Павел Улитин - Путешествие без Надежды

Пока что тебе нужна совесть, чтобы сочувствовать стану умирающих за высокое дело. А когда ты сам очутишься в этом стане, совесть тебе уже будет не нужна. У них вся жизнь в этом: гульнуть на дне рождения, а потом обратно в лагеря на семь лет.

«Она фанатичка. Сикель. Кусок студня».

Он сломал нам штопор. А потом сварил пунш в чайнике для заварки. Придется перенести пятницу на четверг. Память враждебна всему личному. Ласкать и карябать. Но братьев наших меньших никогда не бил по голове. Надо этого мальчика, с фантасмагорическим мышлением, в нашу обойму. Получишь семь лет за клевету на личность. Я начал с того, что протоколы допросов Якира — это литература, и, следовательно, к личности Якира прямого отношения не имеют.

Потеряны грани. Не тот посев. Пародия на уровне пародируемого — это просто плохое воспроизведение жизни. Что останется от соц-арта, когда не станет соц-реализма?

Должна же обезьяна отличаться от попугая хотя бы на разницу между свиньей в ермолке и раввином с куском свинины? Скорей бы он уехал: метагалактические категории изложенные языком начальника отдела кадров.

Изложите письменно и я поверю. Подпишите протокол допроса. Судить будут по протоколам сионских мудрецов.

Но для Версилова беготня по городу под собственное бормотанье и случайные встречи и были жизнью. Для вас это — эпизод. Реликвии, которые берутся с собою в загробную жизнь. Еврейский вопрос по-русски это не вопрос, а ответ. Она задирает юбку. Под штанами ничего нет. Под юбкой ничего нет. А икона где? Ты куда, гадина, спрятала икону? Мы даже знаем, что вы увезли пластинку с аплодисментами к речи Сталина. Спасибо русскому народу за то, что он такой великий русский народ. А ему и великий человек не икона. Но где икона?

Но сроку быть. И мы еще попляшем. И мы еще посмотрим кто кого. И мы еще покажем вашим «нашим» кто перед Богом избранней всего.

31.5.74

Первая мысль была: может быть, после ареста, жена согласится уехать? Когда произойдет метагалактический взрыв, кому ты будешь тыкать в нос своей солнечной системой? А кобра, тем более домашняя кобра, не так уж опасна: она перед прыжком плюется.

Она помнит все личные обиды четырехлетней давности: как я ей не принесла кефир и как я слишком сексуально посмотрела на ее мужа. Но кто оказался победителем? Нищий монах под дырявым зонтиком. Человек, который помнит все тычки и затычины, но не подавал виду. Он стал диктовать им каждый шаг. Он у них сидит глубоко в Я. Он как Сократ, которого нельзя ни выгнать из дома, ни забыть. Его можно только убить. Для древнего грека это означало: лишить родины.

Жить не по лжи. Жид — не пол-жид. Путь гражданского неповиновения по Ганди. По «чем»? Не поганьте! Не обычай дегтем щи белить. Такое еще одно сестное место, которому в первом круге узел первый с барахлом невподым.

Человек в Европе в поисках родной Рязани.

Когда в комнате появилась дочь лондонского раввина, Оли в комнате как будто не стало. Когда дочь лондонского раввина возжелала закурить, Вадик так поспешно через голову Оли поднес ей спичку, что чуть нос не подпалил Оле. А с отъездом как произошло? Та же наглость. Асаркан решил, что Вадик поедет провожать кибуцную француженку на метро, а он, Оля и дочь лондонского раввина, вместе с Леней Иоффе поедут на такси вчетвером. Но Вадик совершенно нагло сказал, что так как и дочь лондонского раввина и кибуцная француженка и он сам едут в одном направлении, то в такси с иностранками поедет он, а Асаркан поедет сам по себе. Как? У Оли нет денег на такси. Ну, значит поедут обычным путем. Как? Обычным путем. Надо немедленно заявить протест начальнику железных дорог нашей жизни.

«Человек продолжает действовать. Смерть продолжает следить. Если вы чувствуете себя счастливым, скрывайте это. Если сердце ваше переполнено, не открывайте рта». (Saul Bellow)

С ними всегда можно разговаривать. На разные темы. И даже с улыбкой. У них отрывочные сведения. Они заходят с разных сторон. Когда граница достигается, ты должен немедленно пресекать продолжение разговора. И тут надо быть готовым к тому, что тебе придется испортить им настроение. Чего стоят слова об отчаянии, если пережил отчаяние, которому нету слов? Это вот что такое: это поиск подходящего взгляда на встречный ответ в чужих глазах.

Мы стояли у входа в кафе «Дружба», прячась от ураганного дождя. Градины величиной с грецкий орех отшвыривались ветром, и асфальт побелел, а потом хлынул тропический ливень, потоки воды не успевали сливаться в канализационные трубы, они неслись вниз по Неглинной, пенясь, переливаясь через кромку тротуара, и уже захлестывали окна подвальных помещений. Люди бежали, закрутив штаны чуть ли не до колен. Потом вдруг выглянуло солнце. Все почему-то улыбались. Через две коротких перебежки в паузах между ураганным дождем, мы добежали до кафе «Артистическое» и заказали триста граммов портвейна. Это было счастье.

«Я стал слышать и чувствовать всем существом моим, что ничего при мне не было. Сначала мне все казалось, что зато было многое прежде, но потом я догадался, что и прежде тоже ничего не было, а только почему-то казалось. Мало-помалу я убедился, что никогда ничего и не будет». (Ф.М. Достоевский, «Сон смешного человека».)

Я с упорством продолжал переписывать чужие сны. Когда спящий проснется.

Иностранцы продолжают изучать отжившие старинные русские обряды: например, отъезд евреев в Израиль. Но ее соотечественники ей тоже не нравятся: они — сантимники, ну прямо как русские в Америке. Сол Женицын в переводе лучше, наверное, читается: сестное место исчезает и остается обыкновенная жопа.

Вы думаете, будущего не будет?

Он теперь будет доказывать тем, кто относится к нему презрительно, что они презрительно к нему относятся. Все время требовать подтверждения их злобной сущности, при этом требуя, чтобы они от этой сущности отказались. Он такой человек: борется за отъезд, но уезжать не собирается. Он пойдет один к неведомым пределам, душой тоскующей навеки присмирев.

Заверни блюдо в свои брюки. С чемоданом туалетной бумаги. Он завезет туда тараканов. Не считая всего остального. Ты знаешь, что поезд в Вену отменяется? В Вену вошли войска Китайской Народной Республики. Вы что, радио не слушаете? Уже сходили за машиной? Чемодан с туалетной бумагой пойдет в первую очередь. Кофеварку я отдаю тебе. Она действует по принципу самогонного аппарата: два стеклянных шара, сверху закладывается кофе, снизу идет пар под давлением. У тебя будет много аллюзий, реминисценций и рекримаций. Ущербную посуду брать не надо. В крайнем случае высылай просто пустые открытки.

Евреи воспринимают мир как огромную тюремную камеру, от которой потерян ключ. Надо кричать и стучаться. Зря он не догадался устроить музейный экспонат «Купе отъезжающего», показывать всем до отхода поезда и брать по иконе за вход. Русских евреев там не любят. Бюрократия страшная. Но туда надо ехать, понимаешь? Может, устроить костер из старых чемоданов?