Иселин Херманн - Par avion: Переписка, изданная Жан-Люком Форёром

Ну почему все так усложнилось? Почему не может быть по-прежнему? Каким ветром нас занесло в эту пустыню?

Я уже хотела было сжечь это письмо и написать новое. И тем не менее: подобно другим письмам, оно отражает мои мысли. Сегодня мысли несколько спутанные, но все равно самые нежные; беспорядочные, но все равно любовные. Посему остаюсь, ныне и присно,

твоя Дельфина.

10 февраля.

Дорогой Жан-Люк!

СПАСИБО за рисунок, который я только что получила. Вот уж не думала не гадала, что мне выпадет такое счастье.

Твоя картинка лежит передо мной на столе, наполняя меня радостью — и покоем.

Покоем, какого я не знала много месяцев. Теперь у меня одно желание — смаковать рисунок. А еще мне хочется распространить обретенный покой на тебя.

Любящая из любящих,

Дельфина.

Дорогая Д.!

От тебя уже порядочно как нет вестей, и я надеюсь, что обретенный тобою покой никуда не делся. И ты всегда можешь быть уверена, милая, что я тоже никуда не делся и питаю к тебе самые нежные чувства, пусть даже на расстоянии. Да-да, это правда.

Представь себе, что я обнимаю тебя. Мои руки объяли твое лицо, ладони холодят твои разгоряченные щеки, мизинец щекочет мочку уха, а большой палец угодил в ямочку на щеке. Я обнимаю твою голову. Ощущаю твое дыхание. Держу в руках твои мысли. Ты не противишься, ты расслабилась в моих объятиях, до меня доносится аромат твоих волос.

Интересно, чей пульс я чувствую указательным пальцем — свой или все-таки твой?..

Я любуюсь тобой. И ты не противишься. Ты очень красивая. Ты закрыла глаза и закрылась в себе, ты покоишься в моих объятиях. Твои шелковистые веки подрагивают, когда я целую тебя.

Не противься, Дельфина, продли это мгновение и помни, что я всегда рядом.

Ж.-Л.

Дорогая Дельфина!

Вот и новая весточка от меня, потому что вчера я напрочь забыл о твоем дне рождения, который приходился бы на завтра… если б в этом году вовсе не выпадал из календаря. Я вспомнил о нем, уже легши в постель, так что теперь я опять встал и сижу за большим столом у себя в мастерской.

Скоро полночь. Над моим домом в тишине и безмолвии распростерлась окружность ясного, звездного неба.

Скоро, в миг, когда стрелки сойдутся вместе, я пошлю тебе звездный поцелуй. Твой день рождения спрятан во временнбй нише, в которую можно проникнуть лишь в это мгновение, прежде чем стрелки двинутся дальше, в первое марта. Эта ниша такая же потайная, как наша сказочная пещера.

Черновик поздравительной телеграммы (диктуется по буквам):

С— СТРАСТЬ

Д— ДИВАН

Н— НОЧЬ

Ё— ЁРИКИ-МОРИКИ

М— МИНИМАЛЬНО ОДЕТАЯ

Р— РАЗДЕТАЯ

О— ОДАЛИСКА

Ж— ЖЕЛАНИЕ

Д— ДЕРЗОСТЬ, ДОРОГАЯ, ДОПУЩЕН

Е— ЕСЛИ ДА, ТО НЕМЕДЛЕННО

Н— НАВАЖДЕНИЕ

И— ИССТУПЛЕНИЕ, ИСХОД

Я— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

С днем рождения, Дельфина!

Жан-Люк.

3 марта.

Да-да, Жан-Люк. Пожалуйста, обойми мою голову. Пускай она со всеми своими мыслями покоится в твоих руках. Руках, которыми ты ешь, рисуешь, пишешь письма. Руках, которыми ты одеваешься и раздеваешься. Руках, которыми ты гладишь свою глупую болонку и открываешь бутылку вина. Руках, которые ласкают меня во сне и которые только что вскрыли этот конверт.

Расправь мои мозги, Жан-Люк. Разложи перед собой мои мысли, как мишленовскую [19] Помимо автомобильных шин, компания «Мишлен» выпускает пользующиеся большим спросом карты, дорожные атласы, путеводители и другие материалы для путешествующих. карту. Вглядись в переходы цветов от зеленого к желтому и от желтого к коричневому. Эти цвета отражают перепады высот, тогда как разные оттенки голубого передают глубины: чем темнее тон, тем глубже море и сильней моя тоска.

Посмотри направо: там, в небольшом городе, лелеют мечту встретиться с тобой в далекой гостинице, в номере с закрытыми ставнями и доносящимися снизу голосами. Голоса эти не имеют к нам никакого отношения, они странно выговаривают гласные и согласные, складывают их в непривычные слова и фразы, и все это — вкупе с непривычной интонацией — свидетельствует о том, что мы в окружении чужеземцев.

Продолжив путь по магистрали, а затем повернув налево, ты выберешься к морю: глубокому и бурному, как мое стремление к тебе. И все же во время отлива мы можем побродить по воде, которая — даже на порядочном расстоянии от берега — едва ли будет нам выше колена… хотя надо соблюдать осторожность и не заходить слишком далеко, поскольку нас может захлестнуть внезапно набежавшей высокой волной. Во второй половине дня море обычно спокойное и можно искупаться: погрузившись в воду, тела делаются бледными, гладкими и прохладными на ощупь — как бы при этом ни пылала наша страсть. Мы выбираемся на белый песок пляжа запыхавшиеся. (Пляж см. на открытке.)

Обрати внимание на железную дорогу, которая ведет в святая святых меня, туда, где кончаются слова и восприятие происходит через образы. Так бывает перед просыпанием или засыпанием, а еще при высокой температуре. А может, такое ощущение испытывает плод в материнской утробе… Или человек в минуту счастья.

На карте нет ни одного уголка, в который тебе запрещен доступ: ни единого города, леса или пляжа, куда бы ты не мог ступить.

Обойми мою голову и разложи перед собой карту моих мыслей. Она у твоих ног.

Мишленовская возлюбленная.

4 марта.

Жан-Люк… я еще никогда не получала на день рождения такой замечательной телеграммы. Пожалуй, это мой самый лучший в жизни деньрожденный подарок. Но на будущий год я желаю себе большего: встречи с тобой во временной нише… в сказочной пещере… в действительности.

Целую,

Дельфина.

Дорогая Дельфина!

Ты в самом деле чудачка. Ты чудачка и в то же время чудо. Ты чудесная чудачка! И что мне остается сказать кроме «спасибо»? Спасибо за все письма, которые порождают чудесные образы уже не в твоей, а в моей голове. Спасибо за все мысли, которыми ты делишься со мной, за все грезы, которыми ты меня одаряешь.

Меня тревожит лишь то, что ты посвящаешь все свое время либо размышлениям обо мне, либо сочинению писем. Это неправильно. Если сам я пишу тебе гораздо реже, иногда с большими перерывами, то не потому… не потому, Дельфина, что мне не нравятся завязавшиеся между нами отношения. Скорее всего, я просто слишком занят своим. У меня сейчас выставки в Париже и Базеле, а меньше чем через месяц, с 14 апреля по 5 мая, я выставляюсь в крупной галерее в Нью-Йорке.

Неистовая ты моя, неугомонная… соблазнительница ты моя — обольстительница!.. Пожалуйста, будь всем этим, милая, будь самой собой — но не только в письмах ко мне.