Кевин Милн - Шаги навстречу

Идеальная? Энн? Как несправедливо, что я на несколько лет младше…

— Спокойной ночи, Энн.

— Спокойной ночи, Бри.

В воскресенье утром звонит телефон. Хорошие новости. Бабушку Грейс выписали из больницы и везут назад в дом престарелых в Кэннон Бич. Мы встречаем ее там в десять часов, не зная, в каком душевном состоянии она сейчас находится, но надеемся на лучшее.

Когда я вхожу в палату, первое, что замечаю, — выражение бабушкиного лица: усталую, но умиротворенную улыбку.

Я понимаю, что она узнала меня.

— А вот и вы, — раздается знакомое приветствие, бабушка медленно растягивает слоги. — Моя семья. — Речь ее не безупречна, но намного лучше, чем обычно. И гораздо важнее то, что простые слова, которые она с трудом произносит, ясно дают понять, что она «с нами». О большем мы и просить не можем.

Она все еще очень слаба, поэтому мы не можем долго задерживаться — тридцать минут максимум. Во время нашего визита мы все по очереди рассказываем ей о нашей игре «Шаги навстречу».

— Вы играете с Деллом? — радостно спрашивает она. — Отлично.

Когда наступает черед Энн, она указывает на старую жестяную банку, которая так и стоит у бабушки возле кровати, и спрашивает, были ли подобные послания обычным делом в их игре с дедом. Я уже знаю ответ, потому что прочла об этом в одном из ее дневников, поэтому, чтобы поберечь ее силы, я посвящаю всех в подробности.

— Зарывать сокровища друг для друга они стали несколько лет спустя после начала игры. Она купила ему металлоискатель, когда они вышли на пенсию и поселились в Кэннон Бич, но он редко находил что-то ценное. Поэтому однажды на День святого Валентина она кое-что зарыла в песке за домом — жестяную банку с любовной запиской и конфетой в форме сердца внутри. Он нашел банку через несколько дней. В ответ дедушка нарисовал карту сокровищ для бабушки и послал ее саму с металлоискателем искать сокровища. Она вернулась тоже с любовным посланием и очередным сладким сердечком, которое было прикреплено к пластмассовому колечку — похожему на то, что обнаружил Кейд. Позже это стало их маленькой традицией — зарывать любовные записки со сладкими сердцами в песок рядом с домом, чтобы другой их мог найти.

— По очереди, — с усилием, но с широченной улыбкой добавляет бабушка. — Он, потом я. Туда-сюда.

— Бабушка написала, что это стало самым важным напоминанием о том, что их взаимная любовь — главное сокровище.

Бабушка кивает. Сейчас в ее глазах стоят слезы счастья.

— Да, — решительно заявляет она. Потом берет меня за руку, на глаза еще больше наворачиваются слезы. — Мне так его не хватает, Эмили.

— Знаю, бабуля. Мне тоже его не хватает.

— Скоро мы встретимся, — шепчет она.

— Надеюсь, что ты еще поживешь.

— Нет, скоро уже, — повторяет она. По голосу ее не скажешь, что она опустила руки, скорее, просто уверена, что ее время все ближе, и она совсем не боится того, что ее ждет.

По дороге домой я спрашиваю у детей, сколько очков они заработали за третью неделю.

Пока Энн с Бри вытаскивают свои блокнотики, Кейд быстренько раздает пару комплиментов сестрам, чтобы увеличить свой счет.

— Бри, а я говорил сегодня, как сильно тебя люблю? И волосы у тебя сегодня уложены красиво — не слишком пышно, как обычно.

— Вот это да! Спасибо, — отвечает она.

— Энн, тебя я тоже люблю. Ты умная, и смешная, и красивая, и… умная.

— Дважды умная, да? — смеется она. — Наверное, я на самом деле очень умна. Спасибо, Кейд.

Кейд быстренько делает несколько пометок в блокноте, потом все подсчитывает.

— Все готовы огласить счет? — спрашиваю я.

— Я готов, — восклицает Кейд. — Девяносто, тютелька в тютельку. — Глядя на сидящих по обе стороны он него сестер, он добавляет: — Попробуйте перебить.

— Попробую, — говорит Энн. — У меня сто два.

Я вижу разочарование на лице у Кейда, но уверяю, что он еще может догнать сестру, ведь впереди целый день.

— Бри? — интересуется Делл. — А у тебя?

Бри так и сияла, до того как Энн с Кейдом огласили свои результаты. Однако сейчас она приуныла. Я уверена, что дочь вот-вот разрыдается.

— А мне обязательно говорить?

Делл сидит за рулем, поэтому не видит выражения ее лица.

— По-моему, это будет честно, — отвечает он ей. — Чтобы Энн и Кейд знали, что им нужно делать, чтобы выиграть у тебя. Разве не ты уверяла всех, что на этой неделе выиграешь обязательно?

— Да, но… я все провалила. — Слеза срывается с ее ресниц, течет по лицу и падает на колени.

— Все в порядке, Бри, — пытаюсь я ее поддержать. — Ты отлично справилась. Вы на этой недели отлично ладили с Энн и Кейдом — в этом и суть игры. Скажи, сколько ты набрала. Может быть, если потрудиться сегодня, ты сможешь их догнать?

— Тридцать три, — сквозь слезы шепчет она. Потом перелистывает блокнот на другую страницу и вырывает ее. — Держи Кейд, — говорит она, протягивая через Энн ему листок. — Это тебе. Тридцать четвертое очко.

Кейд несколько раз читает написанное, но выглядит озадаченным.

— Это что? Стихи?

— Подсказка, — отвечает она глухо. — Тебе понадобится металлоискатель.

— Бри… — произношу я, тянусь за сиденье Делла, чтобы коснуться ее колена. — Как это мило! Кейд, скажи-ка нам, что там написано.

Он молча читает послание про себя, потом наконец вслух:

— «Пират у стога сена, средь игл искать стремится, и там в песке найдется металл, который снится» . — Его глаза сияют, когда он понимает, о чем речь. — Ты хочешь сказать, что спрятала для меня сокровища?

Она кивает. И хлюпает носом. И вытирает нос, из которого сейчас течет. И слезы текут.

Делл поворачивает зеркало заднего вида, чтобы видеть дочь.

— Милая, ты очень внимательна. А почему ты сказала, что ты все провалила?

— Потому. После начала игры — когда мы перестали подсчитывать плохое — я действительно обрадовалась, что мы стали меньше ссориться, но я хотела сделать нечто большее, чем расточать комплименты налево и направо, как Кейд, или быть предельно вежливой и постоянно говорить «спасибо», как Энн. Потом мы стали тайком делать маленькие приятные вещи, например оставлять шоколад на подушке и убирать друг за другом постели, и это тоже было классно, но я не чувствовала, что делаю для Кейд и Энн нечто, что может сделать их счастливыми, понимаете? Действительно счастливыми. Поэтому я кое-что придумала, пришлось потрудиться; я по-настоящему была счастлива, когда готовила эти сюрпризы, но… наверное, много мелких поступков лучше, чем пара значительных, потому что я до сих пор проигрываю в этой игре.

— Ты не проигрываешь, — успокаиваю я ее. — Помнишь, мы все выиграем, если станем счастливее.

— Тогда почему я плачу?