Александр Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть II. Превращение

Внезапно на конце стебля очень остро защемило. Исследователь испуганно напрягся… Стало немного полегче, но с его прибором начало твориться что-то неправильное: теперь он уже сам собой задергался и запульсировал с неконтролируемой силой, точно зажатое в кулаке живое существо, пытающееся вырваться на волю… Это был какой-то припадок. – Я не могу его остановить! Боже мой, что же это?! Я сам виноват! Я там что-то сломал!.. – На конце бешено подпрыгивающего стебля с болезненной неотвратимостью накапливалась какая-то угловатая тяжесть, словно там, внутри, раздвигая плоть, с чудовищной быстротой разрастался стеклянный многогранник, – еще чуть-чуть, и кожа там просто лопнет… Фурман застонал от ужаса – и вдруг с этими безумными толчками на его руку, на живот, на трусы, на весь мир ХЛЫНУЛА КРОВЬ … Он в панике попытался зажать рану, но пальцы скользили, а дикий зверь прыгал и рвался, плюясь горячей густой пеной…

«Больше не течет, – отстраненно отметил Фурман сквозь пелену смерти. – Остановилась… Для крови слишком густая и липкая. Значит, все еще хуже – это вышел гной. Господи, сколько же его там было…

И как это я до сих пор ходил с этим и еще не умер?» – искренне удивился он.

Надо было что-то делать: будить бабушку, вызывать скорую… А может, обойдется как-нибудь? Какие-то силы в нем еще оставались. Хотя бы посмотреть, что там. Он мучительно поднялся, включил настольную лампу и с брезгливым ужасом оттянул трусы.

Там ничего не было. В смысле – РАНЫ. Все казалось целым. На коже – никаких следов разрывов. Он ничего не мог понять. Неужели гной вылился прямо так…

Может, это не гной? Тогда что?!

И вдруг догадался.

Это же семенная жидкость . Семя. Которое «брызжет» у самцов!.. Так вот она какая…

Что-то в нем тихо вздохнуло.

И что же, я теперь самец ? – обиженно подумал он. – А кем же я тогда был до этого?.. Разве не маленьким самцом?

Нет, ты был дураком.

Тут до него дошло, что же он только что сделал. Он потерял свою невинность. Это ведь бывает только один раз в жизни. И вот он сам, своими руками , лишил себя… чистоты. Без всякой любви. Из одного дурацкого любопытства. Хотел попробовать , как это бывает у взрослых… Вот тебе и попробовал. Дурак – не то слово. Даже не идиот. Козел. Предатель. Самец . Грязный самец.

Ничего ведь не поправить. У него мелькнула мысль о самоубийстве… Нет, свинья, тебе придется жить. Ты же хотел узнать, как взрослые с этим живут? Ну, вот и давай.

Стыдливо посмеиваясь, он поплелся в туалет, вытерся, вернулся в свою комнату и забрался обратно в постель. «Вот я уже и не ребенок…» Он с грустью думал о том, что с ним произошло и как теперь жить дальше… Самцом.

На следующий день он поехал на велосипеде на озеро. Погода была замечательная: все светилось, играло красками и блистало на солнце, но жара медлила, разгоняемая легким ветерком. На острове еще никто не купался, только загорали. Фурман с каким-то новым недоверчивым любопытством приглядывался к полураздетым женщинам и девушкам. Одна из них, приехавшая с парнем на мотоцикле, была по-настоящему красивой – с развевающимися волосами, сияющими глазами, отлично сложенная, веселая и в то же время заботливая. Ее парень относился к ней как-то странно спокойно – как к радующейся жизни собаке. Может, это его сестра?

Крепко взявшись за руки, пара с разбегу влетела в дремлющее озеро, шумно поплескалась недалеко от берега, потом парень направился дальше, а девушка со смешной деловитостью проплыла по-собачьи метров пять туда и обратно и вышла из воды. Фурман внимательно смотрел, как она вытирается, расчесывает длинные волосы и подставляет мягкому солнышку свое лицо и тело. Он впитывал каждое ее движение… Вернулся парень и улегся на животе на расстеленное девушкой большое полотенце. Позагорав еще немного стоя, она пристроилась рядом, и они стали лениво переговариваться о чем-то.

Фурман чувствовал глухое безысходное волнение. Сердце тяжкими ударами гнало к его ледяным рукам и ногам темные обессиливающие волны. Пересохший воздух царапал горло, и Фурман задыхался, не в силах втянуть его… Надо сделать это . Черт знает что… Может, перегрелся?.. Надо сделать это. Надо. Да почему я должен это делать? Скорее … Ты просто ненормальный!.. Совсем уже чокнулся?! Рехнулся!.. Где «сделать это »? Прямо здесь, при всех, что ли?! Черт!..

Спотыкаясь, он уковылял за ближайшие молоденькие пушистые елочки и там, трусливо оглядываясь и весь дрожа, сделал это во второй раз. Брызнувшие с мучительной силой крупные матово-белые капли упали на высокие листья травы и, точно благородное перламутровое ожерелье, счастливо заискрились в темно-изумрудной тени… Фурман всхлипнул. Господи! Как же прекрасен был мир и любая песчинка в нем! И только он сам, жалко трясущийся грязный самец, был беспредельно мерзок и отвратителен…

Это безумие отныне стало центром его жизни. Оно диктовало ему настроение каждого дня. Рисование он забросил. Даже читал с трудом. Перед глазами все время вспыхивало и корчилось это . От него было невозможно спрятаться.

Родители решили сделать ему подарок за хорошо сданные экзамены и во второй половине лета поехали в Палангу – к морю, вчетвером, как раньше… Но все было осквернено им. Лишь в самый первый день, выйдя к ветреному морю, он радостно ощутил, как открывшийся могучий и равнодушный простор продувает его насквозь, делая пустым и свободным. Но на том и кончилось. Находясь в каком-то диком раздражении, он поминутно со всеми ссорился и под любыми предлогами стремился сбежать от своих (даже перестал ходить с ними на море) – чтобы в бешеном одиночестве метаться по курортному городку, выслеживая ЕЁ. ЕЁ – которая могла бы пожалеть его, смилостивиться над ним… Она сидела в кафе со своей компанией через два столика от него – и потом уходила, гуляла по тенистым приморским аллеям с подругой – и уходила, играла в волейбол через сетку, загорала голой на женском пляже, переодевалась в освещенных вечерних окнах, смеялась, целовалась и обнималась с кем-то другим… И он делал, делал, делал это, изучая и проводя жестокие эксперименты над этой новой частью себя.

Единственным островком спокойствия была для него городская детская библиотека – там было прохладно и тихо. Осторожно роясь на полках, он нашел толстенный том «Путешествия Нильса с дикими гусями» (оказалось, что до этого он читал очень сокращенный вариант), и теперь, среди пожирающего его кошмара и беды, эта книга о жестоко заколдованном мальчике и его нескончаемом странствии позволяла ему хотя бы ненадолго почувствовать себя тем, кем он был до этого лета…