Кевин Милн - Шаги навстречу

От его улыбки мне становится легко.

— Круто. Я тоже люблю рассветы.

Я киваю и улыбаюсь в ответ.

Через несколько минут приносят наш заказ. Возможно, из-за приятной компании, в которой я нахожусь, но мне кажется, что вкуснее рыбы с картошкой я еще не ела.

Когда мы выходим из ресторана, он оббегает машину, чтобы открыть передо мной дверцу.

— Ух ты! — восклицаю я, забираясь внутрь. — Ты всегда на свиданиях открываешь дверцу машины?

— На каких свиданиях?

Не могу точно сказать, шутит он или говорит серьезно.

— Сам знаешь, бывшие девушки и тому подобное.

— Я живу в Кэннон Бич, Энн, — без обиняков отвечает он. — Большинство девочек здесь на неделю или того меньше. И школа наша такая маленькая… Я никогда не думал о том, чтобы пригласить на свидание кого-то из местных. Это мое первое настоящее свидание. — Он умолкает. — И как я пока справляюсь?

Его первое свидание!

Наверное, у меня отвисает челюсть, но я не в силах сдержаться.

— Отлично, — запинаясь, произношу я. — Отлично провожу время.

— Я тоже, — на его лице светится лучезарная улыбка.

Изумительная улыбка!

Когда мы выезжаем со стоянки, я спрашиваю, какой следующий пункт нашей программы. У меня под ногами стоит коробка с резиновыми перчатками, и мне до смерти хочется узнать, зачем они.

Он отвечает, чтобы я угадала, но я понятия не имею.

— На минутку в ресторане мне подумалось, что так мы будем расплачиваться за ужин — посуду помоем.

Мое предположение вызывает искренний смех.

— Я не так богат, — говорит он, — но и не нищий. Еще предположения.

— Ну-у-у… может быть… боулинг?

— В резиновых перчатках?

— Было бы весело.

— Тогда в следующий раз.

— Ладно, будем копать где-то песок?

— Нет.

— Собирать моллюсков?

— Это тоже самое, что рыться в песке.

— Просто перепроверяю. Может быть… будем грабить банк, и ты не хочешь, чтобы мы оставили свои отпечатки?

— Угадала. Тэннер и Энн — грабители-старшеклассники.

— Ладно, хотя бы намекни.

Единственное, что он говорит, — что вечер будет незабываемым.

Через десять минут мы въезжаем на почти пустую стоянку, недалеко от того места, где мы с мамой, Бри и Кейдом снимались в кино. Место выглядит совсем иначе без всех этих камер, прожекторов и прочего киношного оборудования.

Тэннер опять открывает для меня дверцу машины, и мы шагаем к гавани. Когда доходим до конца улицы, оказываемся на пристани для яхт.

— Вот теперь надевай перчатки, — велит он. — И держись за мою руку.

Он тоже натягивает перчатки, которые лежали у него в заднем кармане, — мы оба в перчатках.

— Потому что твоя сестра сказала, что это романтично? — со смехом спрашиваю я, когда беру его под руку своей затянутой в резину рукой.

— Возможно… — краснея, отвечает он. — Но еще потому, что я пообещал твоему отцу, что буду оберегать тебя, а мы сейчас будем спускаться по лестнице. — С этими словами он ведет меня по крутому металлическому пандусу над водой, потом вниз по восьми еще более крутым ступенькам. Внизу запертые ворота.

— У отца моего друга здесь пришвартована лодка. Он сказал мне код.

Тэннер нажимает несколько кнопок, и щелкает секретный замок. Мы оказываемся на устойчивой пристани, но его руки я не отпускаю. Понятия не имею, зачем он меня привел.

— А теперь скажешь, зачем нужны перчатки?

— Сама увидишь, — дразнит он. — И я не обманываю. — Он останавливается, улыбается.

— Все равно не понимаю. — «Увидишь»? «Не обманываю»? Я задумываюсь на минутку, потом охаю от догадки: — Боже мой! Морские львы! Сюда приплывают морские львы?

Не успев задать вопрос, я тут же слышу их характерное рычание в конце пирса.

— Целая стая. Рыбаки их ненавидят, но у них здесь дом. В городе думают, как бы избавиться от них, чтобы не навредить популяции. Ближе к вечеру они подходят к самому причалу, вон туда, и греются на солнышке.

Я поднимаю свободную руку.

— А для чего перчатки? Я же не гладить их собралась.

— Надеюсь, что нет. Скорее всего, они кусаются. Но они любят, когда их подкармливают, наверное, поэтому и стали сюда приплывать.

— Ты хочешь сказать, что мы…

— Будем кормить морских львов.

Я отпускаю его руки и поворачиваюсь к нему лицом.

— Это желание из моего списка желаний на лето.

— Серьезно? Понятия не имел. — Во взгляде опять что-то мелькает, как за ужином, когда он «задавал» вопросы.

— Кто тебе рассказал?

— О чем? Я постоянно их кормлю. Кому не нравится кормить морских львов?

— Серьезно, Тэннер, кто тебе рассказал?

Он пожимает плечами.

— Может быть, маленькая птичка на хвосте принесла. Но это показалось таким интересным, что самому захотелось их покормить. Мой друг оставил нам в лодке ведро селедки. Пошли. Она вон там, ближе к морским львам.

Тэннер берет ведро, и мы медленно приближаемся к стае, пока парочка особей не начинает беспокоиться.

— Ты первая, — шепчет он. — Бери рыбу и бросай прямо туда. Но не спеши. Двигайся медленно, если не хочешь их вспугнуть.

— А они понимают, что это рыба?

Он едва сдерживает смех, но ему явно весело.

— Энн, это же морские львы. Они за версту рыбу чуют.

— Я хочу сказать: откуда они знают, что мы не бросаем им что-то другое? Я могла бы гранату кинуть, откуда им знать?

— Им отлично известно: когда сюда приходят люди — им, скорее всего, перепадет лакомый кусочек. К тому же я уверен, они чуют, что в ведре. Просто легко и непринужденно бросай рыбку туда.

Несмотря на то что от одной мысли о том, чтобы взять скользкую дохлую рыбу в руки, пусть и в резиновых перчатках, мне не по себе, я чувствую, как по венам бежит адреналин, подталкивая меня: бери, бери. Очень ловко я хватаю из ведра рыбу и бросаю ее по высокой дуге группе возбужденных зверей. Словно цирковой артист, один из львов отталкивается плавниками и ловит рыбу в полете.

— Да! — восклицаю я, вскидывая от возбуждения руки, как будто только что гол забила.

И на тебе!

Острая боль в груди. Точно так же, как и вчера, когда Кейд сказал, что я проворонила Тэннера, только… не совсем такая. Хуже. Она начинается в груди и разливается по руке.

Никаких больше дружелюбных бабочек — боль жалит, как пчела.

Хочется кричать, но слишком больно. Единственное, что остается, — согнуться пополам. Я сгибаюсь, едва слышу, как Тэннер спрашивает, что случилось.

— Ничего, — отвечаю я. И все вокруг погружается в темноту.

Совсем как на соревнованиях! Боже мой, пожалуйста, не дай мне свалиться с пристани и утонуть…

Когда я открываю глаза, сперва все как в тумане. Лодка. Еще одна. Пристань. Стая. Закат.

Пульс стучит в виске, но, по крайней мере, боль в груди исчезла.

Я выгибаю шею немного дальше и вижу того, кого ищу: Тэннера! Когда туман рассеивается, я спрашиваю, что произошло.