Анна Дворкович - Возвращение к жизни

- Это вы мне угрожаете?

- Пытаюсь... - Элена криво усмехнулась.

- Не переживайте. Я Катюшу в обиду не дам и сам... - я судорожно сглотнул. "Чёрт! Я же на неё поспорил!"

В свете последних событий я и забыл об этом... "Надо как-то выруливать!"

- Любые сведения, которые тебе станут известны от Кейт, передавай мне сразу же. Вот, возьми телефон. Номер зарегистрирован на меня и с оплатой можешь не беспокоиться - это моя забота. Там уже записаны все мои телефоны и электронные адреса, а также телефон Дитриха - психолога Кейт. Он по-русски неплохо говорит. Можешь звонить в любое время. И днём, и ночью. Я ему хорошо плачу...

***

В первый же день выхода на занятия (а это была пятница) я объявил друзьям, что добровольно отказываюсь от пари. Потом купил ящик шампанского, а среди одногруппников пустил слух, что это Катя проставляется за знакомство. Шампанское было выпито в скверике около универа. Погода стояла чудесная. Тепло, солнце. Что-то в этом году ноябрь нас балует теплыми деньками.

Неугомонная Элька сразу после тусовки клещами в меня вцепилась и не отстала, пока не выпытала, во-первых, откуда синяки (на лице из бордовых они стали желтоватыми, но ещё были хорошо заметны), а во-вторых, почему я отказался от пари.

С синяками всё просто. Пьяный подрался, с кем - не помню. А вот с пари... пришлось расколоться. Большую часть правды я, конечно, скрыл, но признался друзьям, что меня наняли охранником Кати и я сейчас живу у неё...

- Так ты с ней переспал? Тогда почему отказался от пари? - недоумевала Элька.

- Эль, ты меня слушала? - я уже начал нервничать. Катя умчалась, а я тут... - Я сказал, что живу у Кати, а не сплю с ней!

- Так одно другому не мешает, а наоборот, способствует...

- Эль, мы просто живём вместе, поверь...

На том и расстались. Как только друзья удалились, я включил систему поиска. Да-аа, я чувствую себя "агентом 007". Айфон, который мне подарила Элена, имеет программку, не только показывающую местоположение Кати, но и отслеживает её перемещение в течение последних десяти часов.

Облегчённо вздохнул: Катя была дома. Набрал её номер телефона. Она сразу же ответила, как будто ждала звонка:

- Ты приедешь?

"Что за вопрос?"

Вспомнил взгляд девушки, когда она уходила. В нём была тревога и печаль. Что, чёрт возьми, происходит? Я поминутно вспомнил нашу тусьню... Конечно! Ольга! Она не отходила от меня всё время. Обнимала, висла на шее, целовала в щёчку...

- Я еду, ангел мой, - сказал таким медовым голосом, что самому стало противно. - Что-то нужно купить?

- Нет. Просто приезжай...

Заворачивая за угол, увидел цветочный киоск и купил девятнадцать белых роз, источающих нежный аромат. Продавщица заверила, что розы выращены где-то в Подмосковье. Поэтому они так чудесно пахнут, и стоять будут долго-долго.

Катя взяла букет, всхлипнула и слёзы потекли из её глаз.

- Не плачь, пожалуйста. Когда ты плачешь, мне хочется тебя обнять, чтобы успокоить, а ты не разрешаешь... Что мне делать?

- Я не буду плакать. - Катя стала вытирать ладошкой слёзы, а я стоял и нервно сжимал кулаки.

Как трудно сдерживаться... Хочется поднять её на руки, прижать к себе и осушить её слёзы губами. Но нельзя! Какую жестокую пытку придумал для меня всевышний... Но я справлюсь...

Я задумался и не сразу понял, что Катя разговаривает со мной.

- ...Ольга красивая... она тебе нравится?

- Нравится? Кто? Ольга? Да, она красивая... Катя, я давно уже не девственник. У меня было много женщин, но все они в прошлом. Забудь...

Девушка задумчиво посмотрела на меня и сказала то, что я совсем не ожидал от неё услышать.

- Я не смогу тебе дать то, что нужно мужчине...

- Катя, не... - попытался я возразить, но она приложила пальчик к моим губам.

- Обещаю, что отпущу тебя. Только немного потерпи. Мне сейчас очень тяжело... одной. С тобой мне перестали сниться кошмары. Не уходи от меня сейчас...

- Я не уйду...

"Зачем я мучаю его и себя. Ведь он уйдёт, как только узнает, как только увидит эти проклятые буквы. Я меченная. Он будет меня презирать", - я сжала крепко зубы и зажмурилась, чтоб не расплакаться от чувства гадливости к себе, а в голове снова возник противный, скрипучий голос: "Пусть все знают, что ты шлюха. Похотливая тварь! Такая, как все".

Чтобы не выдать свои эмоции отвернулась, убежала в ванную комнату и там, встав под горячие струи, беззвучно заплакала.

Прошло два месяца. Друзья у меня замечательные. Всё поняли и больше вопросов не задавали. А я ни на шаг не отпускал от себя Катю. Всё вместе. Вместе в универ и из универа. Вместе по магазинам. Вместе готовились к семинарам и экзаменам. В свободное время водил Катю в музеи, на выставки. Свозил на выходные в Питер, познакомил с отцом (мне показалось, что они понравились друг другу). Мы гуляли по Невскому, сидели в уютных Питерских кафешках, пробежались по Зимнему, решив, что в следующий раз обязательно посвятим музею дня три.

Вечерами мы залезали на подоконник, и я рассказывал Кате о себе, о детстве, школьных годах. Рассказал немного о службе в десантных войсках. Игнорируя стенания матери и презрев её слабые попытки откосить меня от армии, я честно отслужил. Попал в горячую точку, но повезло. Остался жив... Рассказал о том, как объездил полстраны. Как помогал другу строить дом недалеко от Ейска, как ловил омуля в Байкале и охотился на песца на Ямале, как высаживал молодые ели в заповеднике на Урале и сплавлялся на рафте по рекам Карелии. Рассказал о матери, об отце. Родители мои развелись давно, когда мне было года два, но ребёнком я это даже не почувствовал. Жил с матерью, а на каникулы уезжал к отцу. Для меня было совершенно нормальным, что мать живёт в Воронеже, а отец - в Питере.

Катя немного оттаяла, стала чаще улыбаться и - что очень важно - поведала о себе. Правда, всё больше о жизни с отцом. Когда девушка говорит об отце, её глаза загораются: "Даже когда ему исполнилось восемьдесят три, он производил впечатление сильного волевого человека. Любой, самый высокий начальник вставал, когда отец заходил к нему в кабинет. Для отца не существовало слова не могу. Должен..."

В универ Катя продолжает ходить в гриме, очках и жутком свитере. Все знают Катю номер один. И только я знаю Катю номер два. Мою Катеньку...

В наших отношениях произошли значительные (по крайней мере, так утверждает Дитрих) изменения. Катя мне позволяет целовать её руки. Как-то она порезала палец, и я его лечил, смазывал йодом, бинтовал. Потом осторожно стал перебирать остальные. Она притихла, задрожала, как берёзовый лист на ветру, её дыхание участилось, но руки не отняла. Это был хороший знак, и я продолжил очень осторожно гладить тонкие пальчики. Постепенно она успокоилась и даже позволила мне поцеловать каждый пальчик и ладошку...