Дафна Дю Морье - Полет Сокола

— Анна готовит на кухне второй завтрак, — сказала синьора Бутали. — Вы можете помочь мне расставить бокалы.

Она открыла дверь. Мы вошли в холл и направились в столовую слева от него. Это уже была не столовая. Все стены от пола до потолка заставлены книгами, у окна — большой письменный стол.

— Это библиотека моего мужа, — сказала она. — Когда он дома, то любит принимать гостей здесь, а если их оказывается слишком много, мы открываем двери в маленькую столовую рядом.

Маленькая столовая рядом когда-то была моей детской. Синьора распахнула обе створки двери, и я с удивлением увидел, что строго по центру комнаты стоит стол, накрытый на одну персону. Мне вспомнился беспорядок, в каком я ее оставил: маленькие машинки, разбросанные по полу, две пустые консервные банки, заменявшие собой гараж.

— Вермут — на серванте, — сказала синьора Бутали. — Кампари тоже. Бокалы — на сервировочном столике. Будьте любезны, отвезите его в библиотеку.

Она уже все расставила по своему усмотрению и достала сигареты, когда в дверь позвонили.

— Наверное, Риццио, — сказала она. — Я рада, что вы здесь. Она держится слишком официально. Профессор Риццио — декан педагогического факультета, а его сестра отвечает за женское студенческое общежитие.

Она вдруг изменилась, словно помолодела, и в глазах появилось выражение ранимой беззащитности. Видимо, когда ее муж был дома, то груз светского общения лежал на его плечах.

Я вновь вошел в роль групповода и, стоя около сервировочного столика, ждал ее команды разливать вермут. Она пошла встречать посетителей, и до меня долетели приглушенные звуки обычных в таких случаях комплиментов. Затем она ввела гостей в комнату. Оба они были пожилыми, седовласыми и сухопарыми. У него был изможденный вид человека, который всегда по горло занят работой и всю жизнь проводит за письменным столом, постоянно заваленным входящими и исходящими документами. Я так и видел, как он отдает никчемные распоряжения своим подчиненным. У его сестры был более представительный вид, и держала она себя с достоинством древнеримской матроны. Я пожалел бедных студенток, живущих под ее правлением. Я был представлен как синьор Фаббио, временный помощник библиотекаря. Синьорина слегка наклонила голову и тут же повернулась к хозяйке дома осведомиться о здоровье ректора.

Профессор Риццио озадаченно смотрел на меня.

— Извините, — сказал он, — но я никак не припомню вашего имени. Как давно вы работаете в библиотеке?

— С пятницы, — сообщил я ему. — Меня принял синьор Фосси.

— Значит, ваше назначение шло через него? — спросил он.

— Да, профессор, — ответил я. — Я обратился к синьору Фосси, и он разговаривал в регистрационном бюро…

— Право, — прокомментировал мои слова профессор, — я удивлен, что он не проконсультировался со мной.

— Полагаю, он не хотел вас тревожить по такому пустячному делу, — пробормотал я.

— Любое назначение, даже самое незначительное, представляет интерес для заместителя ректора, — сказал он. — Вы откуда?

— Я работал в Генуе, профессор, — ответил я. — Но мой дом в Турине. Там я окончил университет. Я имею степень по современным языкам.

— Хоть в этом повезло, — сказал он. — Это больше того, что имеют другие временные сотрудники.

Я спросил, что он будет пить, и профессор попросил немного вермута. Я налил ему вермута, и он отошел от меня. Синьорина Риццио сказала, что пить вообще не будет, но после протестов синьоры Бутали снизошла до стакана минеральной воды.

— Так вы работаете в библиотеке? — спросила она, подавляя меня своим величием и фигурой.

Как и у большинства мужчин ниже среднего роста, высокие женщины будят во мне все самое худшее.

— Я провожу там время, синьорина, — сказал я. — Сейчас я в отпуске, и такая работа мне подходит.

— Вам посчастливилось, — заметила она, не сводя с меня пристального взгляда. — Многие студенты третьего или четвертого курса были бы рады получить такую возможность.

— Вполне возможно, синьорина, — проговорил я небрежно-любезным тоном. — Но я не студент. Я групповод, который говорит на нескольких языках и привык сопровождать группы международного значения по крупнейшим и наиболее значительным городам нашей страны — Флоренции, Риму, Неаполю…

Мое нахальство привело синьорину в немалое раздражение, что не замедлило отразиться на ее лице. Она пила минеральную воду маленькими глотками, и ее горло подрагивало по мере прохождения жидкости. Еще один звонок в дверь избавил ее от продолжения беседы. Моя хозяйка, все время прислушивавшаяся, не зазвонит ли звонок, обернулась ко мне с красноречивым румянцем на щеках.

— Прошу вас, откройте за меня, — сказала она. — Это, наверное, профессор Донати.

Она продолжила разговор с профессором Риццио, пытаясь скрыть душевное волнение под несвойственным ей оживлением. Групповод пьет редко. Не осмеливается. Однако сейчас я под неодобрительные взгляды синьорины Риццио проглотил бокал вермута и, извинившись, направился к двери. Альдо уже открыл ее — вне всякого сомнения, он был в этом доме persona grata — и хмуро смотрел на стул с брошенным на него плащом профессора Риццио. Затем его взгляд упал на меня.

Хоть бы искра воспоминания. Хоть бы проблеск интереса.

— Синьора Бутали ждет вас, — проговорил я с большим трудом.

— Полагаю, что так, — сказал он. — Вы кто?

— Моя фамилия Фаббио, — ответил я. — Вчера вечером я имел честь увидеться с вами в герцогском дворце. Я был с синьориной Распа.

— Ах да, — сказал он. — Да, помню. Надеюсь, вы приятно провели время.

Он не помнил. И его совершенно не интересовало, что я думаю об этом вечере. Он направился в столовую, точнее, в библиотеку, и с его появлением комната сразу ожила.

— Привет, — крикнула синьора Бутали.

— Доброе утро, — отозвался он, делая легкое ударение на слове «утро».

Он склонился над протянутой ему рукой, поцеловал и тут же повернулся к синьорине Риццио. Не спрашивая, чего он хочет, синьора Бутали налила полбокала кампари и подала ему.

— Благодарю, — сказал он и, не глядя на нее, принял бокал.

В дверь снова позвонили, и я, взглядом испросив согласие хозяйки, пошел открывать. Эти мелкие обязанности на время отвлекли меня и помогли унять опасное дрожание рук. На пороге передо мной стоял синьор Фосси, сопутствуемый некой дамой. Увидев меня, он слегка опешил и тут же представил даму как свою жену. Вот уж никак не ожидал, что он женат.

— Синьор Фаббио временно помогает нам в библиотеке, — объяснил он ей и в ответ на мой вопрос о его самочувствии поспешно ответил, что совершенно выздоровел.

Я снова стал в стойку около сервировочного столика и налил им выпить. Разговор перешел на здоровье, и наша хозяйка упомянула о своем огорчении по поводу вчерашнего отсутствия синьора Фосси в библиотеке.