего я была благодарна Ангелу за моё имя. Это был, без сомнения, самый ценный его подарок. Еще никому до него не пришло в голову назвать меня так ласково и просто — «Манюся». Раз услышав, я почувствовала, что имя всегда было моим, просто я сама этого не знала до появления в моей жизни мужчины с именем Ангела. Как и не представляла ранее, что способна так любить мужчину — глубоко и естественно, как часть самой себя.

Только Ангелу позволено называть меня «Манюсей», потому что это очень личное, интимное обращение. Так звучала его любовь ко мне.

Но что теперь? Он стал со мной другим. Я больше не его Манюся. Не могу ей быть. Не должна ей быть.

Во всем происходящем в те минуты было что-то торжественное, судьбоносное. Я понимала, что эти мгновения навсегда останутся в памяти и в моём сердце, и не хотела портить будущие воспоминания банальной истерикой. Слёзы случатся позже, в аэропорту. А пока мы стояли порознь. И молчали.

Только его телефон разрывался от звонков. Вероятно, с работы. Он сбрасывал трубку.

Устав стоять, я присела на деревянный пирс. Он не двигался с места, чтобы встать поближе ко мне. Это расстояние между нами было мучительно.

— Пожалуйста, ты мог бы сесть со мной? — позвала я.

Он подошел и опустился рядом.

— Тут безумно красиво — сказала я и положила голову ему на плечо. Слеза поползла по щеке. Он нежно стёр её, проведя пальцем по проторенной слезой дорожке.

— Не расстраивайся так. Говорят, я приношу удачу, — он грустно усмехнулся, но по моему искривившемуся от боли лицу понял, что хуже шутки не придумаешь.

— Прости. Я просто не знаю, что сказать, — он взял меня за руку и крепко, но с нежностью сжал мою ладонь.

— Ничего не говори. Давай посидим немножко.

— Давай.

Мы молча посидели ещё несколько минут.

— Манюсь, я вызову такси, иначе в аэропорт можем опоздать.

— Да, конечно.

Он позвонил куда-то. Водитель пообещал подъехать уже через три минуты.

Это что, уже финал?! Такая короткая и банальная история получилась из любви, которую я считала невероятным чудом, случившимся в моей жизни?! Но мы ведь только начали наш путь! А как же наши планы?! Всё не должно так банально закончиться, — стучало в моей голове. — Я не хочу! Я не согласна! Может быть, всё ещё можно спасти?!

— Как ты думаешь, всё наладится? У нас…всё будет хорошо?! — спросила я.

Он помедлил, но ответил утвердительно:

— Конечно, всё будет хорошо. Даже не сомневайся.

В такси я крепко держала его за указательный палец и молила про себя, чтобы он не убрал руку. Я хотела прочувствовать связь между нами. Запомнить ощущение близости, несмотря на то, что ощущать эту близость теперь было ещё и больно. Но для того, чтобы осознать новую реальность до конца, требовалось время.

Не потерять ощущение его пальца в моей ладони вдруг показалось самым главным, непременным условием того, чтобы всё снова стало хорошо. Только не оттолкни меня, только не убери руку!

Он не отпустил руку. Так мы и ехали около часа. Я держалась за его палец. Он молчал. И таксист молчал. И я тоже, конечно, не проронила ни слова.

В аэропорту я постаралась попрощаться как можно быстрее — мне нужно было остаться одной. Я чувствовала, что вот-вот случится истерика и мне не хотелось, чтобы он оказался свидетелем моего отчаяния. Я не собиралась устраивать драму, но она всё же случилась.

— Ты приедешь?! — спросила я сквозь слёзы. Всё тело била внутренняя дрожь.

— Конечно, приеду! Только давай без трагедий, ладно?!

— Я стараюсь. Давай, уходи, пожалуйста.

— Хорошо, пока, до встречи! Не переживай так! Всё хорошо.

— До встречи.

Мы обнялись. Он пошёл к выходу. Как в кино, в последний раз обернулся перед стеклянными дверьми аэропорта и потом, не оглядываясь, направился к тому же самому такси, которое ждало его, чтобы увезти обратно в Грозный.

А я прошла на паспортный контроль. После всех процедур безопасности я села в пластиковое кресло и приготовила пачку одноразовых носовых платков. Но слёз не было. Состояние было оглушённым. Я словно провалилась в полудрёму.

Когда вдруг все ожидающие вскочили и куда-то делись, до меня дошло, что объявили посадку на рейс. Я отправила Ангелу смс, что сажусь в самолёт. Ответа не было.

В самолёте, наконец, слёзы закапали из глаз. Вот и всё. Всё кончено.

Мне досталось место рядом с двумя старушками. Это был приятный бонус небесной канцелярии. Только присев с ними рядом, я уже знала — мне послали скорую помощь. Это не случайно, что-то или кто-то должен был немедленно смягчить полученный удар.

Я помогла старушкам разместить их вещи в отсеках для багажа наверху. Они, конечно, заметили мое заплаканное лицо, спросили, что случилось и принялись утешать.