Юрий Енцов - Волшебные рассказы

Так же неосознанно она ждала любви. И вот однажды, да-да – однажды, – невозможно обойтись без этого слова, рассказывая сказку – Любовь нашла ее.

Всю ночь шел теплый, проливной дождь, то и дело вспыхивали молнии и стадо небесных слонов, устроив бой, топтало небосвод, который, судя по грохоту, был сделан из гулкого металла. Под утро стихло, а Царица, крепко спавшая всю ночь в окружении верной стражи, готовой спасать ее от кого угодно, – проснулась, и ей захотелось выйти на балкон. Главный евнух принялся отговаривать ее, напоминая, что после ночного столпотворения на небесах, воздух прохладен. Но Царица чего-то ждала, на душе было неспокойно от смутного предчувствия, которое бывает у нас частенько, но, как правило, обманывает. Ей оно было знакомо меньше, если вообще посещало ее.

Не одетая, в одной шелковой рубашке до пят, она вышла на балюстраду. Мокрый мрамор был холоден, обжигал нежные ножки. Но то, что увидела Царица, заставило ее забыть обо всем: в небе висела Радуга!

– Что это? – спросила Царица.

– Это радуга, Ваше Величество, – поторопился с разъяснениями Его Высокопревосходительство Первый евнух, стоявший рядом с туфельками в руке. Но царица обращалась не к нему, как он этого не понимал?

– Я люблю тебя Радуга! – сказала Царица, потому, что она, в самом деле, полюбила эту разноцветную штуку в небе над дворцом. Незваного утреннего гостя, который, может быть, являлся единственно достойным ее любви. Кто знает – может так оно и было? Ведь она не была обыкновенной женщиной, топчущей землю, ни разу за всю жизнь ее ножки не коснулись почвы, она была так же далека от всего земного, как и небесный гость. Подтверждением было то, что она услыхала в ответ:

– Ты так прекрасна. Я тоже полюбил тебя, как только увидел.

Они встретились. Что может быть лучше для людей? Но люди – одно из явлений природы. Быть может – совершеннейшее, но есть ведь и другие: проливной дождь и завершающая его радуга – одно из многих.

Они встретились и уже не расставались. То есть, – почти не расставались. Полюбив, Царица все больше становилась женщиной и научилась прощать своему избраннику непродолжительные отлучки. Но как же ей не хватало общения с ним! Она становилась раздражительной, бранила и отсылала вчерашних любимцев, не способных заменить даже на короткое время в его отсутствие, нового друга. Но, как правило, они были вместе: она во дворце, он – в небе над ее страной. Ничего другого им не было нужно. Можно ли придумать большее счастье?

Но мало-помалу девушку начало тяготить такое положение. Что ее натолкнуло на это: то ли гуляющие парами по парку птицы, то ли стихи все тех же поэтов, где пелось про гуляющих парами птиц? А может быть женский инстинкт? Или нечто разлитое в воздухе? А ведь, и в самом деле, это довольно странно, когда влюбленные живут порознь.

– Милый, – сказала однажды Царица, – я так люблю тебя, как едва ли кто сможет еще полюбить. Но, я не знаю… Мне кажется… Мне иногда делается грустно.

– Отчего же? – спросил Радуга, встревожившись.

– Понимаешь, мой хороший, ты ведь так далеко от меня. И иногда мне кажется, что ты и не мой вовсе.

– Глупенькая, – Радуга рассмеялся в ответ. – Чей же, как не твой? Я горю над твоей страной, в этом мое предназначение. Созданный для того, чтобы переливаться в небесах, я ласкаю взгляды многих. Но ведь все они – твои подданные, и потому я вмести с ними – принадлежу тебе.

– Милый обманщик, – сказала царица. – Ты успокаиваешь меня. Я прекрасно понимаю, что твоя цель и предназначение – радовать людей красотой. Так назначено свыше, и не мне менять. Но как бы я хотела… как мечтаю увидеть тебя совсем рядом. Близко.

– Как же я не догадался об этом сам! – воскликнул Радуга. _ Конечно, человеческое дитя, ты любишь по законам, положенным для людей; мне давно надо понять это. Ты хочешь, чтобы я, небесный мытарь, спустился к тебе?

– Это мое единственное желание, – ответила Царица.

– Я исполню его, – сказал Радуга. И тут же переливающееся красками семицветье исчезло с неба, но зажглось теплым призрачным огнем рядом с Царицей, так что она могла протянуть руки, и руки вошли бы в небесный узор, струившийся рядом с нею. Царица на мгновенье задержала дыханье, и даже сердце ударило у нее с опозданием. Она радостно засмеялась, но между ударами сердца почувствовала что-то мимолетное, похожее на разочарование, посетившее ее, на долю мгновенья. Так словно она ждала чего-то другого. Впрочем, ощущение тут же забылось, и она радовалась искренне.

Отныне, куда бы ни шла Царица, радуга красок переливалась рядом с нею и в солнечных лучах, и в мерцании свечей. Придворные воспользовались этим, чтобы еще более превознести Царицу, но сие – их прямая обязанность. Никто, в общем, не удивился тому, что радуга сошла в царский дворец, настолько велика и прекрасна была наша царица.

А она была счастлива. И ее новый друг Радуга – тоже счастлив. Счастлив как никогда, не смотря на то, что теперь его видели только дворцовые приживалы и охрана. Ему довольно было того, что рядом любимая.

Шло время. Они не расставались, часто разговаривали. Хотя едва ли небесный гость мог называться хорошим собеседником. Он был прекрасен, верен и – больше ничего. Иногда, в первое время, царица пыталась советоваться с ним в политических вопросах, но он оказался таким невеждой, что девушка очень скоро прекратила эти попытки. Да и зачем ей разговаривать с любимым чудом о политике, в центре которой все равно находилась она сама? Для советов у нее хватало придворных.

И кто знает, случилось бы такое, но не будь всех их, чьи позы при разговоре с нею походили на, от природы изогнутую, форму ее друга. Они – царицыны постоянные собеседники – не разгибали спин в ее присутствии, и работа в таком положении давала свои плоды. Это толкнуло Царицу на неожиданную просьбу:

– Ты не мог бы выпрямиться? – сказала она Радуге как-то после приема заморских послов, в коротких, до колен, кафтанах с галунами, в нелепых пышных париках и в туфлях с золотыми и серебряными пряжками. Их ужимки и поклоны смешили ее в течение целого часа.

– Но зачем? – удивился Радуга.

– Ну, если не можешь…– в ее голосе он уловил нотки печали.

– Возможно, могу. Никогда не задумывался над этим.

Царица увидела, как сияющее чудо, нежные цвета которого отражались в прутьях золотых птичьих клеток и в позолоте стен, вдруг распрямилось и, конечно же, стало от этого еще прекраснее. У нее вырвался вздох восхищения, она засмеялась и, вскочив с кресла, обежала вокруг самого надежного и любящего ее Волшебного Существа.

– Прекрасно, – произнесла она, и глаза ее сияли. Но они были такого цвета, которого не существовало в спектре радуги – черного.