Наталья Земскова - Город на Стиксе

Бернаро закрылся в библиотеке, я — в своем привычном люксе, где на редкость отлично работалось. Я завела привычку завтракать не в столовой, а здесь, и получалось, что весь день мы проводили порознь. Днем Бернаро, как правило, уезжал в город, мы обедали с Эдвардом, а с хозяином дома встречались только за ужином. По моим прикидкам, рукопись была готова лишь наполовину, приходилось спешить и сидеть допоздна.

Попытка сближения со стороны Артура была только одна, но я ее решительно пресекла. Категорически не желая вступать со своим «патроном» в личные отношения (по крайней мере, до завершения работы!), я, как мне показалось, убедила его, что подобный роман обречен. Бернаро рассмеялся и перестал обращать на меня внимание.

Поэтому я удивилась, когда сегодня он вошел ко мне днем и попросил сделать паузу:

— Совсем забыл вам сказать, Елизавета, — крутил он в руках свои бесконечные карты. — В следующие выходные у меня будут гости… Такая традиция — наступление зимы отмечать сбором гостей.

— Конечно, очень хорошо, я буду рада поработать дома. Тем более, с дорогами сейчас проблемы.

— Нет, вы меня не поняли — напротив. — Бернаро спрятал карты, достал платки и ловко сплел из них розу. — Вот, возьмите. Я приглашаю вас на этот праздник, отказ не принимается.

— Вот как? А что за гости?

Он улыбнулся:

— Просто гости. Я знаю их давно и уверяю — замечательные люди.

Замечательные люди приехали через неделю, хотя правильней бы сказать: возникли. Дороги расчистили, снег выпал опять — уже вменяемым слоем, — но утром я не обнаружила на нем никаких следов. Эти гости материализовались внезапно, и дом сразу наполнился звуками, которые доносились отовсюду — из оранжереи, из кабинета, библиотеки и каминного зала.

Одновременно говорили несколько мужчин и женщин, как будто спорили, но ничего разобрать было нельзя. Затем шум переместился дальше — в бильярдную, откуда уже не доносилось ничего, кроме гулких ударов кия по гладким шарам. В другом крыле дома время от времени раздавалось пение под звуки фортепиано. Слышимость, как оказалось, здесь превосходная, несмотря на то, что повсюду лежали ковры, а стены были сплошь драпированы плотным материалом.

Радуясь, что про меня забыли, я изо всех сил старалась писать, но чем больше старалась, тем меньше мне удавалось сосредоточиться. Я уже пожалела, что осталась, уступив настойчивым просьбам Бернаро: два дня на ветер плюс чужие люди. Но не бежать же, в самом деле. Просидев так часа полтора и совершенно измучившись, я ре-шила выйти на воздух, но в этот момент постучал Эдвард и попросил спуститься к гостям. Я переоделась в приготовленное платье и в самом скверном расположении духа спустилась в столовую. Там обнаружились пятеро мужчин и три женщины, которые что-то живо обсуждали.

— Елизавета Кронина, журналист, пишет обо мне книгу, — скороговоркой пробурчал Бернаро и перечислил имена гостей.

Имена тут же выскочили из моей головы, за исключением двух — Елена и Вахтанг. Вахтанг был точной копией известного советского комедийного актера по имени Фрунзе Мкртчян и точно так же, как оригинал, мгновенно вызывал доверие. Елена, необыкновенно красивая девушка с безупречной осанкой, смеющимися глазами и темными волосами до плеч, разглядывала меня с детским любопытством. Я сразу решила: и смеялась, и пела она, впрочем, если б она и не пела, и не смеялась, то все равно была бы в центре внимания как женщина, обладающая магией притяжения.

С моим появлением в разговоре возникла пауза, после чего гости одновременно заговорили о книге, но тему развить не успели, так как всех пригласили к столу. Откуда-то взялись официанты, которые предлагали то одно, то другое, но блюд оказалось так много, что я растерялась. Остальные, напротив, держались так, точно каждый день ужинали в столовой Бернаро.

— Артур, где ты берешь свежие мидии? — спросил коренастый брюнет, сидящий напротив меня, и потянулся к соуснику.

— Краду в местном террариуме, Аристотель. Их там полно. Угрей и кузнечиков развожу сам.

Официант, предупредив движение брюнета, подошел к соуснику и полил соусом мидии.

— Да, я заметил: мясо не переморожено.

— Не говорите мне про змей! — сделал страдальческое лицо Вахтанг. — Неделю назад в Индонезии отравился питоном. Сказали: улучшает память. По мне, так лучше уж лягушки, только в кляре.

Бернаро улыбнулся:

— Как сын кавказских гор, ты должен есть одну баранину.

— Да, кстати о баранине… Подайте-ка писательнице бифштекс с кровью, — оживился Аристотель, — что-то она у нас бледненькая.

— Спасибо, — очнулась я, — в это время суток я предпочитаю именно змей.

Весь ужин продолжался в том же духе. Наконец, перед каждым гостем был поставлен маленький сотейник, от которого исходил жар. Лица сидящих сверкнули блеском предвкушения, и на них появилась торжественность. К сотейнику были поданы специальная вилка и ножичек, официанты сняли крышки, и в полном молчании гости начали есть. Съев два-три кусочка какого-то мяса (позже выяснилось — лосятина), приправленного спаржей, я наткнулась на маленькое яйцо в серебристой фольге — что-то вроде киндер-сюрприза, только поменьше. И пока я озадаченно смотрела на яйцо, Бернаро спросил:

— Кто будет оракулом?

— Я! — закричала Елена, и мне стало ясно, что найденное яйцо — главный элемент ужина.

— Ты была в том году, — возразила невозмутимая блондинка прибалтийского типа, которая до этого все время молчала. Народ начал спорить, появились еще два претендента, но Елена отстояла свое право, и, надев на голову высокую корону со стразами, заняла приготовленное место на возвышении к нам спиной.

Я развернула фольгу и в тонком силиконовом контейнере обнаружила самолетик. Слева и справа от меня тоже активно разворачивали обертки, раздавались возгласы удивления, но мало-помалу все стихло.

К сидящей спиной Елене подошел мужчина лет тридцати с внешностью строителя коммунизма (таким, каким его изображали на советских плакатах: прямой открытый лоб, улыбка, правильные черты лица) и положил ей в руку фигурку козленка.

— Прибыль в домашнем хозяйстве, — кокетливо изогнув стан, уверенно провозгласила Елена, — твои стада будут расти, но и сил для ухода за ними понадобится значительно больше.

Пожав плечами, молодой человек отошел.

За ним подошел Аристотель и, смеясь, предъявил крохотный бинокль.

— А тебя, дорогой, водят за нос. Присмотрись, что происходит прямо перед твоим носом — это будет полезно не только тебе, — рассмеялась Елена.

Аристотель помолчал, хотел что-то спросить, но передумал, и, махнув рукой, вернулся на свое место.

Следующей была «прибалтийская девушка» Лидия, которая продемонстрировала меч и ножны.