Эдуардо Мендоса - Правда о деле Савольты

Оружие регулярно сбывалось немцам, но то и дело возникали неизбежные проблемы. Недовольство рабочих росло от того, что им приходилось работать за ту же плату, при самых тяжелых условиях труда, сверх всяких норм, чтобы производить излишнее количество продукции, необходимой Леппринсе для его тайной сделки. Они требовали сокращения рабочего дня и повышения заработной платы. Готовилась забастовка. При других обстоятельствах Николас Клаудедеу, исполнявший обязанности руководителя кадрами с таким рвением, что получил прозвище «Человека железной руки», нашел бы способ уладить конфликт. Но Леппринсе не мог допустить вмешательства Клаудедеу, опасаясь, как бы не всплыли наружу его незаконные действия. По совету Кортабаньеса и Виктора Пратса он решил опередить «Человека железной руки» и нанять двух убийц, которые посеяли бы страх среди лидеров рабочего движения.

— Но Леппринсе не собирался сам этим заниматься и ставить себя под удар, — сказал комиссар Васкес, пристально глядя мне в глаза. — Для этой цели ему нужен был порядочный, простодушный человек, ничего не знавший о его махинациях, чтобы в случае провала свалить всю вину на него. Так сказать, козел отпущения, понимаете? Посредник.

— То есть я?

— Совершенно верно, — ответил комиссар Васкес.

И все же Леппринсе допустил ошибку, которая дорого ему стоила: он влюбился в Марию Кораль. Женщина вряд ли могла помешать его планам, но он был слаб и поддался искушению. Он заставил цыганку уйти от своих партнеров и поселил ее в отеле на улице Принсеса, в том самом отеле, где три года спустя Мария Кораль, оправившись после своей болезни, вышла за меня замуж.

Все невзгоды, казалось, поутихли, но только на время. А он хотел отделаться от них навсегда. Как-то вечером, когда он возвращался домой, обдумывая свои коварные планы, какой-то парнишка продал ему газету. Он купил ее машинально и скуки ради прочел. Это был листок газеты «Ла Вос де ла Хустисиа», в которой была опубликована статья Пахарито де Сото о предприятии Савольты. Идея возникла сама собой. Не прошло и часа, как все было решено. Леппринсе посоветовался с Виктором Пратсом, тот одобрил его намерение. Оставалось только безошибочно осуществить его.

План Леппринсе сводился к следующему: поручить Пахарито де Сото — человеку доверчивому, бескорыстному, не связанному ни с какими партиями и заговорщиками, — расследование на заводе. Оказывать ему всякое содействие, но при этом контролировать каждый шаг. А потом воспользоваться этим [(исследованием в двух целях. Во-первых, выявить главных зачинщиков стачечного движения, а во-вторых — скрыть махинации Леппринсе на заводе. Если Пахарито де Сото что-то обнаружит, он напишет об этом в своем отчете, отчет попадет непосредственно в руки Леппринсе, и тогда останется только принять нужное решение.

— Первая часть задания, возложенного на Пахарито де Сото, была выполнена как нельзя лучше. Зачинщики и руководители стачки ходили за ним по пятам и действовали с ним заодно. Что же касается махинаций Леппринсе… то Пахарито де Сото оказался отнюдь не таким простаком, каким казался на первый взгляд. Он обнаружил их, но никому ничего не сказал. Возможно, он собирался в будущем шантажировать Леппринсе, а может быть, отомстить ему за то, что тот хотел использовать его в своих целях. Но так или иначе, эта непростительная ошибка стоила жизни не только ему, но и многим другим, — вздохнул комиссар Васкес.

Придя в отчаяние от того, что его посредническая деятельность в этом социальном конфликте провалилась, и поняв, что его использовали как приманку, несчастный журналист напился и спьяну наболтал много лишнего. Шпион Леппринсе, неотступно следовавший за Пахарито де Сото, услышал, как тот говорил в таверне о «сеньоре, которого якобы мог вывести-на чистую воду». Леппринсе, узнав об этом, вынес ему свой приговор, а Виктор Пратс привел его в исполнение, сбив журналиста машиной, когда тот возвращался декабрьской ночью домой.

Но Леппринсе не один выслеживал Пахарито де Сото. Подозрения, возникшие у Пере Парельса с момента появления Леппринсе на заводе, с каждым днем усиливались. Пере Парельс был человеком осмотрительным и здравомыслящим. Он не доверял выскочкам и не верил легким успехам. Убежденный в том, что неожиданное вторжение француза в дела компаньонов предприятия таит в себе какие-то коварные цели, он решил следить за Пахарито де Сото, чтобы потом у него все выведать. С этой целью он прибег к помощи ничтожного, но очень колоритного персонажа — осведомителя полиции из числа самых грязных отбросов человеческого общества по имени Немесио Кабра Гомес. Немесио выполнил его поручение, но слишком поздно. Едва он познакомился с Пахарито де Сото, как тот погиб от руки Пратса. Однако перед смертью, предчувствуя свой близкий конец, журналист написал письмо, в котором, вероятно, излагал факты расследования на предприятии Савольты. Немесио Кабра Гомес видел это письмо, но не смог прочесть на конверте, кому оно адресовано. Он сообщил о нем Пере Парельсу, а потом комиссару Васкесу. То ли из-за болтливости Немесио, то ли от самого Парельса, то ли через своих шпионов, но только Леппринсе тоже узнал о существовании письма и очертя голову устремился на его поиски. Для француза настали тревожные дни. Время шло, а письмо так и не обнаруживалось. Над Леппринсе навис дамоклов меч. Но так как ничего не происходило, Леппринсе решил идти ва-банк и убить Савольту. Если письмо было у него, то опасность сама собой отпадала, если же нет, Леппринсе становился главой предприятия, женился на Марии Росе Савольта — свадьба уже была исподволь подготовлена — и таким образом спасал свою шкуру или во всяком случае отражал первый удар.

Пратс и его люди прикончили Савольту под Новый год, но письма как не бывало. В убийстве Савольты обвинили террористов и их расстреляли.

— Да, я знаю, тут была моя вина, — признался комиссар Васкес, — но не стоит жалеть об их смерти, они, судя во всему, ее заслужили.

Террористы, со своей стороны, заподозрив Немесио Кабру Гомеса в том, что он предал за деньги Пахарито де Сото, потребовали, чтобы он узнал, кто его убил и почему, в противном же случае они грозили его убить. Немесио явился к комиссару Васкесу, но тот, занятый расследованием убийства Савольты, не придал значения словам осведомителя, тогда еще не догадываясь, что смерть журналиста и магната связаны между собой гораздо теснее, чем это казалось на первый взгляд. Обвиняя себя в смерти многих людей — в том числе и расстрелянных террористов, — Немесио Кабра, мучаясь угрызениями совести, не выдержал и, потеряв остатки рассудка, попал в сумасшедший дом. Террористы тем временем убили Клаудедеу. Пере Парельс остался один на один с могущественным Леппринсе и то ли из страха, то ли по каким-то другим соображениям, если что и знал, помалкивал. Почувствовав твердую почву под ногами, Леппринсе и Пратс стали играть в открытую: француз занял место Савольты, а немец под именем Макс стал его телохранителем. После неудавшегося покушения в театре Лукаса «Слепого» на Леппринсе первый акт трагедии закончился.