Любовь Тильман - Случайные мысли

Идти было жарко. Нещадно палило солнце. Плюс 30 в тени, которая по дороге, практически отсутствовала. Автобус, едущий к поликлинике, отменили. На остановке, вопреки обещаниям, никаких разъяснений как добраться до требуемого пункта не было. А на месте знакомых номеров автобусов появились новые, незнакомые. Ни водители проезжающих автобусов, ни прохожие нужной информацией не владели. Справочное издание, подобранное на остановке накануне, оказалось для другой автобусной зоны. Никто же не объяснил, что надо оббежать все зоны, чтобы собрать полную информацию о новых автобусных маршрутах.

Примерно в получасе пути показалась первая скамейка – возможность немного отдохнуть. Идти оставалось минут пятнадцать…. Когда бы ни это изнуряющее солнце, и не боль в поломанной ноге и пояснице….

– Так может, проведём разъяснительную компанию?

– Вам нужны лишние заморочки?

– Посыплются протесты, жалобы, вопросы… придётся опять всё переделывать, а то и отменять…

– Вот, и в этом вся задумка. Нам что главное?! – Обеспечить себя работой и стабильным доходом. Мы изменим всё в одну ночь. А когда появятся недовольные, попросим бюджетных денег, для принятия дополнительных мер. Ведь это будет уже не наша инициатива, а народная.

– Тогда давайте уже и детям дадим подработку на каникулы. Оденем их в майки с нашими логотипами и поставим на каждую остановку и в каждый автобус, чтобы они отвечали: не знаю, я только с этого маршрута… не знаю, я первый раз… звоните – вот у меня на майке номер телефона…

– Идея неплохая. Но можно всё сделать ещё грандиознее, обеспечив работой каждого члена наших семей и полностью обезопасив движение. Вообще отменить автобусы.

– Но как же тогда мы будем зарабатывать?

– Поставим контролёров-кассиров на границе всех зон. Для пересечения одной зоны каждый пешеход обязан будет приобрести разовый билет, двух – с 50% наценкой, а трёх и более – месячный…

Вот и граница зоны – надо было предъявить все сегодняшние билеты, для определения доплаты и прохода в следующую зону. Билеты разлетались и липли к рукам, к телу…

– Какая жара! – рядом на скамейку опустилась уставшая дама. Надо было двигаться дальше. Да! Сильно может напечь голову Израильское солнце.

– Слушай, неужели ты не знаешь, кто написал книгу о бароне Мюнхгаузене?

– Кто? Неужели Пушкин?

– При чем здесь Пушкин? Вслушайся, фамилия-то какая: «Мюнхгаузен» …

– Ну и что? Пушкин тоже был Каннибал.

– Кто?! Кто он был?!

– Ну, этот, как его, Каннибал.

– Во-первых, не совсем Пушкин, а во-вторых, не Каннибал, а Ганнибал.

– Подумаешь, какая разница?! Шломо тоже называют Соломоном, Эстер – Эсфирь, а Егошуа – Иисусом…

– Понимаешь, каннибалы – это людоеды.

– А Ганнибалы?

Вот тут-то я и задумалась.

– Привет!

– Привет! Уже и не надеялась тебя услышать. Как переехала в другой район, так и пропала.

– Так я работаю с утра до ночи. А вот сегодня решила вас проведать, соскучилась. Вы дома?

– Мы в парке, вышли пройтись, приходи, пообщаемся.

– Не, в парк не пойду. Я тут ещё пару человек знаю, может хоть кто-то дома. Вот мне не везёт сегодня, никого дома нет.

– Извини, я не поняла: ты к кому в гости-то шла?

– К вам, к вам. Телевизор у меня сломался, а там как раз пятая серия должна быть…

– У нас вчера случай таинственный был…

– У вас всё в порядке?

– Да всё в порядке. Рюмка с серёжками выпала из шкафчика над телевизором…

– Бьётся к счастью! Не переживай!

– Да я не переживаю, не в том дело…

– Вот мне знакомая рассказывала, они…- и далее последовал десятиминутный рассказ о том, что, у кого, когда разбилось, – а рюмка – это чепуха.

– Так мы рюмку найти не могли…

– Так разбилась же!

– Так и осколков не увидели, и одна серёжка пропала…

– Найдутся! В соседней комнате под стенкой!

– Почему в соседней комнате, под стенкой?

– Так бывает!

– Представляешь, два раза комнату подметали, передвинули всё, что смогли, под кроватью ползали…

– Так я же и говорю: через некоторое время объявится в соседней комнате, под стенкой! Вот у нас случай был… – и далее последовал обстоятельный рассказ о потере, найденной в соседней комнате под стенкой.

– Но как она попадёт туда? Для этого она должна пролететь метра 4 по диагонали, обогнуть два простенка, две шторы, и свернуть резко влево. Она что с крылышками?!

– Неважно! Найдёшь в соседней комнате под стенкой!

– Короче! Заглянули за телевизор, а там разбитая рюмка и серёжка. Мы два часа от смеха в себя прийти не могли!

После минутной паузы:

– И что здесь смешного?!

– То, что кто-то всё время говорил: «В соседней комнате, под стенкой!».

– У тебя нож есть?

– Я – рыбак, у меня всё есть!

– И штопор?

– Нет! Штопора нет!

– Какой же ты тогда рыбак?!

– Два первых, три вторых, два двадцать девятых, – произносит дама, сидящая на скамейке автобусной остановки.

– Три сто девятнадцатых плюс два восемьдесят шестых, – отвечает в тон ей супруг.

Рядом сидит мужчина, учившийся когда-то в Советском Союзе, но уже более двадцати лет проживающий за рубежом.

– Зачем? – улыбается он. – Математику вспоминаешь? В школу опять пойти хочешь?

– Нет! – смеётся ему в ответ дама. – Ждём автобус двадцать шестого маршрута.

Пассажиры тщетно пытались утихомирить возмущённую женщину, истеричные реплики которой гремели на весь автобус. Постепенно, сидевшая рядом дама, втянулась с ней в спор, и они крикливо переругивались, время от времени переходя на личности.

Со всех сторон полетели реплики. Присутствующие разделились на два лагеря. По насыщенности шумом, автобус стал похож на разбуженное осиное гнездо, в котором вместо ос обитают реактивные самолёты.

Дамы, из-за которых начался весь сыр-бор, разговорились, снизили тон, и тихо-мирно беседовали о перипетиях жизни.

– Да откуда здесь культура?! – пожимала плечами зачинщица инцидента. – Вы только посмотрите, как они кричат! Разве можно так вести себя в общественном транспорте?!

Душа плакала за оставленной жизнью. Сердце искало утешения в мелочах. Пронизанная нестерпимо палящим солнцем улица, слева – бесконечный, пыльно-песчаный, пустырь, справа – за рядом высоких стройных деревьев, притягивающих взгляд огромными гроздьями ярко-жёлтых цветов, многополосное шоссе.

Неожиданно, непонятно откуда, полилась прекрасная музыка Амадея Моцарта. Шаг убыстрился, подстраиваясь под её темп. Казалось, мир растворился, и ничего нет, кроме этого голубого неба, жаркого солнца, необыкновенных деревьев и чудесной, проникающей в самую Душу, музыки.