Любовь Тильман - Случайные мысли

Автобус между тем подъехал к очередной остановке. По салону медленно продвигалась женщина с коляской. Всё, дальнейшее не сложно было предугадать. Сцепившиеся колёсами коляски расцепляли всем автобусом, а затем дружненько пронесли вторую коляску мимо первой. Всё это время автобус стоял на остановке, поскольку ожидавшие его люди не могли продвинуться дальше первой трети салона, и значительная часть их ожидала на улице. Наконец порядок был восстановлен и поездка продолжилась.

Филиппинка нажала копку «стоп» – сигнализирующую водителю, что имеются желающие выйти на следующей остановке. Она сидела до последнего, кормя ребёнка печеньем, и поднялась только тогда, когда автобус полностью остановился. Лежавшие на сидении кульки посыпались на пол, вываливая содержимое.

Натренированные за поездку пассажиры, незамедлительно кинулись на «сборные работы». Дама милостиво и молча, без малейшего движения в лице, принимала возвращаемые кульки и вешала на ручку коляски. Реплики, что это уже было и что коляска обвешанная кульками не сможет проехать по автобусному проходу – отскакивали от неё, как от стенки горох. Водитель несколько раз порывался стронуть машину с места, но, останавливаемый криками пассажиров, каждый раз прекращал свои попытки.

Когда всё было собрано, дама толкнула коляску, но коляска с зафиксированными колёсами не стронулась с места. Находящиеся рядом пассажиры бросились отпускать тормоза. Коляска поехала. Один из висящих сбоку кульков оборвался. Рассыпанные вещи даме подавали уже на улицу. Автобус ждал…

К скамейке автобусной остановки подбежала маленькая рыжая собачка и лизнула мне ногу. Дама, сидевшая слева от меня, этого не видела, она сосредоточенно вычищала грязь из-под ногтей пластиковой проездной карточкой. Из-за спины, раздался резкий оклик: лама?! лама?! (Почему, для чего, зачем – иврит; но возможно, что так звали собаку). Дама, чистившая ногти, дёрнулась и возмущённо обернулась к хозяйке собаки: «Какое твоё дело?!»

Я засмеялась. Дама уставилась на меня с недоумением. – Она обращалась не к тебе, а к своей собаке – произнесла я, но моего иврита явно было недостаточно.

– Собака? Почему я собака? – оторопело воскликнула дама.

Я, показав рукой в сторону отдаляющейся собачки, слегка переиначила предложение, упростив его: «У неё собака». Дама, повернула голову в указанном мной направлении – собака – понимающе произнесла она и улыбнулась. А потом мы обе не выдержали и прыснули от смеха.

Они сидели рядышком на лавочке и тихо переговаривались. Семейная пара далеко не молодых людей, седоволосых, морщинистых, с возрастной пигментацией кожи.

На противоположной стороне улицы остановился автомобиль. Громкая музыка, с назойливыми ударными, густо заполнила окружающее пространство. В глазах дамы засверкали мечтательные огонёчки, и в зрачках появился намёк на исчезнувший давно цвет. В уголках губ обозначилась нежная улыбка. Лицо просветлело. Казалось, что она помолодела на добрый десяток лет. Тело её чуть заметно пританцовывало, отбивая такт в унисон звучащим ритмам.

– Какое безобразие! – громко произнёс её супруг. – Ты только посмотри, дорогая, это же полное бескультурье! Почему весь квартал должен слушать его музыку?! Разве так было в наше время?! – он повернулся к ней, в ожидании ответной реакции.

Словно сменилась картинка, вернувшись к первому изображению.

– Конечно, милый, мы такими никогда не были… – она повернула в его сторону ничего не выражающее лицо, и добавила: «Не волнуйся, он сейчас уедет».

– Ты раздетых женщин любишь?

– Я всех раздетых людей люблю.

– Ты что, гомосексуалист?

– Нет, охранник на входе в супермаркет.

– Зачем живешь одна? Ты одна, я один.

– Ты же знаешь, что я замужем. Да и у тебя, думаю, жена, дети…

– Э… где они все. А пока твой муж приедет, мы могли бы быть вместе…

– Зачем ты оскорбляешь меня? Разве я давала тебе повод?

– Что я сказал плохо?! Ты взрослая женщина. Я тебе хорошо говорю.

– А тебе будет приятно, если, пока тебя нет, твоя жена будет с кем-то другим?

– Зачем говоришь грязно так, плохое? Нельзя говорить так. У нас, в Грузии, запрещено. Если узнаю что, да, приеду – убью.

Преамбула: после взрывов обычных на вид предметов в местах массового пребывания в Израиле, на бесхозные сумки, чемоданы, пакеты… обращается особое внимание. Таким образом был предотвращен ни один теракт, хотя конечно случаются и казусы:

– Жаркий день. Полупустой автобус. От кондиционера всех разморило. Пассажиры тихо подремывают. Неожиданно автобус останавливается и шофер спрашивает: «Чья сумка?»

Одна из дам молча встает и выходит из автобуса. Водитель еще несколько раз задает свой вопрос, а затем предлагает всем покинуть автобус. При этом, он открывает дверцу, отделяющую водительское место от салона, таким образом, что она загораживает сумку со стороны пассажиров, а он сам остается незащищенным.

Люди быстро покидают автобус. Только одна женщина возится. «Быстрее!» – просит ее водитель. «Куда ты спешишь?» – возмущается она и направляется к передним дверям. «Госпожа, пожалуйста, на вторые двери…» – просит ее шофёр. «Что вдруг?! – удивляется она. – У меня там сумка», подходит к передним дверям, забирает, вызвавший переполох, багаж и выходит из автобуса.

Водитель несколько секунд с изумлением смотрит на неё, а потом предлагает пассажирам продолжить поездку.

В Гуш-Дане, радикально, в один день, поменяли автобусные маршруты. На автобусных остановках выложили кучи макулатуры, в виде красиво оформленных глянцевых журналов. Правда, сами работники автобусных кооперативов, утверждали, что это справочная литература.

Какую информацию можно было почерпнуть из рисунка отрезка автобусной линии, ограниченного конкретным административным пунктом, входящим в Гуш-Дан и не привязанным к схеме города, или другим автобусным маршрутам, и до сих пор для меня загадка. При сопоставлении схем одного маршрута в разных городах, рисунки не состыковывались. А, учитывая, что иногда номера автобусных линий дублируются на местных маршрутах, было непонятно – это всё тот же автобус, или уже другой. Но и это ещё не всё – отдельные схемы просто не соответствовали действительности, их уже успели отменить.

На некоторых остановках и в отдельных автобусах, дежурили юноши и девушки, по виду старшего школьного возраста, которые должны были отвечать на вопросы пассажиров, связанные с новой схемой движения. Они и отвечали: «Извините, я не знаю», «Посмотрите на схеме маршрута», «Вот указан номер телефона, Вы можете позвонить и узнать», «Я знаю только этот маршрут».