Николя Ванье - Белль и Себастьян

Несмотря на то, что у мальчика постоянно находились занятия, Себастьян все чаще вспоминал о деде, и ему становилось стыдно. Сезар совсем перестал улыбаться. И самое худшее, отчего он всегда краснел, — это когда дедушка пытался привлечь его внимание, рассказывая о снеге, о больной овечке или планах большой прогулки. Стоило Сезару замолчать, в комнате тут же повисала тяжелая тишина. Дед ни о чем не просил внука, даже помочь в овчарне. Пару дней назад он заговорил о том, что надо было бы сходить в лес и выбрать красивую елочку к Рождеству, но Себастьян сделал вид, будто ничего не слышал. Вот только он не знал, как ему сохранить дистанцию. Сначала Лина согласилась, что Сезар поступил нехорошо, но теперь и она бросала на Себастьяна сердитые взгляды, не понимая, почему он так упорствует. Как только дед уходил на пастбище, Анжелина начинала стыдить Себастьяна или же задавала кучу обременительных вопросов. И называла его упрямцем. Однако то было не упрямство, но он не мог объяснить это сестре без того, чтобы не предать Гийома. И потом, ему нужно защищать Белль и держать деда от нее подальше столько времени, сколько он сможет. Если Сезар хоть на шаг приблизится к правде, он сразу все поймет. С его-то инстинктом охотника он тут же захочет убить Белль. А поскольку он не такой простофиля, как Андре и Фабиан, то не промахнется!

— Можете мне объяснить, как эти люди проходят?

Обер-лейтенант Петер Браун с силой топнул, и подошва его сапога отпечаталась в сугробе. Двое солдат смотрели на него расширенными от страха и растерянности глазами.

— Они что, невидимки? Как они проходят, я вас спрашиваю? Вам поручено следить за этим перевалом, объезжать окрестные фермы и расспрашивать местных жителей, но я начинаю подозревать, что вы занимаетесь совсем другими делами…

— Герр обер-лейтенант, мы исполняем ваши приказы!

— А это тогда что? — И Браун указал на цепочку следов, уходившую вверх, в горы.

На белоснежном покрывале из снега она напоминала пунктирную линию. Как следует рассмотрев следы, солдаты смогли различить отпечатки побольше, от грубых сапог, и поменьше — явно оставленные обувью, не приспособленной к долгим переходам по снегу. Если нужны были доказательства, то вот они, впечатаны в лед с такой же ясностью, как буквы в приказ из Комендатуры!

Солдаты с ошалевшим видом переводили взгляд со своего начальника на следы, и это вконец разозлило Брауна.

— Следы! Вы их видите?

Ханс активно закивал.

— И что они вам говорят?

— Прошу прощения, герр обер-лейтенант?

— Что вы можете сказать, глядя на эти следы?

— Ну… что здесь прошли люди. Не могу сказать когда, но думаю, вскорости после последнего маленького снегопада.

— Браво, Шульц! Прекрасный образчик дедукции! Разумеется, если бы эти храбрые туристы прошли через перевал в субботу, метель, которая была вчера ночью, замела бы все следы. А дальше что?

— Дальше, герр обер-лейтенант? Не понимаю…

— Вот это меня и бесит! Что еще вы видите?

— Гм… я вижу…

— Ничего! Ничего вы не видите! Ни на этом снегу, ни в медвежьей заднице! Хотя для вас это, на мой взгляд, одно и то же! Но я попытаюсь вам показать! Судя по следам, здесь прошло шесть человек и некоторые были в неподходящей для горной дороги обуви. Ну, какой из этого следует вывод? Фельдфебель Краусс, может, вы проявите б о льшую смекалку, чем ваш товарищ Шульц?

— Я думаю, это были подпольщики.

— Подпольщики! Браво! И почему они здесь прошли?

— Потому что мы их не задержали?

— Снова в яблочко! Именно! А не задержали мы их потому, что вы — ни на что не способные болваны!

Эрих предпринял отчаянную попытку объяснить положение вещей. Обер-лейтенанта Брауна трудно было вывести из себя. Но когда он начинал злиться, то бывал беспощаден. Он заговорил рассудительным тоном в надежде умерить гнев начальника:

— Мы проводили рейды, герр обер-лейтенант, трижды в неделю, ночью и днем, как вы приказывали, чтобы застать нарушителей, когда они этого не ожидают.

— Что ж, вы своей цели не добились. Они всегда начеку. Мне плевать, когда вы проводите свои рейды и по какому маршруту. Я хочу поймать подпольщиков, а если схватить их не получится, то просто расстрелять их на месте! Я понятно выражаюсь, фельдфебель Краусс? Вам тоже ясно, ефрейтор Шульц?

Оба солдата опустили головы так низко, как только позволяли их воротнички-стойки, и прикрыли глаза. Ни дать ни взять, две черепахи, которые вот-вот спрячут головы в панцирь! Браун понял, что почти утратил над собой контроль, и заговорил более спокойным тоном:

— Не первый раз я приезжаю на это место и вижу следы беглецов. Другими словами, эти люди выжидают удобный момент между двумя рейдами и переходят через перевал Гран-Дефиле. Вы улавливаете связь? Если эти экспедиции подпольщиков и проходят успешно, то это не случайность, а следствие вашей некомпетентности.

Эрих не знал, как быть. Согласиться с доводами Брауна — он их накажет, начать оправдываться — обер-лейтенант сочтет его не только неумехой, но еще и гордецом. Оставалось только молчать. Браун между тем устремил задумчивый взгляд на горы. Похоже, он даже забыл об их с Шульцем присутствии.

Холод придавал тишине, властвовавшей в этих местах, особую глубину. Мысль, что здесь они подвергают себя смертельной опасности, мало-помалу обосновывалась в сознании Ханса. Его бросило в дрожь, когда завопил этот чертов Браун, но вой ветра представлялся ему куда более страшным, чем крики. У него раскалывалась голова, и на этом холоде боль только усиливала чувство страха. Стоило оказаться среди таких бескрайних просторов без ружья и бензина, чтобы неизбежно погибнуть в течение нескольких часов! Он никак не мог привыкнуть к этим проклятым французским горам. Да и те беглецы, наверное, уже давно замерзли там, на высоте три тысячи метров. Только сумасшедший может рискнуть отправиться в горы в такую погоду! Даже осенью это было опасно, но зимой…

Чтобы отвлечься, не сойти с ума, Ханс перевел взгляд на тропинку, а с нее — на перевал, за которым была граница с Швейцарией. Ветер подул с удвоенной силой, хлесткий, как плетка. Он бил по щекам, заставлял слезиться глаза. Нос его раздулся едва ли не вдвое, из него уже начало капать, но он не решался утереться. Уши он тоже давно перестал чувствовать. Какая глупость с его стороны — не надеть шапку с клапанами, закрывающими уши! Хансу жутко не нравилось, как он выглядит в такой шапке, но уж лучше быть похожим на козу, чем лишиться ушей! Интересно, а от сильного холода можно оглохнуть? А ведь сегодня понедельник… По понедельникам Браун обычно бывает в хорошем настроении. После обеда он отправлялся в Сен-Мартен за хлебом и, как правило, позволял своему водителю пропустить чарку в бистро. Скорее всего, ему просто хотелось побыть наедине с миловидной булочницей. Обычно с ним ехал только один солдат, поэтому, когда сегодня он приказал готовиться к выезду обоим, ему и Эриху, можно было сразу заподозрить неладное. Близилось Рождество, и он понадеялся, что им нужен помощник, чтобы собрать побольше продуктов. Может, обер-лейтенант решил заказать для своего взвода сладкие булки, сделать всем им сюрприз. Как бы ни так! Будь проклята эта проверка!