Николай Камбулов - Разводящий еще не пришел

— Товарищ командующий, товарищи члены Военного совета! — Сделал продолжительную паузу. За это время Захаров успел услышать, как кто-то из сидящих в первом или третьем ряду прошептал: «Новый командующий артиллерией». Захаров откашлялся и продолжал: — Учения войск позволяют нам сделать важные выводы. И прежде всего о боевых порядках, о подвижности войск в современном бою. Говорят (Захаров хотел прямо сказать: генерал Штыков говорит, но он плохо знал начальника штаба и не назвал его фамилии), да, нам говорят: учения прошли хорошо, они проведены в строгом соответствии с требованиями положений устава и указаний командования. И на этом ставят точку. Правда, докладчик попытался показать то новое, что внесли эти учения в оперативное искусство и тактику. Однако меня лично эта попытка не удовлетворила.

Штыков покосился на Доброва и, улыбнувшись, начал что-то чертить на листке бумаги. А Захаров продолжал:

— Вопросы оперативного искусства, вопросы тактики при новой боевой технике, атомном и термоядерном оружии выдвигаются на первый план. Кто их должен разрабатывать? В академиях на кафедрах? Положим. Но это будет одностороннее усилие. Без нашей помощи, без помощи практиков нельзя достичь наиболее верного решения вопроса. У меня есть кое-какие мысли на этот счет, и я хочу поделиться ими...

В последующих выступлениях кто-то поддержал Захарова, но он видел, что его речь как-то затерялась среди выступлений других. Потом начали обсуждать мероприятия по сокращению войск, и тут уж было не до новых боевых порядков... Когда закончился Военный совет, Добров подошел к Захарову и провел его в свой кабинет.

Они были вдвоем. Генерал армии спросил:

— Долго готовились к сегодняшнему выступлению?

— Два года, — ответил Захаров, настораживаясь.

— Так... Я это почувствовал, как только вы начали приводить свои обоснования. — И вдруг, словно о чем-то вспомнив, предложил: — Пишите статью. Э-э, не боги горшки обжигают, пишите. Кто-то мне рассказывал: в Заполярье вы начали вводить какие-то новшества и за это вам крепко попало, правда? Может, и здесь случится так. Но вы не отступайте. Военный талант — дитя борьбы мнений. Работайте, сейчас это очень важно. Получится — похвалим, не выйдет — что ж, как газетчики говорят, не каждая строка идет на полосу, иная и в корзину... Правильно вы подметили: прежние понятия о расстоянии уходят в прошлое. Новая техника сделала нас более подвижными, более оперативными. Вот и работайте. Напишете — отсылайте в Москву. Там разберутся.

Добров неожиданно повернулся к Захарову.

— Жара!.. Может, искупаемся? — предложил генерал армии и велел шоферу свернуть на проселочную дорогу, ведущую к озеру.

Добров разделся быстро, первым вошел в воду. Он окунулся раза три, фыркая и кряхтя от удовольствия. Захаров заметил на его левом боку большой шрам. Генерал, перехватив взгляд Захарова, потрогал рубец.

— В сорок втором, под Ростовом... пришлось ребро удалять. Ничего, оказывается, и без ребра можно жить. — Он с шумом нырнул, долго держался под водой, а когда появился на поверхности, по-мальчишески, с азартом воскликнул: — Во, брат, как мы можем!

После купания Добров попросил шофера разостлать под деревом брезент.

— Полежим минут десять, — сказал генерал армии, прикуривая от зажигалки.

Некоторое время они лежали молча. Захаров, глядя на шуршавший камыш, продолжал догадки, почему же командующий прихватил его с собой. Добров крутил в руках папиросу, чуть сощурив темные глаза.

— А ты хитер, Николай Иванович, — швырнув в озеро окурок, сказал генерал армии. — Думаешь, я не заметил, в каком боевом порядке наступал первый эшелон? Заметил. И артиллерия твоя была слишком рассредоточена. Это что же, результат нашего разговора? Помнишь, в моем кабинете?

— Помню, товарищ командующий.

— Значит, и работу пишете?

— Кое-что делаю.

— Это хорошо, Николай Иванович, трудись. Если потребуется помощь, окажем. Кто знает, какой она будет... эта война, если империалисты ее развяжут. Но совершенно ясно — она не будет похожа на все прошлые войны. Поэтому надо думать, искать наиболее точный ответ на любой вопрос. А таких вопросов уйма.

Добров умолк. Захарову подумалось, что командующий, пригласив его в свою машину, имел какое-то другое намерение, а то, о чем он сейчас спрашивает, просто к случаю пришлось, хотя ему и приятно было сознавать, что генерал армии не забыл о его выступлении на Военном совете.

Добров снова заговорил:

— Есть наметки реорганизовать артиллерийский полк в ракетную часть. — Он вскинул взгляд на Захарова, пытаясь определить, как это подействовало на него. — Дело серьезное, часть людей придется уволить в запас. Однако надо сделать все, чтобы уберечь личный состав от демобилизационного настроения. Новая техника должна поступить в умелые руки...

Накануне учений Захаров два дня провел в артполку, он побывал во всех батареях. Его сопровождал командир полка полковник Водолазов. На все замечания, которые делал Захаров, полковник отвечал просьбой быстрее решить вопрос с назначением заместителя по политической части, давая этим попять, что отсутствие такого человека в полку отрицательно сказалось на воспитательной работе. В сущности это было не так. Секретарь партийного бюро майор Бородин, временно исполняющий обязанности замполита, убывшего две недели назад в Москву на курсы политработников, оказался энергичным человеком и нисколько не ослабил политическое воспитание личного состава части. В этом Захаров убедился, побеседовав с офицерами, сержантами и солдатами. Водолазов многого не знал, что делалось в полку (за последнее время он часто болел), и почему-то к советам и предложениям Бородина относился довольно холодно, особенно когда это касалось какого-либо новшества. Ответ у Водолазова был один: «Ни к чему горячиться, умнее других не станем». Вспомнив все это, Захаров невольно подумал, что реорганизация потребует исключительной слаженности в работе командира полка и его заместителя по политической части. Ему хотелось, чтобы реорганизация прошла быстрее, и он спросил у Доброва:

— Как скоро это произойдет?

— Сам не знаю, Николай Иванович. Придет время, мы вам сообщим и сроки и штаты. Надо уяснить одно: солдаты всегда должны быть готовыми к отпору врагу. Вот и прошу вас: держите полк в боевой готовности до последнего момента. Вы поняли меня? — Добров поднялся, надел тужурку и, словно беседа шла о чем-то незначительном, заулыбался. — Рыбалкой не увлекаетесь, Николай Иванович? — спросил он и сам же ответил: — Знаю, свободного времени маловато. Верно, но как-то надо и отдыхать. Твой полковник Гросулов умеет находить время. Известный охотник. У меня не получается... Как-то прибыл в округ министр обороны, поехали в горы на косуль, времечко свободное подвернулось. И что вы думаете? Вернулся я с пустыми руками. Маршал пошутил: «Доброву в этом округе делать нечего — кругом столько зверья, дичи, а он даже охотничьего ружья не имеет». Потом я два ружья купил, и стоят они в кладовке сиротинками. А зря, верное слово, зря, охота — лучший отдых.